– ворчала Мерседес, сидя с дочерьми в гостиной. – Манхэттен кишит предприимчивыми людьми с приличными состояниями. Зачем мы сюда приехали, как не для того, чтобы найти джентльмена, который стоит рангом повыше? Я хотела, чтобы Дейзи заинтересовала мужчину уточенного и с хорошим происхождением.
Лилиан, кормившая дочурку, с иронией ответила:
– Мама, даже если Дейзи выйдет за принца королевской крови, это не изменит того факта, что мы, Боумены самого что ни на есть простого происхождения. А бабушка, царствие ей небесное, была прачкой. Так что озабоченность благородным происхождением жениха несколько преувеличена. Оставим это и порадуемся за Дейзи.
Мерседес от возмущения надула щеки, и ее худое лицо вдруг стало похожим на каминные мехи.
– Ты любишь мистера Свифта не больше меня, – возразила Мерседес.
– Да, – честно ответила Лилиан. – Но хоть мне и не хочется в этом признаваться, мы с тобой оказались в меньшинстве. Свифта здесь любят все, включая Уэстклифа, его друзей, моих подруг, слуг, соседей...
– Ты преувеличиваешь...
– ...детей, животных и даже растения, – с иронией закончила Лилиан. – Если бы морковка и свекла могли говорить, не сомневаюсь, они тоже признались бы ему в любви.
Дейзи, сидевшая с книгой у окна, с улыбкой подняла глаза.
– На домашнюю птицу его очарование не распространяется, – сказала ока. – С гусем у него был конфликт. – Ее улыбка стала насмешливой. – Спасибо за уступчивость, Лилиан. Я думала, ты из-за помолвки скандал устроишь.
Сестра мрачно вздохнула.
– Я смирилась с этим фактом. Легче носом докатить горошину до Лондона, чем препятствовать этому браку. Тем более что в Бристоль добраться гораздо быстрее, чем в Терсо к лорду Лландриндону.
При упоминании Лландриндона Мерседес всхлипнула.
– Он говорил, что в Терсо такие чудесные аллеи, – горестно сказала она. – Рассказывал историю викингов. Я бы так хотела узнать о викингах.
– С чего это ты заинтересовалась воинственными язычниками в рогатых шлемах? – фыркнула Лилиан.
– Мы опять говорим о бабушке? – оторвалась от книги Дейзи.
Мерседес сердито посмотрела на дочерей.
–Похоже, у меня нет выбора, и остается смириться с этим браком. Я постараюсь найти слабое утешение в том, что на этот раз устрою настоящую свадьбу.
Она не могла простить Лилиан и Маркусу бегства в Гретна-Грин, лишившего ее грандиозного праздника, который она мечтала устроить, Лилиан сочувственно улыбнулась Дейзи:
– Я тебе не завидую, дорогая.
Несколько часов спустя Мэтью и Дейзи отправились к мельничному пруду на западную окраину деревни.
– Приятного будет мало, – предупредила Дейзи, сидя на поросшем травой берегу, – Церемонию устроят с размахом, чтобы заставить мир обратить внимание на Боуменов.
– Только на Боуменов? – спросил Мэтью. – А я в этом участвовать не буду?
–О, жених играет здесь самую несущественную роль, – весело сказала Дейзи.
Она хотела позабавить Мэтью, но не преуспела: улыбка не коснулась его глаз, он бесстрастно смотрел на пруд. Водяная мельница с огромным, почти четырехметровым колесом была давно заброшена, ее сменила новая, более производительная, расположенная ближе к центру деревни. Двускатная крыша, деревянно-кирпичный фасад и мирный сельский пейзаж придавали старой мельнице особое очарование. Мэтью ловким движением забрасывал удочку, Дейзи болтала в воде ногами. Отважные мальки шныряли вокруг ее ступней.
Дейзи присматривалась к Мэтью, задумавшимся над какой-то серьезной проблемой. Строгий профиль, прямой нос, четко очерченные губы, стиснутые челюсти. Она с удовольствием разглядывала его забрызганную водой рубашку, брюки с приставшими сухими листьями, падающие на лоб густые волосы.
В Мэтью была пленительная двойственность, какой Дейзи ни в одном мужчине не встречала. Он мог быть собранным, серьезным, амбициозным, застегнутым на все пуговицы бизнесменом, который с легкостью оперировал цифрами и фактами. И вдруг, сбрасывая свой прагматизм, как старый сюртук, превращался в чуткого и пылкого любовника.
Мэтью вовлекал ее в шутливые споры: у кого из древних лучшая мифология, какие любимые овощи у президента Томаса Джефферсона. (Хотя Дейзи была уверена, что это зеленый горошек, Мэтью убедительно выступил в защиту помидоров).
