Свидетельства против него весьма убедительные.
— Какие же? — спросил Аргайл.
— Первое: во время вечеринки ди Соуза возмущался по поводу этого бюста. Второе: позже бюст был украден. Третье: ди Соуза ушел из зала вместе с Морзби за несколько минут до убийства. Четвертое: ди Соуза единственный, кто все это время находился с Морзби. И наконец, пятое: он тут же попытался выехать из страны. На мой взгляд — заметьте, я единственный в отделе убийств детектив с пятнадцатилетним опытом работы — все это выглядит крайне подозрительно. К тому же это вообще не вашего ума дело.
Это действительно было не его ума дело, имело к Аргайлу лишь косвенное отношение, но у него зародилась идея. В целом он не одобрял преступления как таковые. Любые его столкновения с законом неизбежно наводили на мысль о полицейском, оценивающем объем его запястий и прикидывающем, как будет выглядеть на них пара наручников. К тому же, пока Аргайл не получил чека за Тициана, ему вообще было плевать на Морзби, Гектора ди Соузу и украденного Бернини.
В данный момент главной заботой Аргайла было охлаждение отношений с Флавией, чей враждебный тон во время ночного разговора очень его огорчил. И вполне вероятно, что сидевший перед ним усталый и неряшливый детектив из отдела убийств предоставит ему шанс исправить ситуацию. Флавия избегает Аргайла, как чумы. Надо заставить ее войти в контакт, может, тогда она поймет, что вела себя неправильно. Или же он сам наконец догадается, чем ей так досадил.
Все оказалось очень просто. Именно Аргайл выдвинул идею, в результате которой Флавия напрасно проторчала в Фьюмичино весь вечер. Он предложил задействовать в поисках ди Соузы римское управление полиции по борьбе с кражами произведений искусства, что помогало избежать формальностей и проволочек. Это в том случае, если Морелли обещает передать ему любую информацию о похищенном бюсте Бернини. Можете позвонить генералу Боттандо и сказать, что именно Джонатан Аргайл выдвинул эту идею.
Морелли взвесил все «за» и «против». В пользу принятия предложения говорил тот факт, что тогда они наверняка и сразу же схватят ди Соузу. Если пойти официальным путем, об этом даже нечего — мечтать.
— Как его фамилия? — спросил детектив.
— Боттандо, — ответил Аргайл, раскрыл записную книжку и посмотрел номер телефона. — И неплохо было бы сыграть на важности этого бюста. Если он был вывезен из Италии — а так оно, очевидно, и случилось, — генерал будет рад помочь.
— Мы ведь еще не знаем, что произошло с бюстом.
— Тем больше причин выяснить это.
Морелли кивнул.
— Идея в целом недурна.
— Нет, его, конечно, мог украсть и кто-нибудь другой, не обязательно ди Соуза, — продолжил Аргайл. — Существует множество причин для кражи бюстов. С нашей, стороны было бы непростительно пренебречь ими.
Морелли, будучи по натуре простодушным и уж определенно не обладавший изощренным умом, что свойственно лишь настоящим ученым, не сумел придумать сколько-нибудь достоверной иной причины и выслушал все версии Аргайла по очереди.
— Первая: ради страховки. Хотя Тейнет утверждает, что бюст застрахован не был. Вторая: ради выкупа. В этом случае следует ждать, когда преступник выдвинет требования. Если, допустим, по почте придет посылка с большим мраморным ухом и обещанием, что дальше последует мраморный нос, тогда сразу станет ясно. И наконец, третья: чтобы люди не разглядывали его слишком пристально.
— Почему?
— Да потому, что он может оказаться подделкой.
Морелли фыркнул. У полицейских нет времени на досужие домыслы и рассуждения, и он не преминул уведомить об этом Аргайла.
— Но это вовсе не досужие домыслы. Так уж обстоят дела в мире торговли предметами искусства. Поверьте моему опыту, это случается довольно часто. Я просто стараюсь помочь.
