Это были не счета и не записки от кредиторов с требованиями вернуть долги, поскольку все они оказались исписаны почерком Итана.
Джейн показалось, что почерк его стал гораздо хуже. Писал он небрежно, ставя многочисленные чернильные кляксы и зачеркивая слова. Кое-где на листе виднелись дырки, как будто Итан спешил записать какую-то мысль и кончик пера рвал бумагу. Многие слова было трудно разобрать. Написанное больше походило на перечень, чем на письмо, поскольку состояло из коротких строк. Выбрав из кучи бумаг первый попавшийся листок, Джейн взглянула на него и замерла, прочитав имя. «Марианна».
Опустившись на стул, Джейн поднесла листок поближе к лампе и пробежала глазами написанные неразборчивым почерком строчки.
Она спит, окутанная лунным светом,
Маленький ангел, одна из тех,
Кто был рожден в грехе, но у кого такое чистое сердце
И кому суждено будет испытать лишь боль и страдания.
В этом мире, где царствует власть,
Она остается окруженная незапятнанной красотой…
Не веря своим глазам, Джейн прочитала еще несколько строф с кое-где вычеркнутыми словами, написанными небрежными каракулями, пока не дошла до конца текста. Итак, это стихотворение. Стихотворение, написанное… Итаном?!
Но это невозможно!
Потрясенная, она продолжала читать слова, пронизанные нежными, глубокими и искренними чувствами. Боже правый!
Если их и в самом деле написал Итан — а наверняка это сделал он, — то он должен по-настоящему любить Марианну.
Это открытие пронзило Джейн, как удар кинжала. Ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать.
И как только Итану удалось подобрать такие точные слова, разбередившие ей душу? Если он сумел написать стихотворение, вызвавшее слезы у нее на глазах, значит, у него настоящий талант.
Так вот, оказывается, какой у него главный «порок»…
Окинув лихорадочным взглядом стол, Джейн принялась поспешно рыться в ворохе бумаг и обнаружила еще стихи на разной стадии завершения, сонеты и оды, небрежно засунутые в ящики для бумаг. Ни одно из творений не было переписано начисто. Создавалось впечатление, что Итан, выплеснув мысли на бумагу, больше не хотел к ним возвращаться.
Итан — поэт…
Это открытие поразило Джейн. Она всегда считала Итана умным, всесторонне образованным человеком, однако весьма легкомысленным, предпочитающим пороки добродетелям и не применяющим на практике полученных знаний.
Внезапно Джейн вспомнила, что частенько видела на его среднем пальце чернильное пятно. Так вот оно откуда… Долгими часами просиживал он в этой комнате, сочиняя стихи. И в тот раз, когда она ворвалась к Итану в спальню, собираясь поговорить с ним о матери Марианны, она заметила листок бумаги с короткими строчками, написанными его почерком, но приняла его за список предполагаемых матерей Марианны.
Она ошиблась. Это было одно из его стихотворений. Однако рассмотреть его она не успела. Итан выхватил листок у нее из рук.
Трясущимися руками Джейн перебирала бумаги, читала отдельные строчки, выбирая наиболее удачные. Итан великолепно владел лирическим слогом. И это человек, открыто заявлявший, что презирает стихоплетство, считает его занятием, недостойным мужчины. Человек, который не далее как сегодня вечером во время чтения стихов перешептывался и хихикал с Пышногрудой Вдовушкой, лишний раз подтверждая своим недостойным поведением репутацию отъявленного распутника, каковым его все считали.
Но был ли он таким на самом деле? Сейчас Джейн в этом сильно сомневалась. У нее было ощущение, словно граф Чеизбурн раздвоился Первый — это светский повеса, дамский угодник, кутила и картежник. А второй — поэт, создатель проникновенных, берущих за душу стихов. Стихов, вызывающих в человеке самые трепетные чувства…
Вдалеке раздался удар грома и еще один звук, но не со стороны сада, а от внутренней двери. Шум шагов.
Джейн вскочила, прижимая к груди стихотворение про Марианну; и в этот момент в комнату вошел Итан.
Сначала он ее не заметил. Опустив темноволосую голову, он листал книгу, которую держал в руке. На нем были черные панталоны и белая рубашка. Галстук отсутствовал. Ботинки тоже. Он показался Джейн поразительно красивым какой-то бесшабашной красотой, но только сейчас она заметила, насколько чувственны его губы, насколько нежен взгляд его глаз.
Насколько, оказывается, беззащитен этот человек, казавшийся ей таким суровым.
Он поднял голову, и взгляды их встретились. Глаза его расширились от изумления, Джейн показалось, будто он заглянул ей в душу. Этот беспечный человек, сумевший написать такие проникновенные строки, равнодушный отец, изливавший свою любовь к дочери в стихах, стоял сейчас в дверях, и в глазах его плескалась ярость.