Они вели долгие разговоры об истории и прогрессивной политике. Для человека из консервативной среды Мэтью на удивление тонко разбирался в сути реформ. Упорно карабкаясь вверх по социальной лестнице, предприимчивые люди забывают о тех, кто остался внизу. Дейзи подумала, что искренняя забота Мэтью о тех, кто оказался менее удачлив, говорит в его пользу. В разговорах они начинали строить пока неуверенные планы на будущее. Им нужно найти в Бристоле дом, достаточно большой, чтобы принимать гостей. Мэтью настаивал, чтобы для Дейзи была устроена библиотека, из окон открывался вид на море, и – серьезно добавил он – все это должно быть обнесено высокой каменной стеной, чтобы он без помех мог заниматься с ней любовью в саду.
Хозяйка собственного дома...Дейзи никогда об этом не думала. Но мысль устроить все по своему вкусу и желаниям манила ее.
Однако в их разговорах всегда было что-то недосказанное. Хоть Мэтью и делился своими мыслями с Дейзи, многое оставалось для нее недоступным. Иногда разговаривать с ним – все равно что гулять по прекрасному саду и вдруг упереться в неодолимую каменную стену. Когда Дейзи настойчиво заводила разговор о его прошлом, Мэтью отделывался намеками на Массачусетс и детство, проведенное на берегах реки Чарлз, упрямо утаивая информацию о своей семье. Он до сих пор не желал обсуждать, кто из Свифтов будет присутствовать на венчании, и в то же время не собирался предстать на церемонии без близких. Можно подумать, что до того как в возрасте двадцати лет Мэтью начал, работать у Боумена, он просто не существовал. Дейзи хотелось пробраться через окружавшие тайну барьеры. Постоянно ускользающая истина сводила ее с ума. Их отношения стали воплощением гегельянской философии, где все течет, все меняется и процесс этот никогда не достигает завершения. Вернувшись мыслями к настоящему, Дейзи решила отвлечь Мэтью от рыбалки.
– Конечно, мы можем вовсе никакой свадебной церемонии не устраивать, – небрежно сказала она, – а заключить брак через выкуп. Отдай моему отцу корову, и дело с концом. Можем устроить помолвку. И разумеется, остается еще древнегреческий ритуал: мне придется срезать волосы, принести их в жертву Артемиде и потом искупаться в святом источнике...
Дейзи вдруг оказалась опрокинутой на спину, сильное тело Мэтью закрыло небо. Она рассмеялась над тем, с какой поспешностью он отбросил удочку и занялся ею. Его голубые глаза блеснули озорством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Лилиан, кормившая дочурку, с иронией ответила:
– Мама, даже если Дейзи выйдет за принца королевской крови, это не изменит того факта, что мы, Боумены самого что ни на есть простого происхождения. А бабушка, царствие ей небесное, была прачкой. Так что озабоченность благородным происхождением жениха несколько преувеличена. Оставим это и порадуемся за Дейзи.
Мерседес от возмущения надула щеки, и ее худое лицо вдруг стало похожим на каминные мехи.
– Ты любишь мистера Свифта не больше меня, – возразила Мерседес.
– Да, – честно ответила Лилиан. – Но хоть мне и не хочется в этом признаваться, мы с тобой оказались в меньшинстве. Свифта здесь любят все, включая Уэстклифа, его друзей, моих подруг, слуг, соседей...
– Ты преувеличиваешь...
– ...детей, животных и даже растения, – с иронией закончила Лилиан. – Если бы морковка и свекла могли говорить, не сомневаюсь, они тоже признались бы ему в любви.
Дейзи, сидевшая с книгой у окна, с улыбкой подняла глаза.
– На домашнюю птицу его очарование не распространяется, – сказала ока. – С гусем у него был конфликт. – Ее улыбка стала насмешливой. – Спасибо за уступчивость, Лилиан. Я думала, ты из-за помолвки скандал устроишь.
Сестра мрачно вздохнула.
– Я смирилась с этим фактом. Легче носом докатить горошину до Лондона, чем препятствовать этому браку. Тем более что в Бристоль добраться гораздо быстрее, чем в Терсо к лорду Лландриндону.
При упоминании Лландриндона Мерседес всхлипнула.
– Он говорил, что в Терсо такие чудесные аллеи, – горестно сказала она. – Рассказывал историю викингов. Я бы так хотела узнать о викингах.
– С чего это ты заинтересовалась воинственными язычниками в рогатых шлемах? – фыркнула Лилиан.
– Мы опять говорим о бабушке? – оторвалась от книги Дейзи.
Мерседес сердито посмотрела на дочерей.
–Похоже, у меня нет выбора, и остается смириться с этим браком. Я постараюсь найти слабое утешение в том, что на этот раз устрою настоящую свадьбу.
