.. – она запнулась.
– Что «но»?
– Но на том счете в швейцарском банке было 40000 фунтов, а вы знали его номер.
Я посмотрел на нее. Она сидела, выпрямившись, глядя перед собой, щека покрылась красными пятнами.
– Ну вот, все, что нужно доказать, – сказал я. – Значит, вы считаете, что я продался «Скарперам», да?
– У вас есть другие объяснения?
– Не много, – согласился я. – Кстати, о деньгах. Сколько вы привезли?
– Вы, я вижу, воспринимаете все чертовски спокойно, – сказала она не без сарказма.
Я вздохнул, подвел машину к обочине и затормозил. Сунув руку под куртку, я вынул из кобуры пистолет, взятый мной у Джонса, и протянул ей на открытой ладони.
– Если вы считаете, что я продался, то можно все решить очень быстро Возьмите его и накажите меня.
Лицо ее побелело, затем снова вспыхнуло, она опустила ресницы, избегая моего взгляда.
– Прошу прощения, – тихо сказала она. – Мне не следовало так говорить...
– Но вы все же так сказали. И можете продолжать так думать. Нас только двое, и если мы не будем доверять друг другу, то никуда не придем. Теперь скажите, вы абсолютно уверены, что с вашей стороны не просочился даже намек на операцию?
– Абсолютно.
Я сунул пистолет в кобуру.
– Значит, остается Макинтош.
– Не могу в это поверить.
– С кем он виделся перед этим так называемым несчастным случаем?
Она подумала.
– Он встречался с премьер-министром и лидером оппозиции. Оба они были обеспокоены отсутствием информации о Слэйде. Предстоят выборы, и премьер счет необходимым поставить лидера оппозиции в известность о том, как идут дела.
– Или не идут, – заметил я. – Что ж, это понятно. Дело не партийное. А еще?
– С лордом Таггартом и Чарльзом Уилером. Уилер – член парламента.
– О Таггарте я знаю. Он одно время был начальником Слэйда. А о чем был разговор с Уилером? Кстати, мне попадалось где-то это имя.
– Не знаю, – сказала она.
– Если Макинтош собирался сообщить кому-нибудь об операции, он поставил бы об этом в известность вас?
– Насколько я знаю, он ничего не скрывал от меня. – Она сделала паузу. – Но он мог и не успеть.
Я поразмыслил над этим, но ни к чему не пришел.
– Черт меня побери, если я буду продолжать называть вас миссис Смит, так же как не собираюсь называть вас Люси. Как в самом деле вас зовут?
– Ладно, – согласилась она. – Можете называть меня Элисон.
– Ну и что нам теперь делать, Элисон?
– Проверим те ирландские адреса, которые вы обнаружили в записной книжке Джонса. Сначала в Клонглассе, затем, если потребуется, в Белфасте.
– Это не так легко. Что касается Клонгласса, то там и адреса-то не было. Просто запись: «Послать Таафе в дом в Клонглассе».
– Все равно попробуем, – сказала она. – Это недалеко.
3
Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.
Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери – штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.
Я остановил машину.
– Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.
– А я знаю, – улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.
Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, – мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, – Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.
– Я не знал, что вы говорите по-ирландски, – сказал я.
– Да, говорю, – небрежно бросила она. – Пошли.
– Куда?
– Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.
Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть – бар.
Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:
– Вы любите виски?
– Разумеется.
Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии – десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:
– Один из них – для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.
– Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?
– Он знает английский, – сказала она и отошла.
– Да, – подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. – Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?
– Да, – сказал я. – Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.
Он осклабился.
– Вы, англичане, питаете к ней слабость, – сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что-то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.
Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.
– Есть у меня один приятель. Судя по всему, он сейчас в Ирландии, но я никак не могу пересечься с ним. Вы случайно с ним здесь не сталкивались? Его зовут Джонс.
– Он ирландец?
Я улыбнулся.
– Нет, англичанин.
О'Донован покачал головой.
– О таком я не слышал. Может, он связан с Большим домом, но они там держатся обособленно. – Он опять покачал головой. – Они закупают товары в Дублине и на местных торговцев не обращают внимания. Впрочем, мой отец, который владел этим магазином до меня, занимался снабжением Большого дома.
