Когда он снова заговорил, в его тихом голосе появились интимные баритональные нотки, вызвавшие у нее непреодолимое желание придвинуться к нему поближе.
— Умоляю, мисс Стоун, скажите мне, чем я еще рискую, оставаясь в этом очаровательном доме и в этой обворожительной компании?
У Эванджелины перехватило дыхание, она с трудом поборола желание прижаться к нему. Он стоял теперь так близко, что она ощущала жар, исходивший от его тела. Он взял ее за руку, и она почувствовала сквозь шелковую ткань платья тепло его пальцев. Уловила легкий запах дорогого табака. Даже в слабо освещенном коридоре она видела, как горит огонь в его дымчато-серых глазах.
— Ну… скажем, есть еще домашнее вино из крыжовника, — пробормотала она, стараясь говорить шутливо. Господи, но он действительно опасно красивый мужчина, который принадлежит другой женщине, напомнила она себе, хотя в этом напоминании было мало проку.
— Понятно. Значит, вино из крыжовника, — повторил он. — От него притупляются чувства? Этого я боюсь больше всего.
— Если решитесь его попробовать, то ваши чувства лишь обострятся, — сказала она, осмелившись взглянуть ему в лицо. — Уинни готовит его собственноручно и, к несчастью, непомерно гордится этим.
— Пожалуй, я не рискну его пробовать, потому что очень дорожу своим здравомыслием.
— Вот как? — сказала Эванджелина, нервно покусывая пересохшие губы и чувствуя, что слишком остро реагирует на физическую близость огромной фигуры мистера Робертса. Она чуть пошатнулась и еще больше приблизилась к нему — то ли по собственной воле, то ли потому, что он легонько притянул ее к себе, трудно сказать. Она неуверенно приложила ладонь к его груди, желая оттолкнуться и в то же время испытывая непреодолимое искушение вцепиться пальцами в ткань его сорочки. Она почувствовала сильные и ритмичные удары его сердца, и вновь этот жар и жизненная энергия вызвали горячую волну желания в ее теле.
— Да, очень дорожу, — подтвердил он, склоняясь к ней еще ниже, так что его губы почти прикоснулись к ее уху.
Эванджелину вдруг охватила паника. Она резко отстранилась от него и попыталась сделать шаг назад.
— Извините, мистер Робертс, — сказала она, тяжело дыша и чувствуя, что мучительно краснеет, — мне пора идти. Я должна переворачивать страницы нот для Фредерики. Она, как всегда после ужина, будет играть на фортепьяно.
Чувствуя себя виноватой, Эванджелина торопливо направилась в сторону гостиной. Не следовало ей позволять своему клиенту глупо флиртовать с ней потому лишь, что ей доставляют удовольствие его знаки внимания. Для мистера Робертса подобные заигрывания ничего не значат, а она из-за этого чувствует себя незащищенной и уязвимой.
Она понимала, что в обществе флирту не придают никакого значения. Умение флиртовать считается даже таким же неотъемлемым качеством светского человека, как умение танцевать или играть в карты. Но она, в отличие от мистера Робертса, не принадлежала к английскому обществу. И для нее слова по-прежнему значили именно то, что они означают, а страсть была чем-то таким, что она могла позволить себе выразить только на холсте с помощью красок. В присутствии этого красавца она чувствовала себя вне своей стихии и очень удивлялась собственной реакции на него.
Окинув взглядом гостиную, Эванджелина заметила, как Майкл, закинув голову, весело рассмеялся какой-то шутке Тео. Как ни странно, вид веселого и довольного жизнью брата подействовал на нее отрезвляюще. Мало-помалу к ней вернулось утраченное самообладание. Подойдя к Фредерике, она открыла нотную тетрадь. Именно в этот момент Эллиот Роберте вошел в гостиную.
Не прошло и нескольких минут, как Эллиота вовлекли в качестве четвертого игрока в карточную игру с Гасом, Тео и Майклом. Мистер Стокли, освободившись от этой повинности, уселся на диван с томиком стихов. К ужасу Уинни Уэйден, мальчики уговорили Эллиота сыграть в «мушку» на деньги со ставкой в полпенни. Несмотря на символический размер ставки, а также богатый опыт Эллиота за карточным столом, он без конца проигрывал, потому что не мог сосредоточиться на игре.
Эванджелина сидела в другом конце гостиной рядом с Фредерикой и перевертывала страницы нот. Эллиот постарался расположиться за карточным столом таким образом, чтобы можно было наблюдать за этой парочкой. Фредерика играла с поразительным для такой малышки мастерством. Однако он не мог не заметить, что девочке частенько приходилось останавливаться явно по вине Эванджелины, которая забывала вовремя перевернуть страницу.