Она не могла простить Лилиан и Маркусу бегства в Гретна-Грин, лишившего ее грандиозного праздника, который она мечтала устроить, Лилиан сочувственно улыбнулась Дейзи:
– Я тебе не завидую, дорогая.
Несколько часов спустя Мэтью и Дейзи отправились к мельничному пруду на западную окраину деревни.
– Приятного будет мало, – предупредила Дейзи, сидя на поросшем травой берегу, – Церемонию устроят с размахом, чтобы заставить мир обратить внимание на Боуменов.
– Только на Боуменов? – спросил Мэтью. – А я в этом участвовать не буду?
–О, жених играет здесь самую несущественную роль, – весело сказала Дейзи.
Она хотела позабавить Мэтью, но не преуспела: улыбка не коснулась его глаз, он бесстрастно смотрел на пруд. Водяная мельница с огромным, почти четырехметровым колесом была давно заброшена, ее сменила новая, более производительная, расположенная ближе к центру деревни. Двускатная крыша, деревянно-кирпичный фасад и мирный сельский пейзаж придавали старой мельнице особое очарование. Мэтью ловким движением забрасывал удочку, Дейзи болтала в воде ногами. Отважные мальки шныряли вокруг ее ступней.
Дейзи присматривалась к Мэтью, задумавшимся над какой-то серьезной проблемой. Строгий профиль, прямой нос, четко очерченные губы, стиснутые челюсти. Она с удовольствием разглядывала его забрызганную водой рубашку, брюки с приставшими сухими листьями, падающие на лоб густые волосы.
В Мэтью была пленительная двойственность, какой Дейзи ни в одном мужчине не встречала. Он мог быть собранным, серьезным, амбициозным, застегнутым на все пуговицы бизнесменом, который с легкостью оперировал цифрами и фактами. И вдруг, сбрасывая свой прагматизм, как старый сюртук, превращался в чуткого и пылкого любовника.
Мэтью вовлекал ее в шутливые споры: у кого из древних лучшая мифология, какие любимые овощи у президента Томаса Джефферсона. (Хотя Дейзи была уверена, что это зеленый горошек, Мэтью убедительно выступил в защиту помидоров).
Они вели долгие разговоры об истории и прогрессивной политике. Для человека из консервативной среды Мэтью на удивление тонко разбирался в сути реформ. Упорно карабкаясь вверх по социальной лестнице, предприимчивые люди забывают о тех, кто остался внизу. Дейзи подумала, что искренняя забота Мэтью о тех, кто оказался менее удачлив, говорит в его пользу. В разговорах они начинали строить пока неуверенные планы на будущее. Им нужно найти в Бристоле дом, достаточно большой, чтобы принимать гостей. Мэтью настаивал, чтобы для Дейзи была устроена библиотека, из окон открывался вид на море, и – серьезно добавил он – все это должно быть обнесено высокой каменной стеной, чтобы он без помех мог заниматься с ней любовью в саду.
Хозяйка собственного дома...Дейзи никогда об этом не думала. Но мысль устроить все по своему вкусу и желаниям манила ее.
Однако в их разговорах всегда было что-то недосказанное. Хоть Мэтью и делился своими мыслями с Дейзи, многое оставалось для нее недоступным. Иногда разговаривать с ним – все равно что гулять по прекрасному саду и вдруг упереться в неодолимую каменную стену. Когда Дейзи настойчиво заводила разговор о его прошлом, Мэтью отделывался намеками на Массачусетс и детство, проведенное на берегах реки Чарлз, упрямо утаивая информацию о своей семье. Он до сих пор не желал обсуждать, кто из Свифтов будет присутствовать на венчании, и в то же время не собирался предстать на церемонии без близких. Можно подумать, что до того как в возрасте двадцати лет Мэтью начал, работать у Боумена, он просто не существовал. Дейзи хотелось пробраться через окружавшие тайну барьеры. Постоянно ускользающая истина сводила ее с ума. Их отношения стали воплощением гегельянской философии, где все течет, все меняется и процесс этот никогда не достигает завершения. Вернувшись мыслями к настоящему, Дейзи решила отвлечь Мэтью от рыбалки.
– Конечно, мы можем вовсе никакой свадебной церемонии не устраивать, – небрежно сказала она, – а заключить брак через выкуп. Отдай моему отцу корову, и дело с концом. Можем устроить помолвку. И разумеется, остается еще древнегреческий ритуал: мне придется срезать волосы, принести их в жертву Артемиде и потом искупаться в святом источнике...
Дейзи вдруг оказалась опрокинутой на спину, сильное тело Мэтью закрыло небо. Она рассмеялась над тем, с какой поспешностью он отбросил удочку и занялся ею. Его голубые глаза блеснули озорством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64