Он посмотрел на листок в ее руке и сделал шаг в ее сторону.
— Я знаю, что не должна была сюда приходить, — дрожащим голосом пролепетала Джейн, которая до сих пор не могла прийти в себя. — Но мне было так одиноко, и я подумала…
— Черт бы вас побрал! — процедил Итан сквозь зубы. — Черт бы вас побрал!
И он бросился к Джейн.
Первым ее побуждением было отскочить. Но между ними стоял стол. Да и не было у нее никакого желания убегать. Она не боялась его, лишь ощущала острую необходимость угнать, Почему он скрывает от всех свой талант.
Итан выхватил листок у нее из рук.
— Кто вам позволил сюда прийти? Кто!!!
«Ваша мать»…
— Никто Просто мне любопытно было узнать, чем вы здесь занимаетесь. И теперь, когда я знаю…
Итан швырнул бумагу на стол.
— Это моя мать надоумила вас сюда прийти и дождаться меня! Что, не так? Это как раз в ее духе!
У Джейн внутри все похолодело. Она вспомнила слова леди Розалинды: «…если вы поссорились, советую тебе немедленно сходить к нему и помириться». Да, это леди Розалинда подала ей идею идти к Итану. А впрочем, какое это имеет значение?
Самое главное — сделать так, чтобы Марианне было хорошо.
— Итан, ваша мать не виновата. Я пришла сюда по собственной инициативе. Никто меня не принуждал.
— Ну как же! Не виновата! Вы обе решили превратить мою жизнь в ад. — Его темные глаза сверкали, как два черных зеркала, в которых не отражалось ничего. — Итак, скажите-ка мне, что вы собирались делать дальше? Предложить мне себя?
Несмотря на его грозный вид, Джейн почувствовала прилив желания. Они одни в этой комнате. Он может сделать с ней все, что захочет. А потом будет вынужден жениться на ней. Она подошла к нему ближе.
— А что, это настолько нереально — вам меня желать? — прошептала она.
Угли в камине горели, издавая зловещее змеиное шипение. Раздался еще один удар грома. На сей раз ближе. Свет лампы отбрасывал на лицо Итана мерцающие тени.
Выражение его лица было злым и подозрительным. От беззащитного, уязвимого мужчины не осталось ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Джейн показалось, что почерк его стал гораздо хуже. Писал он небрежно, ставя многочисленные чернильные кляксы и зачеркивая слова. Кое-где на листе виднелись дырки, как будто Итан спешил записать какую-то мысль и кончик пера рвал бумагу. Многие слова было трудно разобрать. Написанное больше походило на перечень, чем на письмо, поскольку состояло из коротких строк. Выбрав из кучи бумаг первый попавшийся листок, Джейн взглянула на него и замерла, прочитав имя. «Марианна».
Опустившись на стул, Джейн поднесла листок поближе к лампе и пробежала глазами написанные неразборчивым почерком строчки.
Она спит, окутанная лунным светом,
Маленький ангел, одна из тех,
Кто был рожден в грехе, но у кого такое чистое сердце
И кому суждено будет испытать лишь боль и страдания.
В этом мире, где царствует власть,
Она остается окруженная незапятнанной красотой…
Не веря своим глазам, Джейн прочитала еще несколько строф с кое-где вычеркнутыми словами, написанными небрежными каракулями, пока не дошла до конца текста. Итак, это стихотворение. Стихотворение, написанное… Итаном?!
Но это невозможно!
Потрясенная, она продолжала читать слова, пронизанные нежными, глубокими и искренними чувствами. Боже правый!
Если их и в самом деле написал Итан — а наверняка это сделал он, — то он должен по-настоящему любить Марианну.
Это открытие пронзило Джейн, как удар кинжала. Ей хотелось одновременно и смеяться, и плакать.
И как только Итану удалось подобрать такие точные слова, разбередившие ей душу? Если он сумел написать стихотворение, вызвавшее слезы у нее на глазах, значит, у него настоящий талант.
Так вот, оказывается, какой у него главный «порок»…
Окинув лихорадочным взглядом стол, Джейн принялась поспешно рыться в ворохе бумаг и обнаружила еще стихи на разной стадии завершения, сонеты и оды, небрежно засунутые в ящики для бумаг. Ни одно из творений не было переписано начисто. Создавалось впечатление, что Итан, выплеснув мысли на бумагу, больше не хотел к ним возвращаться.
Итан — поэт…
Это открытие поразило Джейн. Она всегда считала Итана умным, всесторонне образованным человеком, однако весьма легкомысленным, предпочитающим пороки добродетелям и не применяющим на практике полученных знаний.