Его заигрывания привели ее в явное замешательство. Зачем, спрашивал себя Эллиот, он поступил столь бессердечно? Несмотря на свой возраст и самообладание, Эванджелина, видимо, не привыкла к вниманию такого завзятого любителя пофлиртовать, как он, потому что сразу же смутилась и покраснела. Чего он надеется добиться своим поведением? Неужели он так низко пал, что получает удовольствие от смущения этой благовоспитанной женщины? Он почувствовал отвращение к самому себе, потому что умышленно стоял слишком близко и нарочно вкладывал в слова скрытый смысл, наслаждаясь собственной способностью привести ее в смятение.
Эллиот в ужасе понял, что устроил своего рода проверку мисс Стоун. Он хотел убедиться, что вызывает у нее ответную реакцию. Все женщины, с которыми ему приходилось иметь дело, даже те немногие, в какой-то степени претендовавшие на респектабельность, были более чем способны ответить на вызов такого завзятого шалопая, как он. Но Эванджелина не могла этого сделать.
Наконец прозвучали заключительные аккорды сонаты, потонувшие в криках «браво! « и «молодчина! «. Эванджелина перебралась на диван у окна, а Николетта быстренько заняла освободившееся место за фортепьяно. Черная собачонка лежала бок о бок с кошками на коврике перед камином, в котором, весело потрескивая, горели дрова, согревая комнату. Эванджелина читала. А миссис Уэйден, уютно устроившись в огромном кресле, что-то шила. Мистер Стокли, разомлев у камина, дремал. Фредерика, робко приблизившись к. карточному столу, остановилась возле Майкла и заглянула в его карты. От этой картины веяло таким домашним уютом! Это был настоящий тихий оазис в беспокойном мире. Даже Эллиот не мог не почувствовать на себе умиротворяющее воздействие этой мирной картины.
Продолжая уголком глаза наблюдать за Эванджелиной, он снова проиграл.
— Послушайте, Робертс, — сказал Гас, — от настоящего лондонского картежника я ожидал более успешной игры. — С этими словами юноша смел со стола в свой угол проигранную Эллиотом мелочь.
— Ты выставил его на целый соверен, Гас, — сказал Тео с саркастической улыбкой, снова сдавая карты. — Этак мы скоро разбогатеем, как набобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Умоляю, мисс Стоун, скажите мне, чем я еще рискую, оставаясь в этом очаровательном доме и в этой обворожительной компании?
У Эванджелины перехватило дыхание, она с трудом поборола желание прижаться к нему. Он стоял теперь так близко, что она ощущала жар, исходивший от его тела. Он взял ее за руку, и она почувствовала сквозь шелковую ткань платья тепло его пальцев. Уловила легкий запах дорогого табака. Даже в слабо освещенном коридоре она видела, как горит огонь в его дымчато-серых глазах.
— Ну… скажем, есть еще домашнее вино из крыжовника, — пробормотала она, стараясь говорить шутливо. Господи, но он действительно опасно красивый мужчина, который принадлежит другой женщине, напомнила она себе, хотя в этом напоминании было мало проку.
— Понятно. Значит, вино из крыжовника, — повторил он. — От него притупляются чувства? Этого я боюсь больше всего.
— Если решитесь его попробовать, то ваши чувства лишь обострятся, — сказала она, осмелившись взглянуть ему в лицо. — Уинни готовит его собственноручно и, к несчастью, непомерно гордится этим.
— Пожалуй, я не рискну его пробовать, потому что очень дорожу своим здравомыслием.
— Вот как? — сказала Эванджелина, нервно покусывая пересохшие губы и чувствуя, что слишком остро реагирует на физическую близость огромной фигуры мистера Робертса. Она чуть пошатнулась и еще больше приблизилась к нему — то ли по собственной воле, то ли потому, что он легонько притянул ее к себе, трудно сказать. Она неуверенно приложила ладонь к его груди, желая оттолкнуться и в то же время испытывая непреодолимое искушение вцепиться пальцами в ткань его сорочки. Она почувствовала сильные и ритмичные удары его сердца, и вновь этот жар и жизненная энергия вызвали горячую волну желания в ее теле.
— Да, очень дорожу, — подтвердил он, склоняясь к ней еще ниже, так что его губы почти прикоснулись к ее уху.
Эванджелину вдруг охватила паника. Она резко отстранилась от него и попыталась сделать шаг назад.
