— Этого недостаточно, — рассудил Аша. — Высшая власть — власть дипломатии. Вот почему я скоро покину страну, чтобы изучить языки наших союзников и наших соперников, чтобы понять принципы развития международной торговли, каковы истинные намерения других правителей, чтобы затем иметь возможность использовать их в своих целях.
— В тебе говорят амбиции жителя большого города, потерявшего всяческую связь с миром природы, — с досадой сказал Сетау. — Город — вот настоящий враг, который нас подстерегает!
— Ты, однако, ничего не сказал о своем способе завоевания власти, — заметил Аша, явно задетый за живое.
— Есть только один путь, где постоянно идет борьба между жизнью и смертью, красотой и ужасом, лекарством и отравой, — это змеиная тропа.
— Ты шутишь?
— Где живут змеи? В пустыне, в степях, в болотах, на берегу Нила и в каналах, на токах, в овчарнях, в хлевах и даже в темных прохладных углах наших жилищ! Змеи повсюду, они хранят секрет создания. Я хочу посвятить свою жизнь тому, чтобы вырвать его у них.
Никто и не думал противоречить Сетау, который, казалось, тщательно взвесил свое решение.
— А ты что скажешь, Моис? — спросил Рамзес.
Юный великан медлил с ответом.
— Я завидую вам, друзья, так как я не знаю, что ответить. Странные мысли не дают мне покоя, мой разум блуждает, ища выхода, но судьба моя остается неясной и неопределенной. Мне должны дать важный пост в гареме , и я думаю принять его в ожидании более увлекательного занятия.
Все четверо посмотрели на Рамзеса.
— Существует лишь одна настоящая власть, — объявил он, — власть фараона.
4
— Тоже, удивил, — разочарованно выдохнул Аша.
— Отец подверг меня испытанию диким быком, — заявил Рамзес, — зачем, если не для того, чтобы я стал в будущем фараоном?
Эти слова ошеломили всех четверых товарищей царевича; Аша опомнился первым:
— Разве Сети не назначил уже твоего старшего брата своим наследником?
— В таком случае, почему не ему пришлось встретиться лицом к лицу со зверем?
Амени весь сиял:
— Это замечательно, Рамзес! Быть другом будущего фараона, какое чудо!
— Не слишком-то радуйся, — посоветовал ему Моис, — Сети, может быть, еще и не выбрал.
— Так вы со мной или против меня? — спросил Рамзес.
— С тобой до самой смерти! — воскликнул Амени. Моис кивнул в знак согласия.
— Ответ на такой вопрос требует времени на размышление, — уклончиво ответил Аша. — Если твои шансы будут расти, я понемногу перестану верить в твоего брата. В противном случае я не стану поддерживать проигравшего.
Амени сжал кулаки.
— Тебе бы…
— Может быть, я самый искренний из нас всех, — невозмутимо продолжил будущий дипломат.
— Неужели? — усомнился Сетау. — Я один реально оцениваю обстановку.
— И что же ты думаешь?
— Красивые слова меня не впечатляют; действие — вот что важно. Будущий царь должен уметь противостоять змеям; когда наступит следующая ночь полной луны и все они выползут из своих нор, я сведу с ними Рамзеса. Посмотрим, достоин ли он своих притязаний.
— Откажись! — взмолился Амени.
— Я готов, — сказал Рамзес.
Скандал потряс почтенные стены «Капа». Никогда еще, с момента его учреждения, ученики, причем самые блистательные, не позволяли себе столь грубо нарушить внутренний распорядок. Против своей воли Сари был выбран другими наставниками вынести приговор пятерым виновным и выбрать им тяжелое наказание. В это время, за несколько дней до начала летних каникул, данная обязанность казалась ему тем более невыносимой, что как раз этим молодым людям уже назначены были высокие посты в знак признания приложенных ими усилий и оценки их способностей. Для них двери «Капа» должны были широко распахнуться, открыв путь к будущим свершениям.
Рамзес играл со своей собакой, которая быстро привыкла делить пищу с хозяином. Бешеные гонки за воланом, который бросал царевич псу, казались наставнику бесконечными, однако ученик царской крови не позволял прерывать игры своего любимца, которого, по его мнению, бывший хозяин содержал из рук вон плохо.
Утомленный, задыхаясь и высунув язык, Неспящий лакал воду из глиняной миски.
— Твое поведение, Рамзес, заслуживает порицания.
— Почему же?
— Этот гнусный побег…
— Не преувеличивай, Сари; мы даже не были пьяны.
— Поступок тем более глупый, что твои товарищи уже закончили свое обучение.
Рамзес взял наставника за плечи.
— Вот это новости, и от тебя! Говори же!
— Наказание…
— Это потом! Моис?
— Назначен помощником управляющего в главном гареме Мер-Ура в Файюме ; довольно тяжелая ноша для столь юных плеч.
— Он спихнет старых служителей, увязших в своих привилегиях. Амени?
— Он входит в число придворных писцов.
— Замечательно! Сетау?
— Ему отдают должность целителя и заклинателя змей, ему придется собирать змеиный яд для приготовления лекарств. Если только наказание…
— А что Аша?
— После того, как он попрактикуется и повысит свои знания ливийского, сирийского и хеттского языков, он отправится в Вавилон, чтобы занять свой первый пост переводчика. Однако все эти назначения пока задерживаются.
— Кем?
— Управляющим «Капа», преподавателями, а также мной. Ваше поведение недопустимо.
Рамзес задумался.
Если это дело не приостановить, оно дойдет до визиря, а там и до Сети; верный способ вызвать царский гнев!
— Скажи, Сари, разве не следует искать справедливости во всем?
— Конечно.
— Тогда следует наказать единственного виновного — меня.
— Но…
— Это я организовал эту встречу, назначил место и вынудил товарищей повиноваться мне. Если бы я носил другое имя, они бы отказались.
— Возможно, но…
— Объяви им добрые вести и назначь все наказания для меня одного. А теперь, когда все улажено, позволь мне поиграть с моей собакой.
Сари возблагодарил богов; идея Рамзеса помогла ему как нельзя лучше выпутался из затруднительной ситуации. Царевич, который никогда не пользовался большой любовью среди учителей, был осужден провести дни праздника разлива в стенах «Капа», совершенствуясь в математике и литературе, будучи в то же время лишенным возможности появляться в конюшнях. На праздновании нового года, в июне, его старшему брату предстояло участвовать в парадном шествии рядом с Сети: в это время фараон празднует день нового урожая; отсутствие Рамзеса должно было подтвердить его малозначительное положение.
Перед этим периодом заточения, которое мог скрасить один лишь пес золотисто-желтого окраса, Рамзесу предстояло проститься со своими товарищами.
Амени, как всегда, был настроен радушно и оптимистично; находясь на посту в Мемфисе, совсем рядом, он, думая о своем друге, надеялся найти способ каждый день доставлять ему хоть небольшую радость. А по окончании срока заточения Рамзеса, вне всякого сомнения, ждало прекрасное будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87