— В данном случае не вижу, чем. Нет, позвонить этому генералу Боттандо — мысль неплохая, спасибо за нее. Так что я, пожалуй, пойду и займусь своим делом. Должен еще поговорить с газетчиками. Уже слетелись, как мухи на мед.
— Вот и прекрасно, — произнес Аргайл. — Я тоже пойду, хочу кое-кого навестить.
Морелли насторожился.
— А вот этого не надо, — сказал он. — Вы и так очень нам помогли. Теперь ваше дело сторона.
— Знаете, я как-нибудь сам решу, надо мне навещать кого-то или нет. Почему нельзя нанести визит соболезнования скорбящему сыну, который, кстати, приглашал меня на выпивку? Неужели для того, чтобы зайти к Тейнету и обсудить с ним последние детали продажи картины, мне требуется получить разрешение полиции?
Морелли был вынужден согласиться, что такой бюрократизм ни к чему, но заметил, что Аргайлу все же Лучше торговать картинами и другими подобными вещами, а не лезть в расследование.
Будучи человеком наивным в таких вопросах, Аргайл решил, что по Лос-Анджелесу удобнее перемещаться на общественном транспорте. Вершиной цивилизации он считал поезда, они были его любимым видом транспорта. Но за неимением таковых сгодится и автобус. Однако и автобусов Аргайл здесь тоже не увидел. Они были редкостью, как пешеходы. Что касается поездов, то те, похоже, просто вымерли, как бронтозавры. И вот после долгих расспросов, колебаний, приступов нерешительности и поисков чего-нибудь совсем недорогого он взял машину напрокат. Салон проката напоминал мусорную свалку, забитую старыми проржавевшими насквозь автомобилями. Выбор был невелик, но и цены, по словам хозяина, — он пожал Аргайлу руку, представился Чаком и сказал, что Джонни может просто называть его по имени, — тоже. Аргайлу не нравилось, когда его называли Джонни.
Зато здесь оказалась одна машина, в которую он, фигурально выражаясь, влюбился с первого же взгляда. Светло-голубой «кадиллак» до кризисной эпохи, 1971 года выпуска, с откидным верхом. Размером примерно с «Куин Мэри» и использующий, вероятно, не меньше горючего.
Почему бы нет, подумал Аргайл. Прежде ему никогда не доводилось водить ничего подобного. Часть культурного наследия страны, только на колесах.
Вернувшись в отель, он первым делом попросил привратника сфотографировать его на фоне этого монстра. Снимок можно будет показывать внукам, иначе они просто не поверят, что подобные машины когда-либо существовали.
После ухода Морелли Аргайл сразу отправился на автостоянку за отелем. В конце концов машина завелась и, выпустив облако вонючего выхлопного газа, медленно выехала на улицу. Она обладала скоростью и маневренностью супертанкера, но во всех остальных отношениях была в приличном состоянии, не считая пятен ржавчины на крыльях. Главное, что машина двигалась вперед, когда надо, и останавливалась, если ее очень попросить.
А правила дорожного движения в Калифорнии вполне либеральны и отводят на набор скорости от нуля до шестидесяти миль в час добрые пять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Какие же? — спросил Аргайл.
— Первое: во время вечеринки ди Соуза возмущался по поводу этого бюста. Второе: позже бюст был украден. Третье: ди Соуза ушел из зала вместе с Морзби за несколько минут до убийства. Четвертое: ди Соуза единственный, кто все это время находился с Морзби. И наконец, пятое: он тут же попытался выехать из страны. На мой взгляд — заметьте, я единственный в отделе убийств детектив с пятнадцатилетним опытом работы — все это выглядит крайне подозрительно. К тому же это вообще не вашего ума дело.
Это действительно было не его ума дело, имело к Аргайлу лишь косвенное отношение, но у него зародилась идея. В целом он не одобрял преступления как таковые. Любые его столкновения с законом неизбежно наводили на мысль о полицейском, оценивающем объем его запястий и прикидывающем, как будет выглядеть на них пара наручников. К тому же, пока Аргайл не получил чека за Тициана, ему вообще было плевать на Морзби, Гектора ди Соузу и украденного Бернини.
