И если хочешь, я помогу тебе на Квирин перебраться. Или здесь оставайся… ты не думай, это не повлияет. Я хочу только, чтобы ты сам решил - хочешь ты быть со мной, или нет.
— А ты-то сама как? Хочешь?
— Я? Да, - кивнула Ильгет, - я все еще люблю тебя. Да, я хочу, чтобы ты остался. Но с другой стороны, это неважно. Если ты уходишь, то уходи…
— Я не знаю, Ильке, - сказал Пита, - честное слово, не знаю.
Она спустилась к себе, в подвал. Умылась, легла на диван прямо в бикре, подложив под голову мягкую накладку - первый слой брони. Вспомнила, что забыла помолиться - ну да ладно, подумаешь…
Темнота давила, ползла из углов, колола сотнями мелких иголок. Хотелось плакать. Господи, почему, почему все так плохо?
Почему все так непонятно?
Вот что она сделает сейчас… не вставая с дивана, Ильгет вызвала Арниса.
Не повезло - Арнис отключился. Перекрыл канал. Возможно, сейчас на задании или дежурит где-нибудь, отключил посторонние каналы. По службе они с Ильгет сейчас никак контактировать не должны.
Да и хорошо, подумала Ильгет. Это было глупо. Рефлекторное движение - вызвать Арниса, потому что он хороший, потому что когда с ним поговоришь - на душе всегда становится легче. Всегда. Через него будто Бог с тобой разговаривает. Но у нее уже какая-то зависимость от Арниса появляется, так нельзя.
Ведь не будешь же жаловаться ему на отношения с мужем! Это было бы уж совсем…
Может, лучше, если Пита уйдет? Она и сама может уйти. Сказать ему… поговорить по-человечески. Понимаешь, я думаю, что раз у нас все так плохо, то наверное, лучше разойтись… Что здесь особенного?
Но ему плохо. И лучше ли будет, если Ильгет его бросит? Ведь наверняка нет… Надо попытаться сделать хоть что-то. Семья. Это важно. Надо попытаться спасти, восстановить что-то. Он сейчас неадекватен, это ясно. Он взвинчен… он был под влиянием сингов, под влиянием сагона.
А лучше ли будет ей? Ведь придется одной… всегда одной. Тоскливо и холодно… У них венчанный брак. И даже если… даже если каким-то чудом это можно решить - все равно, кому она, Ильгет, нужна? Нужна ли она, вот например, Арнису? Ведь не факт. Иволга там что-то говорила… ну что ж, может, он испытывал к ней какие-то чувства, почему бы и нет? Но теперь, конечно же, все это прошло. Они просто друзья. Можно ли вообще любить ее - что она из себя представляет? Не красавица, не настоящая женщина вообще… недоразумение какое-то ходячее. Любят не таких. Любят красивых, уверенных в себе, следящих за собой.. тех, кто сам себя любит.
Если бы Арнис в самом деле относился к ней, как к женщине, он давно бы как-то выдал себя. Ну хоть как-то. Но они просто друзья, в том-то и дело.
Ей всегда придется возвращаться в пустую холодную квартиру, ложиться спать - в одиночестве.
Но тем не менее, если Пита не захочет с ней жить…
Но у него сложно что-то понять. Он то ли хочет, то ли нет. Если хочет - то зачем это ерничество, ехидство, злоба? Почему бы не отнестись к ней хотя бы доброжелательно? Наверное, он обижается на нее…
Но за что?
Темнота внезапно сгустилась. Сгустилась и словно заблестела впереди. Сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. Не в силах лежать, Ильгет вскочила… села на диване, опершись руками…
"Встань. Иди".
Страх - это сам Страх пришел к ней. Ничего не соображая, Ильгет поднялась. Ступила вперед…
Не было больше темноты. Дивана, маленькой комнаты. Ничего этого не было. Перед ней - знакомое лицо. Белые слепые глаза.
— Здравствуй, Ильгет.
— Ты же мертв… - пролепетала она.
— Мы бессмертны, - пояснил сагон, - не волнуйся… я не трону тебя. Я просто хотел поговорить с тобой.
— О чем?
— О чем ты хочешь… о том, что волнует тебя. Не беспокойся… я не стану требовать от тебя ничего.
Вокруг клубился будто белесый туман. Ильгет не чувствовала тела. Не было холода, тепла, притяжения. Тело будто колыхалось в непонятном нечто…
— Меня зовут Хэйрион, - представился сагон.
— Ты… лишен тела, - поняла Ильгет.
— Да, мне придется потратить какое-то время на восстановление тела. Но ничего, мы поговорим с тобой и так.
— Но я не хочу с тобой говорить…
— Неправда, - сказал Хэйрион, - ты хочешь.
И действительно - Ильгет почувствовала, что хочет говорить. Эта беседа одновременно пугала и затягивала. Манила. Как выяснения отношений с Питой.
— Не забывай, я чувствую тебя… я читаю каждую твою мысль.
— Что тебе от меня нужно?
