— Сведения абсолютно достоверные. Кайе из своего мента веревки вьет, ты же знаешь.
— Но он хоть как-то мотивировал этот свой отказ? Филипп Кодрин?
— По слухам, заявил, что суеверный человек. Что двое обладателей наследства, включая его сестру, благополучно преставились и что он не желает быть следующим…
— Но это же бред какой-то! Я сама видела, как он подрабатывал на экспертизе оружия… — Какая-то смутная мысль мелькнула в моей голове, но я тотчас же ее потеряла в целом скопище других мыслей. — Имея слепую жену и незавидную должность искусствоведа, отказаться от целого состояния… Он ненормальный, Монти.
— Или слишком нормальный, — неожиданно сказала Монтесума. — Когда в дело вступают миллионы долларов, любое суеверие поджимает хвост… Значит, дело не в этом. А в чем?
— А в чем? — эхом повторила я.
— Я думаю, что он что-то знает. И это «что-то» дороже денег.
— Не смеши меня! Что может быть дороже денег?
— Ты же сама мне рассказывала, что тело сестры обнаружили сам Кодрин и его жена. Мало ли…
— Хочешь сказать, что они убили Аллу в надежде заполучить денежки? Тогда зачем им отказываться от состояния сейчас? И откуда они могли знать о завещании Киви? И откуда они могли знать, что завещание не аннулировано? Киви мог уничтожить его в любой момент, он просто обязан был это сделать. Если, конечно, у него было все в порядке с мозгами. Так что ты несешь чушь, уж прости меня…
Монтесума и сама поняла, что сморозила полную глупость. Она лягнула меня круглой розовой пяткой, вскочила с раскаленных досок и отправилась в бассейн. Я поплелась следом.
Присев на прохладный голубой кафель, я несколько минут наблюдала за ее независимым и смертельно обиженным затылком, а потом тихонько заскулила:
— Прости меня… Я не хотела сказать ничего дурного… Монти ушла под воду и спустя несколько секунд, от-фыркиваясь и отплевываясь, вынырнула рядом со мной.
— Ты права. Обвинять Кодрина и его жену в убийстве Аллы — полная чушь. Но ведь должна же быть причина, по которой они отказываются от денег? И достаточно убедительная…
Мы обе посмотрели на выложенное плиткой дно бассейна, Как будто бы именно там скрывалась эта неуловимая и достаточно убедительная причина.
— А что, если… — синхронно сказали мы друг другу и синхронно расхохотались.
— Давай ты… — предложила я Монтесуме.
— Нет, сначала ты, — великодушие Монти не знало границ. — Давай свою версию…
— А что, если Кодрины — не единственные наследники? То есть первые в списке, но есть еще кто-то… Если они откажутся, то деньгами воспользуется этот кто-то… И этот кто-то уже объявился в поле зрения Филиппа и теперь угрожает ему расправой… Мол, если ты не откажешься, устроим тебе «японское танго»… Или «колумбийский галстук»… Или что-нибудь еще в этом роде… Ты как думаешь?
Еще не закончив предложения, я поймала себя на мысли, что и эти предположения выглядят не очень разумно. То же самое отразилось на лице Монтесумы.
— Хлипковато, — прокомментировала мои выкладки она. — Какого черта угрожать Кодрину и привлекать всеобщее внимание к этому делу?.. И потом, от подобных выпадов всегда можно защититься… Но никакого другого объяснения, честно говоря, в голову не лезет…
— Если ты не измазался в дерьме, — глядя в пространство, произнесла я.
— Не поняла?
— От подобных выпадов всегда можно защититься, если ты не измазался в дерьме… А если ты права, и Кодрины в чем-то замешаны? Тогда их легко шантажировать.
Черт возьми, мир вокруг меня так и кишит шантажистами! Сначала Тео, который шантажировал письмами труженика виолончели. Потом сам труженик, который шантажировал видеокассетой Чаре кую. Теперь неясные подозрения относительно Филиппа. Но в чем их можно обвинить? В красоте — мужа и в слепоте — жену? Если кто и был заинтересован в смерти Кодриной, то это точно не родственники. С ее смертью при живом-то муже они не приобретали ничего. Только лишнюю головную боль… Но Филипп явно что-то недоговаривает.
И перстень Аллы!
Как я могла забыть о нем?
Олев Киви, приехавший на опознание жены, отказался от ее драгоценностей (тоже еще вопрос — почему?), и они были переданы ближайшим родственникам. А спустя год перстень, который был на покойной, всплывает у
Стаса Дремова.
Вопрос — кто передал ему перстень? Ответ — Филипп Кодрин. Больше некому. Я поежилась: выходит, что в моих руках не один свидетель преступления (нож), а два свидетеля двух преступлений (нож и кольцо)… И почему Филипп так переполошился, увидев фотографию Тео Лермитга? Наверняка это одна шайка-лейка. Наворотили делов и теперь пожинают плоды. Я поздравила себя с такой стройной схемой и…
И тут же пригорюнилась.
Из нее выпадало одно звено — одно, но самое важное: почему Филипп Кодрин отказался от наслед…ства? — Свой вопрос я закончила уже в бассейне: вероломная Монти за ноги стянула меня в воду. Проплавав еще добрых полчаса, мы выбрались наружу, распили по дежурной стопке коньяка и наметили планы на ближайшее время. Монтесума пообещала мне, что через юриста своей фирмы уточнит процедуру принятия наследства и отказа от него. А также кто может претендовать на состояние в отсутствие прямых и косвенных наследников. Кроме того, завтра-послезавтра должна была вернуться культсоска, владеющая «Лендровером» и ехавшая в одном лифте с убийцей Стаса.
Раскрутку дочурки коммерческого директора «Ладога Trade Company» и очную ставку в подземном гараже Монти брала на себя.
— А как ты узнаешь, что она уже вернулась? — наивно спросила я.
— Ты меня удивляешь, Варвара! Птичья водичка! Птичья водичка незаменима в построении агентурной сети! Так что глупую дочь глупого коммерческого директора нам выложат на блюдце!..
«Птичьей водичкой» Монтесума иногда именовала водку.
— И кто так перед тобой прогнулся?
— Сторож, я же говорила тебе… Ну а у тебя какие новости?
За остатками коньяка я рассказала Монти о сегодняшней ночи и о том, что умудрилась найти полинявший азиатский «хвост» Тео Лермитта. Вот только о Рейно я благоразумно промолчала. Но Монтесума сама заговорила о нем.
— А что за чмо с тобой вчера приезжало? — спросила она — Акоп мне рассказал… Это и есть твое криминальное журло из… Черт, как называется эта дацзыбао?
— «Петербургская Аномалия»…
— Именно. Так кто он?
— Ты же сама сказала — криминальное журло, — я не стала напрягать Монтесуму появлением еще одного действующего лица в драме моей жизни.
— Будь осторожна, Варвара!
— Не волнуйся… Я предельно осторожна.
— Где, ты говорить, он читает доклад? В Доме ученых?
— А… Ну да. В Доме ученых. Завтра в 15.00. «Мифы в декоративно-прикладном искусстве Юго-Восточной Азии».
— Всегда интересовалась Юго-Восточной Азией… Сама, можно сказать, азиатка, — Монтесума пощелкала языком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110