— Извините, мистер Робертс, — сказала она, тяжело дыша и чувствуя, что мучительно краснеет, — мне пора идти. Я должна переворачивать страницы нот для Фредерики. Она, как всегда после ужина, будет играть на фортепьяно.
Чувствуя себя виноватой, Эванджелина торопливо направилась в сторону гостиной. Не следовало ей позволять своему клиенту глупо флиртовать с ней потому лишь, что ей доставляют удовольствие его знаки внимания. Для мистера Робертса подобные заигрывания ничего не значат, а она из-за этого чувствует себя незащищенной и уязвимой.
Она понимала, что в обществе флирту не придают никакого значения. Умение флиртовать считается даже таким же неотъемлемым качеством светского человека, как умение танцевать или играть в карты. Но она, в отличие от мистера Робертса, не принадлежала к английскому обществу. И для нее слова по-прежнему значили именно то, что они означают, а страсть была чем-то таким, что она могла позволить себе выразить только на холсте с помощью красок. В присутствии этого красавца она чувствовала себя вне своей стихии и очень удивлялась собственной реакции на него.
Окинув взглядом гостиную, Эванджелина заметила, как Майкл, закинув голову, весело рассмеялся какой-то шутке Тео. Как ни странно, вид веселого и довольного жизнью брата подействовал на нее отрезвляюще. Мало-помалу к ней вернулось утраченное самообладание. Подойдя к Фредерике, она открыла нотную тетрадь. Именно в этот момент Эллиот Роберте вошел в гостиную.
Не прошло и нескольких минут, как Эллиота вовлекли в качестве четвертого игрока в карточную игру с Гасом, Тео и Майклом. Мистер Стокли, освободившись от этой повинности, уселся на диван с томиком стихов. К ужасу Уинни Уэйден, мальчики уговорили Эллиота сыграть в «мушку» на деньги со ставкой в полпенни. Несмотря на символический размер ставки, а также богатый опыт Эллиота за карточным столом, он без конца проигрывал, потому что не мог сосредоточиться на игре.
Эванджелина сидела в другом конце гостиной рядом с Фредерикой и перевертывала страницы нот. Эллиот постарался расположиться за карточным столом таким образом, чтобы можно было наблюдать за этой парочкой. Фредерика играла с поразительным для такой малышки мастерством. Однако он не мог не заметить, что девочке частенько приходилось останавливаться явно по вине Эванджелины, которая забывала вовремя перевернуть страницу.
Его заигрывания привели ее в явное замешательство. Зачем, спрашивал себя Эллиот, он поступил столь бессердечно? Несмотря на свой возраст и самообладание, Эванджелина, видимо, не привыкла к вниманию такого завзятого любителя пофлиртовать, как он, потому что сразу же смутилась и покраснела. Чего он надеется добиться своим поведением? Неужели он так низко пал, что получает удовольствие от смущения этой благовоспитанной женщины? Он почувствовал отвращение к самому себе, потому что умышленно стоял слишком близко и нарочно вкладывал в слова скрытый смысл, наслаждаясь собственной способностью привести ее в смятение.
Эллиот в ужасе понял, что устроил своего рода проверку мисс Стоун. Он хотел убедиться, что вызывает у нее ответную реакцию. Все женщины, с которыми ему приходилось иметь дело, даже те немногие, в какой-то степени претендовавшие на респектабельность, были более чем способны ответить на вызов такого завзятого шалопая, как он. Но Эванджелина не могла этого сделать.
Наконец прозвучали заключительные аккорды сонаты, потонувшие в криках «браво! « и «молодчина! «. Эванджелина перебралась на диван у окна, а Николетта быстренько заняла освободившееся место за фортепьяно. Черная собачонка лежала бок о бок с кошками на коврике перед камином, в котором, весело потрескивая, горели дрова, согревая комнату. Эванджелина читала. А миссис Уэйден, уютно устроившись в огромном кресле, что-то шила. Мистер Стокли, разомлев у камина, дремал. Фредерика, робко приблизившись к. карточному столу, остановилась возле Майкла и заглянула в его карты. От этой картины веяло таким домашним уютом! Это был настоящий тихий оазис в беспокойном мире. Даже Эллиот не мог не почувствовать на себе умиротворяющее воздействие этой мирной картины.
Продолжая уголком глаза наблюдать за Эванджелиной, он снова проиграл.
— Послушайте, Робертс, — сказал Гас, — от настоящего лондонского картежника я ожидал более успешной игры. — С этими словами юноша смел со стола в свой угол проигранную Эллиотом мелочь.
— Ты выставил его на целый соверен, Гас, — сказал Тео с саркастической улыбкой, снова сдавая карты. — Этак мы скоро разбогатеем, как набобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89