Внезапно Джейн вспомнила, что частенько видела на его среднем пальце чернильное пятно. Так вот оно откуда… Долгими часами просиживал он в этой комнате, сочиняя стихи. И в тот раз, когда она ворвалась к Итану в спальню, собираясь поговорить с ним о матери Марианны, она заметила листок бумаги с короткими строчками, написанными его почерком, но приняла его за список предполагаемых матерей Марианны.
Она ошиблась. Это было одно из его стихотворений. Однако рассмотреть его она не успела. Итан выхватил листок у нее из рук.
Трясущимися руками Джейн перебирала бумаги, читала отдельные строчки, выбирая наиболее удачные. Итан великолепно владел лирическим слогом. И это человек, открыто заявлявший, что презирает стихоплетство, считает его занятием, недостойным мужчины. Человек, который не далее как сегодня вечером во время чтения стихов перешептывался и хихикал с Пышногрудой Вдовушкой, лишний раз подтверждая своим недостойным поведением репутацию отъявленного распутника, каковым его все считали.
Но был ли он таким на самом деле? Сейчас Джейн в этом сильно сомневалась. У нее было ощущение, словно граф Чеизбурн раздвоился Первый — это светский повеса, дамский угодник, кутила и картежник. А второй — поэт, создатель проникновенных, берущих за душу стихов. Стихов, вызывающих в человеке самые трепетные чувства…
Вдалеке раздался удар грома и еще один звук, но не со стороны сада, а от внутренней двери. Шум шагов.
Джейн вскочила, прижимая к груди стихотворение про Марианну; и в этот момент в комнату вошел Итан.
Сначала он ее не заметил. Опустив темноволосую голову, он листал книгу, которую держал в руке. На нем были черные панталоны и белая рубашка. Галстук отсутствовал. Ботинки тоже. Он показался Джейн поразительно красивым какой-то бесшабашной красотой, но только сейчас она заметила, насколько чувственны его губы, насколько нежен взгляд его глаз.
Насколько, оказывается, беззащитен этот человек, казавшийся ей таким суровым.
Он поднял голову, и взгляды их встретились. Глаза его расширились от изумления, Джейн показалось, будто он заглянул ей в душу. Этот беспечный человек, сумевший написать такие проникновенные строки, равнодушный отец, изливавший свою любовь к дочери в стихах, стоял сейчас в дверях, и в глазах его плескалась ярость.
Он посмотрел на листок в ее руке и сделал шаг в ее сторону.
— Я знаю, что не должна была сюда приходить, — дрожащим голосом пролепетала Джейн, которая до сих пор не могла прийти в себя. — Но мне было так одиноко, и я подумала…
— Черт бы вас побрал! — процедил Итан сквозь зубы. — Черт бы вас побрал!
И он бросился к Джейн.
Первым ее побуждением было отскочить. Но между ними стоял стол. Да и не было у нее никакого желания убегать. Она не боялась его, лишь ощущала острую необходимость угнать, Почему он скрывает от всех свой талант.
Итан выхватил листок у нее из рук.
— Кто вам позволил сюда прийти? Кто!!!
«Ваша мать»…
— Никто Просто мне любопытно было узнать, чем вы здесь занимаетесь. И теперь, когда я знаю…
Итан швырнул бумагу на стол.
— Это моя мать надоумила вас сюда прийти и дождаться меня! Что, не так? Это как раз в ее духе!
У Джейн внутри все похолодело. Она вспомнила слова леди Розалинды: «…если вы поссорились, советую тебе немедленно сходить к нему и помириться». Да, это леди Розалинда подала ей идею идти к Итану. А впрочем, какое это имеет значение?
Самое главное — сделать так, чтобы Марианне было хорошо.
— Итан, ваша мать не виновата. Я пришла сюда по собственной инициативе. Никто меня не принуждал.
— Ну как же! Не виновата! Вы обе решили превратить мою жизнь в ад. — Его темные глаза сверкали, как два черных зеркала, в которых не отражалось ничего. — Итак, скажите-ка мне, что вы собирались делать дальше? Предложить мне себя?
Несмотря на его грозный вид, Джейн почувствовала прилив желания. Они одни в этой комнате. Он может сделать с ней все, что захочет. А потом будет вынужден жениться на ней. Она подошла к нему ближе.
— А что, это настолько нереально — вам меня желать? — прошептала она.
Угли в камине горели, издавая зловещее змеиное шипение. Раздался еще один удар грома. На сей раз ближе. Свет лампы отбрасывал на лицо Итана мерцающие тени.
Выражение его лица было злым и подозрительным. От беззащитного, уязвимого мужчины не осталось ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94