Это звучало многообещающе. Я сказал с сочувствием:
– Задирают нос, да?
Он пожал плечами.
– Но сам-то здесь редко бывает. Он приезжает раз или два в год. Иу, с Другого острова, знаете.
Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Англию.
– Значит, владелец – англичанин?
О'Донован искоса посмотрел на меня.
– Кажется, нашелся еще один англичанин, который воспылал любовью к нашему клочку суши.
Я посмотрел на жесткое лицо О'Донована и подумал, не является ли он активным членом Ирландской революционной армии. По-моему, он мог выносить англичан только, если они находились в пределах Англии, хотя со мной он разговаривал довольно дружелюбно.
– Я сказал – кажется, – продолжал он, – не случайно. Я читал на днях в газетах, что этот человек и не англичанин вовсе.
– Значит, о нем даже пишут в газетах?
– А почему бы и нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Что «но»?
– Но на том счете в швейцарском банке было 40000 фунтов, а вы знали его номер.
Я посмотрел на нее. Она сидела, выпрямившись, глядя перед собой, щека покрылась красными пятнами.
– Ну вот, все, что нужно доказать, – сказал я. – Значит, вы считаете, что я продался «Скарперам», да?
– У вас есть другие объяснения?
– Не много, – согласился я. – Кстати, о деньгах. Сколько вы привезли?
– Вы, я вижу, воспринимаете все чертовски спокойно, – сказала она не без сарказма.
Я вздохнул, подвел машину к обочине и затормозил. Сунув руку под куртку, я вынул из кобуры пистолет, взятый мной у Джонса, и протянул ей на открытой ладони.
– Если вы считаете, что я продался, то можно все решить очень быстро Возьмите его и накажите меня.
Лицо ее побелело, затем снова вспыхнуло, она опустила ресницы, избегая моего взгляда.
– Прошу прощения, – тихо сказала она. – Мне не следовало так говорить...
– Но вы все же так сказали. И можете продолжать так думать. Нас только двое, и если мы не будем доверять друг другу, то никуда не придем. Теперь скажите, вы абсолютно уверены, что с вашей стороны не просочился даже намек на операцию?
– Абсолютно.
Я сунул пистолет в кобуру.
– Значит, остается Макинтош.
– Не могу в это поверить.
– С кем он виделся перед этим так называемым несчастным случаем?
Она подумала.
– Он встречался с премьер-министром и лидером оппозиции. Оба они были обеспокоены отсутствием информации о Слэйде. Предстоят выборы, и премьер счет необходимым поставить лидера оппозиции в известность о том, как идут дела.
– Или не идут, – заметил я. – Что ж, это понятно. Дело не партийное. А еще?
– С лордом Таггартом и Чарльзом Уилером. Уилер – член парламента.
– О Таггарте я знаю. Он одно время был начальником Слэйда. А о чем был разговор с Уилером? Кстати, мне попадалось где-то это имя.
– Не знаю, – сказала она.
– Если Макинтош собирался сообщить кому-нибудь об операции, он поставил бы об этом в известность вас?
– Насколько я знаю, он ничего не скрывал от меня. – Она сделала паузу. – Но он мог и не успеть.
Я поразмыслил над этим, но ни к чему не пришел.
– Черт меня побери, если я буду продолжать называть вас миссис Смит, так же как не собираюсь называть вас Люси. Как в самом деле вас зовут?
– Ладно, – согласилась она. – Можете называть меня Элисон.
– Ну и что нам теперь делать, Элисон?
– Проверим те ирландские адреса, которые вы обнаружили в записной книжке Джонса. Сначала в Клонглассе, затем, если потребуется, в Белфасте.
– Это не так легко. Что касается Клонгласса, то там и адреса-то не было. Просто запись: «Послать Таафе в дом в Клонглассе».
– Все равно попробуем, – сказала она. – Это недалеко.
3
Мы сняли номера в отеле в Гальвее, но, не занимая их, сразу двинулись в Клонгласс, расположенный на побережье милях в двадцати пяти к западу. Судя по карте, по дороге отелей не было, и мы решили не рисковать.
