В центре Ракушки вновь потянуло разрушенной Пряжкой, словно и не взрывались от моего крика ее стены, не рушился нерушимый Перст.
Оказывается, не только меня ломали на краю земли в пансионате, переделывая для нужд Окончательного Воссоединения.
Здесь, на берегу моря, пытались сломать мою Ракушку!
Пытались уничтожить легкий вольный дух города, вытравить из сердец ее жителей, из камней ее мостовых пьянящее чувство независимости.
Ты – Маленький Окраинный Город, Каких Полно в Необъятной Империи! – так и слышалось мне в важной поступи по Легкой Плеши прибывших в обозе гарнизона столичных чиновников. Хорошо знакомая по Пряжке ранговость отражалась в их оловянных глазах.
Не понимающая, как можно мерить людей должностями, Ракушка брезгливо вздрагивала под их шагами, пыталась отпрянуть, избежать соприкосновения с ними.
Не было на площади обычных при нормальной жизни в этот час людей, постоянно спешивших туда и сюда по делам, и никуда не спешивших, горячо обсуждающих под дубами устройство ойкумены, или создание беспарусных кораблей, или неразумные траты казны, или разумные траты казны.
Тишь и скука нависли над Легкой Плешью, даже воздух, который раньше сам, казалось, легко рождал гениальные идеи и бредовые идеи, теперь висел тупо и неподвижно, как марево над болотом. И, привычно изображая деятельность, сновали в гарнизон и обратно за ценными указаниями имперские служащие.
Я сидела и давилась слезами, пытаясь проглотить их раньше, чем они выйдут наружу. Такое сотворить с Ракушкой! Моей Ракушкой! Самым легким и веселым городом в мире! Словно, тупо наводя порядок, раскаленным тяжелым утюгом прогладили радужные крылья бабочки…
– Ты чего?! – перепугались, вернувшись Нож и Штиль.
– Ничего… – всхлипнула я.
– Может, тебя домой отвести? – предложил Нож.
– Нет! – замахала руками я. – Не хочу сейчас домой. Я вижу, что с Ракушкой творится, и дома, наверное, не лучше. Там я совсем раскисну. А если папа с мамой узнают, что Светлая ранена? Они же вообще с ума сойдут! Нет, пока я домой ни ногой!
– Ну смотри, – сказал Нож. – Тогда давай снова разделимся. Ты пойдешь в аптеку, купишь для Светлой лекарств. И еды для всех. Лучше всего в аптеке у Первой Гавани, там народу всегда много и Нетухлый Рынок недалеко.
– А у вас еще тут и Тухлый Рынок есть? – несказанно удивился Штиль.
– Ну, вообще-то есть, – засмеялся Нож. – Понимаешь, это отголосок старой свары между тетушками, торговавшими на рынке у Гавани, и на рынке в городе. Первый попроще, там деликатесов не найдешь, зато рыба сразу с моря, вот торговки и прозвали свой рынок Нетухлым, а тот Тухлым. И почему-то прижилось.
– А где встретимся? – спросила я.
– Лучше во Второй Гавани, там же, где я вас нашел. Мы разошлись. Я с облегчением покинула площадь и почти побежала вниз по Кривой Улочке к аптеке, зажимая в руке монеты, выданные на покупки Ножом.
Их, увы, было немного: три мышки, одна кошка. Ни одной собаки. Не разгуляешься, если учесть, что одна собака съедает пять кошек, а одна кошка – десять мышек. Правда, кошка была не простая, а коронованная. Коронованная кошка ест пятнадцать мышек.
Аптека была совсем недалеко от Гавани, ее зажимали с двух сторон упитанные здания двух крупных торговых контор, которые посылали свои корабли далеко на запад и на восток. Теоретически это невозможно, но сейчас дома выглядели менее упитанными, чем были. Может, я схожу с ума?
– День добрый! – поздоровалась я с аптекарем. – У меня брат попал под копыта, его сильно помяло, много синяков. И она… он ааааабсолютно э-э-э… бледный. Похоже, лихорадка. Чем его лечить?
Раньше мне и в голову не пришло бы сочинять байки, практики не было, поэтому получилось плохо.
Но аптекарь не стал ничего спрашивать, а молча выставлял на прилавок мази и настойки, обезболивающие, жаропонижающие, мочегонные и противовоспалительные. И от душевной тоски тоже.
– Стойте, стойте! – всполошилась я. – У меня денег на все это не хватит.
– А без этого, барышня, вы его не вылечите, – сухо сказал аптекарь.
Но (хвала Сестре-Хозяйке) хоть взял по-божески – одну коронованную кошку. И корзинку дал бесплатно, в счет заведения.
Странно, раньше в любой лавочке, будь то аптека или скобяные товары, покупателя не отпустили бы, не заставив выслушать кучу полезных советов, не обсудив все новости, не поспорив о чем-нибудь. А сейчас и я, и аптекарь держались настороженно, боясь сказать лишнее. Любопытство теперь не поощряется?
Когда я вышла из аптеки, то вдруг так перепугалась, что затаилась за углом и долго ждала. Мне казалось, что аптекарь должен сейчас выскочить вслед за мной и побежать в Службу Надзора за Порядком.
Не выбежал. Вера в родной город потихоньку возвращалась в мое сердце.
Идти с тремя мышками даже на Нетухлый Рынок было полнейшим безумием. На эти деньги продуктов к хорошему обеду на трех человек не наберешь, не то что на пятнадцать.
Обшарив свои карманы, я нашла еще только две мышки, пришлось рассчитывать на имеющийся капитал.
В результате я оттоптала пятки, мечась по рынку во всех направлениях, а вышла оттуда, вся в мыле, обладательницей мешочка с сухим горохом, кусочка копченого сала да крохотных порций соли, перца и первой зелени.
И рынок показал, что заговорщик из меня никудышный. Дернуло же спросить одну из торговок:
– Что-то бедненько у вас стало. Тухлый Рынок всех переманил?
Она уставилась на меня, как на привидение. А потом нехотя процедила:
– Ты откуда свалилась? Нет теперь Тухлого Рынка. Все, что на нем торговали, в столицу прямиком отправляют, сразу с кораблей. Да и где те корабли…
Понятно, нечего теперь предметы роскоши заштатной окраине потреблять. Не по чину.
– Да ты не Хранителя ли дочка? – прищурилась тетушка.
– Нет, вы ошиблись, – быстро отошла я от ее прилавка.
Я вообще Двадцать Вторая.
Во Вторую Гавань я пришла раньше всех.
Нож со Штилем задерживались. Неприятный холодок полз у меня по спине, я уже начала опасаться всех и каждого.
Наконец они появились.
– На тебе лица нет, – удивился Нож. – Да что с тобой?
– Не знаю. Мне тут неуютно.
– Это ты с непривычки переволновалась, – поставил диагноз Нож. – Опыта у тебя нет. Все идет нормально. Никто не убит, не задержан. Что может быть лучше?
– Да, а меня чуть на рынке не узнали!
– Ну не узнали же? – рассмеялся Нож. – Давай свои покупки, домой пора.
Мы покинули город через Вторую Гавань и снова короткой тропой ушли в бухту Ай-яй-яй.
Подъем на гору занял в три раза больше времени, чем спуск. Добрались до верха мы уже к вечеру.
– Ура! Пришли! – радостно встретили нас сопротивленцы. – А что у нас будет сегодня на ужин?
– Ваша любимая гороховая каша, – разочаровала я разом всех.
Ничего, благополучно переварили и новую порцию гороха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67