— Мне? Ничего. Просто я хочу быть с тобой… О чем ты размышляла? О муже? Ну давай подумаем вместе, Ильгет…
— Ты уже как-то говорил про мою духовную возвышенность и прочее…
— Да нет, я не об этом. Эта возвышенность налагает на тебя, Ильгет, определенные требования. Я понимаю, что тебе сейчас больно и обидно. Да, он обидел тебя… и знаешь чем? Ты уверена, что он виноват перед тобой… Что он тебя предал, а потом воевал на стороне… хм… на нашей стороне. Что он вел себя безобразно, но ты все равно его любишь и прощаешь, разве не так?
— Не знаю…
Все это звучало как-то… нехорошо. Получается, что она о себе слишком высокого мнения, а о Пите - плохого, и еще утверждает, что любит его. Но разве так любят?
Но ведь он действительно совершил эти поступки? Да, она уже не считает их плохими… она согласна, что Пита действовал под влиянием обстоятельств…
— Но пойми, что он думает то же самое. Ведь я-то знаю! Он считает, что ты виновата перед ним, но даже и не думаешь извиняться…
— Но я даже не знаю, в чем я виновата!
— Но согласись, что в семейных проблемах всегда виноваты двое? Ведь не бывает так, чтобы один был ангелом, а второй… - сагон усмехнулся, став вдруг до боли похожим на кого-то очень знакомого.
— Да, согласна… я вела себя не лучшим образом… но…
— Вот именно - но… у тебя всегда это "но". Ильгет, а что если вообще во всем происшедшем - вина в основном твоя?
— Может быть, - прошептала она, чувствуя внутри - да, так, собственно, оно и есть.
Она была готова к тому, чтобы ощутить вину.
— Я согласна, - сказала Ильгет, - наверное, я виновата… мне плохо только от того, что я не понимаю - в чем… что я делала не так…
— Разве ты любила его когда-нибудь?
— Да… я…мне кажется, что любила…
— Ты любила в основном себя.
— Я была обижена на него… часто… сначала из-за его матери… и из-за того, что он все время требовал от меня… очень много… секса и всего… Мне это было слишком, но я не могла отказывать…
— А слишком было именно потому, что ты не любила его. Разве ты посвящала все свои силы, время, себя - этой любви? Тогда что же это за любовь?
— Да… я не все посвящала…
— И даже сейчас ты все еще думаешь, что все-таки он виноват больше… но если ты постоянно думаешь о его вине, о своих обидах - о какой любви может идти речь?
— Но тогда, - Ильгет начала плакать, - тогда мне надо уйти.. наверное…
— То есть ты выжала человека как тряпку и вышвырнула… Подумай, хорошо ли это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— А ты-то сама как? Хочешь?
— Я? Да, - кивнула Ильгет, - я все еще люблю тебя. Да, я хочу, чтобы ты остался. Но с другой стороны, это неважно. Если ты уходишь, то уходи…
— Я не знаю, Ильке, - сказал Пита, - честное слово, не знаю.
Она спустилась к себе, в подвал. Умылась, легла на диван прямо в бикре, подложив под голову мягкую накладку - первый слой брони. Вспомнила, что забыла помолиться - ну да ладно, подумаешь…
Темнота давила, ползла из углов, колола сотнями мелких иголок. Хотелось плакать. Господи, почему, почему все так плохо?
Почему все так непонятно?
Вот что она сделает сейчас… не вставая с дивана, Ильгет вызвала Арниса.
Не повезло - Арнис отключился. Перекрыл канал. Возможно, сейчас на задании или дежурит где-нибудь, отключил посторонние каналы. По службе они с Ильгет сейчас никак контактировать не должны.
Да и хорошо, подумала Ильгет. Это было глупо. Рефлекторное движение - вызвать Арниса, потому что он хороший, потому что когда с ним поговоришь - на душе всегда становится легче. Всегда. Через него будто Бог с тобой разговаривает. Но у нее уже какая-то зависимость от Арниса появляется, так нельзя.
Ведь не будешь же жаловаться ему на отношения с мужем! Это было бы уж совсем…
Может, лучше, если Пита уйдет? Она и сама может уйти. Сказать ему… поговорить по-человечески. Понимаешь, я думаю, что раз у нас все так плохо, то наверное, лучше разойтись… Что здесь особенного?
Но ему плохо. И лучше ли будет, если Ильгет его бросит? Ведь наверняка нет… Надо попытаться сделать хоть что-то. Семья. Это важно. Надо попытаться спасти, восстановить что-то. Он сейчас неадекватен, это ясно. Он взвинчен… он был под влиянием сингов, под влиянием сагона.
А лучше ли будет ей? Ведь придется одной… всегда одной. Тоскливо и холодно… У них венчанный брак. И даже если… даже если каким-то чудом это можно решить - все равно, кому она, Ильгет, нужна? Нужна ли она, вот например, Арнису? Ведь не факт. Иволга там что-то говорила… ну что ж, может, он испытывал к ней какие-то чувства, почему бы и нет? Но теперь, конечно же, все это прошло. Они просто друзья. Можно ли вообще любить ее - что она из себя представляет? Не красавица, не настоящая женщина вообще… недоразумение какое-то ходячее. Любят не таких. Любят красивых, уверенных в себе, следящих за собой.. тех, кто сам себя любит.