Клонгласс оказался небольшим селением на берегу заливчика, составлявшего часть морской губы: домишки с соломенными крышами, укрепленными канатами на случай сильных западных ветров, у каждой двери – штабель торфяных брикетов для топки печей. Картина малообещающая.
Я остановил машину.
– Что дальше? Понятия не имею, с чего можно начать в таком месте.
– А я знаю, – улыбнувшись, сказала Элисон и вылезла из машины. По дороге медленно шла старая женщина с лицом, словно печеное яблоко, одетая во все черное. Элисон окликнула ее, и черт меня возьми, если она не начала с ней болтать на непонятном языке.
Поговорив с ней довольно долго, Бог его знает о чем, – мне показалось, что они успели обсудить все, начиная от цены на картошку на местном рынке, кончая войной во Вьетнаме, – Элисон вернулась к машине, а старуха продолжила свой путь.
– Я не знал, что вы говорите по-ирландски, – сказал я.
– Да, говорю, – небрежно бросила она. – Пошли.
– Куда?
– Туда, где собираются все сплетни. В местную лавку.
Мне доводилось бывать в такого рода магазинчиках на городских окраинах в Австралии и в отдаленных селениях южно-африканских степей. Обычно там в небольших количествах имеется все, что угодно, в расчете на повседневные нужды местного населения. В этой лавке была дополнительная прелесть – бар.
Элисон вновь приступила к переговорам, и ее слова проплывали мимо моих ушей, не проникая в них. Через некоторое время она обратилась ко мне:
– Вы любите виски?
– Разумеется.
Бармен разлил виски по стаканам (стакан в Ирландии – десятая часть бутылки), и Элисон сказала, делая легкий кивок в его сторону:
– Один из них – для него. Его зовут Син О'Донован. Поговорите с ним. А я присоединюсь к женщинам вон в том углу. У мужчин беседа лучше идет за выпивкой.
– Поговорите! Это, конечно, не трудно, но что я буду делать, когда он будет мне отвечать?
– Он знает английский, – сказала она и отошла.
– Да, – подтвердил О'Донован, ставя стакан на стойку. – Я был в английской армии во время войны. А вы здесь на отдыхе?
– Да, – сказал я. – Смотрим по сторонам. Путешествуем. У вас чудесная страна, мистер О'Донован.
Он осклабился.
– Вы, англичане, питаете к ней слабость, – сказал он саркастически и, подняв стакан, добавил что-то по-ирландски. Слов я, конечно, не понял, но жест был красноречивым, и я произнес свою часть тоста по-английски.
Мы поговорили о том, о сем, потом я приступил к делу.
– Есть у меня один приятель. Судя по всему, он сейчас в Ирландии, но я никак не могу пересечься с ним. Вы случайно с ним здесь не сталкивались? Его зовут Джонс.
– Он ирландец?
Я улыбнулся.
– Нет, англичанин.
О'Донован покачал головой.
– О таком я не слышал. Может, он связан с Большим домом, но они там держатся обособленно. – Он опять покачал головой. – Они закупают товары в Дублине и на местных торговцев не обращают внимания. Впрочем, мой отец, который владел этим магазином до меня, занимался снабжением Большого дома.
Это звучало многообещающе. Я сказал с сочувствием:
– Задирают нос, да?
Он пожал плечами.
– Но сам-то здесь редко бывает. Он приезжает раз или два в год. Иу, с Другого острова, знаете.
Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Англию.
– Значит, владелец – англичанин?
О'Донован искоса посмотрел на меня.
– Кажется, нашелся еще один англичанин, который воспылал любовью к нашему клочку суши.
Я посмотрел на жесткое лицо О'Донована и подумал, не является ли он активным членом Ирландской революционной армии. По-моему, он мог выносить англичан только, если они находились в пределах Англии, хотя со мной он разговаривал довольно дружелюбно.
– Я сказал – кажется, – продолжал он, – не случайно. Я читал на днях в газетах, что этот человек и не англичанин вовсе.
– Значит, о нем даже пишут в газетах?
– А почему бы и нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64