Он решил выяснить это. Начинало темнеть. Падишар проснулся и, плотно перебинтованный, сидел на краю своего ложа, изучая вместе с Кхандосом несколько торопливо набросанных эскизов. Рядом кто-то спал, восстанавливая свои силы; Падишар казался снова готовым к борьбе.
Когда появился горец, оба подняли на него глаза. Падишар быстро спрятал чертежи. Морган остановился в нерешительности.
— Морган, — обратился к нему Падишар, — подходи, садись.
Морган подошел и уселся на ящик, полный каких-то железяк. Кхандос кивнул, молча встал и вышел.
— Как себя чувствует твой друг-дворф? — с нарочитой небрежностью спросил Падишар. — Ему лучше?
Морган внимательно посмотрел на него:
— Нет. С ним творится что-то скверное, но я не могу понять что. — Он помолчал. — Ты никому не доверяешь, верно? Даже мне.
— Особенно тебе. — Падишар широко улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица. — Я не могу позволить себе роскошь полностью кому-либо доверять. Произошло слишком много такого, чего я никак не ожидал. — Он встал, и его лицо передернулось от боли. — Ну, ладно, рассказывай. Что привело тебя ко мне? Ты заметил что-нибудь, что я, по твоему мнению, должен знать?
От возбуждения, вызванного событиями этого утра, Морган совсем забыл, что Падишар поручил ему выяснить, кто их предал. Но он не стал говорить об этом — просто покачал головой.
— У меня возник вопрос, — сказал он, — о Паре и Колле Омсвордах. Как ты думаешь, Дамсон может привести их сюда? Существует ли другой путь на Уступ, которым она может воспользоваться?
Падишар Крил подозрительно взглянул на него. Наступило напряженное молчание. Моргану внезапно стало холодно при мысли о том, как он сейчас выглядит, задав такой вопрос. Он растерялся:
— Я не спрашиваю, где находится этот ход, а только…
— Я понял, о чем ты спрашиваешь и зачем, — перебил его Падишар. На его лице у рта и глаз появились морщины. Он опять пристально посмотрел на Моргана. — Вообще-то говоря, другой путь существует, — сказал он наконец. — Хотя ты и сам об этом догадался. Ты достаточно хорошо разбираешься в тактике, чтобы знать, что из любого укрепления всегда должен быть по меньшей мере один запасной выход.
Морган молча кивнул.
— Тогда, горец, могу только добавить, что Дамсон не будет рисковать, пока Уступ осажден. Она останется с братьями в безопасном месте в Тирзисе или вне его, смотря по обстоятельствам. — Он помолчал, его непроницаемые глаза надежно скрывали его мысли. Потом он сказал: — Хайресхон мертв, теперь только Кхандос, Дамсон и я знаем об этом пути. Пусть так и остается, пока не выяснится, кто нас предал. Ты со мной согласен? Уж очень не хотелось бы, чтобы Федерация явилась к нам с черного хода, пока мы заняты тем, что удерживаем парадную дверь.
До сих пор Морган не принимал во внимание такую возможность. Он прямо похолодел.
— Этот путь… Он надежно скрыт и защищен? — нерешительно спросил он.
— Очень. — Падишар растянул свои губы в улыбке. — А сейчас иди ужинать, горец. И помни, что ты должен держать свои глаза раскрытыми.
Он снова занялся чертежами. Морган постоял в нерешительности — не задать ли еще вопрос-другой, потом резко повернулся и вышел.
Вечером, когда дневной свет померк и на небе стали появляться звезды, Морган сидел один в дальнем углу Уступа на небольшой поляне, заросшей травой, окруженной рощицей осин, и смотрел, как над Ключом Пармы поднимается месяц, как его половинка медленно ползет вверх. Горец приводил в порядок свои мысли.
В лагере было тихо, лишь оттуда, где в глубине большой пещеры строилось секретное орудие Падишара, доносился приглушенный стук. Катапульты и луки умолкли, солдаты Федерации и повстанцы спали или занимались своими делами. Падишар вел переговоры с троллями и Кхандосом; Моргана туда не пригласили. Стефф отдыхал, хуже ему вроде бы не стало, но он совсем обессилел. Морган не знал, чем заняться, убить время он мог только двумя способами — спать или думать, и он выбрал второй.
Насколько он себя знал, он был умен, — это дар, по общему признанию полученный от предков — Мениона и Рона Ли, настоящих принцев и героев, но он и сам долго и старательно развивал его. Федерация представила ему неплохую возможность применять на деле природные способности. Почти все молодые годы он провел, изыскивая, как бы перехитрить чиновников Федерации, которые поселились в его доме и управляли его страной. Он портил им жизнь при каждом удобном случае, делал все, чтобы они никогда не чувствовали себя в безопасности, постоянно ощущая, что когда-нибудь им придется навсегда убраться из Ли.
И в этом деле он преуспел: Морган знал множество всяких уловок, и большинство из них он придумал сам. Если у него было время и предоставлялась возможность, он мог переиграть и перехитрить любого.
Он горько улыбнулся. По крайней мере именно это он всегда повторял самому себе. Сейчас пришло время на деле доказать, чего он стоит. Пора докопаться до того, почему Федерация знала их планы, как получилось, что их предали, и, что всего важнее, кто должен нести за это ответственность.
Вполне подходящее для него занятие.
Он прислонился спиной к кривому стволу осины, подтянул ноги к груди и стал заново обдумывать известные ему факты.
Список предательств был длинным. Кто-то сообщил Федерации о том, что Падишар отправился в Тирзис за мечом Шаннары. Кто-то знал, как они собирались действовать, и успел предупредить об их замыслах командира поста Федерации: ведь тот сказал Падишару, что его предал кто-то из его же людей. Потом кто-то сообщил Федерации, где расположен лагерь повстанцев…
Морган нахмурился. Он подумал, что их начали предавать еще раньше. При таком допущении получается, что кто-то навел на их след в Вольфстааг и сообщил порождениям Тьмы на Взбитом хребте, где именно гномы-пауки могут схватить Пара. Получалось, что их начали предавать еще с Кальхавена.
Неужели кто-то следил за ними от самого Кальхавена?
Он сразу же отбросил такое предположение. Никто не мог бы справиться с подобной задачей.
Да и, кроме того, есть над чем еще поломать голову. Как объяснить, например, то, что он увидел в Тирзисе Хайресхона и последовавшую за этим смерть Хайерсхона в Ключе Пармы? И убийство часовых у подъемников? Как связаны эти смерти с остальными событиями?
Он несколько минут раздумывал над этим, ожидая, не вспомнится ли что-то еще, какая-нибудь мелочь, которая раньше ускользнула от его внимания. Пели в темноте ночные птицы, теплый ветерок, пахнувший травами, нежно овевал его лицо. Больше ничего на ум не приходило, и тогда он попытался сложить все кусочки событий вместе, стараясь добиться цельной и понятной картины. Минуты скользили мимо, а кусочки почему-то не складывались в картину, дающую ключ к разгадке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120