Если бы Арнис в самом деле относился к ней, как к женщине, он давно бы как-то выдал себя. Ну хоть как-то. Но они просто друзья, в том-то и дело.
Ей всегда придется возвращаться в пустую холодную квартиру, ложиться спать - в одиночестве.
Но тем не менее, если Пита не захочет с ней жить…
Но у него сложно что-то понять. Он то ли хочет, то ли нет. Если хочет - то зачем это ерничество, ехидство, злоба? Почему бы не отнестись к ней хотя бы доброжелательно? Наверное, он обижается на нее…
Но за что?
Темнота внезапно сгустилась. Сгустилась и словно заблестела впереди. Сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. Не в силах лежать, Ильгет вскочила… села на диване, опершись руками…
"Встань. Иди".
Страх - это сам Страх пришел к ней. Ничего не соображая, Ильгет поднялась. Ступила вперед…
Не было больше темноты. Дивана, маленькой комнаты. Ничего этого не было. Перед ней - знакомое лицо. Белые слепые глаза.
— Здравствуй, Ильгет.
— Ты же мертв… - пролепетала она.
— Мы бессмертны, - пояснил сагон, - не волнуйся… я не трону тебя. Я просто хотел поговорить с тобой.
— О чем?
— О чем ты хочешь… о том, что волнует тебя. Не беспокойся… я не стану требовать от тебя ничего.
Вокруг клубился будто белесый туман. Ильгет не чувствовала тела. Не было холода, тепла, притяжения. Тело будто колыхалось в непонятном нечто…
— Меня зовут Хэйрион, - представился сагон.
— Ты… лишен тела, - поняла Ильгет.
— Да, мне придется потратить какое-то время на восстановление тела. Но ничего, мы поговорим с тобой и так.
— Но я не хочу с тобой говорить…
— Неправда, - сказал Хэйрион, - ты хочешь.
И действительно - Ильгет почувствовала, что хочет говорить. Эта беседа одновременно пугала и затягивала. Манила. Как выяснения отношений с Питой.
— Не забывай, я чувствую тебя… я читаю каждую твою мысль.
— Что тебе от меня нужно?
— Мне? Ничего. Просто я хочу быть с тобой… О чем ты размышляла? О муже? Ну давай подумаем вместе, Ильгет…
— Ты уже как-то говорил про мою духовную возвышенность и прочее…
— Да нет, я не об этом. Эта возвышенность налагает на тебя, Ильгет, определенные требования. Я понимаю, что тебе сейчас больно и обидно. Да, он обидел тебя… и знаешь чем? Ты уверена, что он виноват перед тобой… Что он тебя предал, а потом воевал на стороне… хм… на нашей стороне. Что он вел себя безобразно, но ты все равно его любишь и прощаешь, разве не так?
— Не знаю…
Все это звучало как-то… нехорошо. Получается, что она о себе слишком высокого мнения, а о Пите - плохого, и еще утверждает, что любит его. Но разве так любят?
Но ведь он действительно совершил эти поступки? Да, она уже не считает их плохими… она согласна, что Пита действовал под влиянием обстоятельств…
— Но пойми, что он думает то же самое. Ведь я-то знаю! Он считает, что ты виновата перед ним, но даже и не думаешь извиняться…
— Но я даже не знаю, в чем я виновата!
— Но согласись, что в семейных проблемах всегда виноваты двое? Ведь не бывает так, чтобы один был ангелом, а второй… - сагон усмехнулся, став вдруг до боли похожим на кого-то очень знакомого.
— Да, согласна… я вела себя не лучшим образом… но…
— Вот именно - но… у тебя всегда это "но". Ильгет, а что если вообще во всем происшедшем - вина в основном твоя?
— Может быть, - прошептала она, чувствуя внутри - да, так, собственно, оно и есть.
Она была готова к тому, чтобы ощутить вину.
— Я согласна, - сказала Ильгет, - наверное, я виновата… мне плохо только от того, что я не понимаю - в чем… что я делала не так…
— Разве ты любила его когда-нибудь?
— Да… я…мне кажется, что любила…
— Ты любила в основном себя.
— Я была обижена на него… часто… сначала из-за его матери… и из-за того, что он все время требовал от меня… очень много… секса и всего… Мне это было слишком, но я не могла отказывать…
— А слишком было именно потому, что ты не любила его. Разве ты посвящала все свои силы, время, себя - этой любви? Тогда что же это за любовь?
— Да… я не все посвящала…
— И даже сейчас ты все еще думаешь, что все-таки он виноват больше… но если ты постоянно думаешь о его вине, о своих обидах - о какой любви может идти речь?
— Но тогда, - Ильгет начала плакать, - тогда мне надо уйти.. наверное…
— То есть ты выжала человека как тряпку и вышвырнула… Подумай, хорошо ли это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139