В данный момент главной заботой Аргайла было охлаждение отношений с Флавией, чей враждебный тон во время ночного разговора очень его огорчил. И вполне вероятно, что сидевший перед ним усталый и неряшливый детектив из отдела убийств предоставит ему шанс исправить ситуацию. Флавия избегает Аргайла, как чумы. Надо заставить ее войти в контакт, может, тогда она поймет, что вела себя неправильно. Или же он сам наконец догадается, чем ей так досадил.
Все оказалось очень просто. Именно Аргайл выдвинул идею, в результате которой Флавия напрасно проторчала в Фьюмичино весь вечер. Он предложил задействовать в поисках ди Соузы римское управление полиции по борьбе с кражами произведений искусства, что помогало избежать формальностей и проволочек. Это в том случае, если Морелли обещает передать ему любую информацию о похищенном бюсте Бернини. Можете позвонить генералу Боттандо и сказать, что именно Джонатан Аргайл выдвинул эту идею.
Морелли взвесил все «за» и «против». В пользу принятия предложения говорил тот факт, что тогда они наверняка и сразу же схватят ди Соузу. Если пойти официальным путем, об этом даже нечего — мечтать.
— Как его фамилия? — спросил детектив.
— Боттандо, — ответил Аргайл, раскрыл записную книжку и посмотрел номер телефона. — И неплохо было бы сыграть на важности этого бюста. Если он был вывезен из Италии — а так оно, очевидно, и случилось, — генерал будет рад помочь.
— Мы ведь еще не знаем, что произошло с бюстом.
— Тем больше причин выяснить это.
Морелли кивнул.
— Идея в целом недурна.
— Нет, его, конечно, мог украсть и кто-нибудь другой, не обязательно ди Соуза, — продолжил Аргайл. — Существует множество причин для кражи бюстов. С нашей, стороны было бы непростительно пренебречь ими.
Морелли, будучи по натуре простодушным и уж определенно не обладавший изощренным умом, что свойственно лишь настоящим ученым, не сумел придумать сколько-нибудь достоверной иной причины и выслушал все версии Аргайла по очереди.
— Первая: ради страховки. Хотя Тейнет утверждает, что бюст застрахован не был. Вторая: ради выкупа. В этом случае следует ждать, когда преступник выдвинет требования. Если, допустим, по почте придет посылка с большим мраморным ухом и обещанием, что дальше последует мраморный нос, тогда сразу станет ясно. И наконец, третья: чтобы люди не разглядывали его слишком пристально.
— Почему?
— Да потому, что он может оказаться подделкой.
Морелли фыркнул. У полицейских нет времени на досужие домыслы и рассуждения, и он не преминул уведомить об этом Аргайла.
— Но это вовсе не досужие домыслы. Так уж обстоят дела в мире торговли предметами искусства. Поверьте моему опыту, это случается довольно часто. Я просто стараюсь помочь.
— В данном случае не вижу, чем. Нет, позвонить этому генералу Боттандо — мысль неплохая, спасибо за нее. Так что я, пожалуй, пойду и займусь своим делом. Должен еще поговорить с газетчиками. Уже слетелись, как мухи на мед.
— Вот и прекрасно, — произнес Аргайл. — Я тоже пойду, хочу кое-кого навестить.
Морелли насторожился.
— А вот этого не надо, — сказал он. — Вы и так очень нам помогли. Теперь ваше дело сторона.
— Знаете, я как-нибудь сам решу, надо мне навещать кого-то или нет. Почему нельзя нанести визит соболезнования скорбящему сыну, который, кстати, приглашал меня на выпивку? Неужели для того, чтобы зайти к Тейнету и обсудить с ним последние детали продажи картины, мне требуется получить разрешение полиции?
Морелли был вынужден согласиться, что такой бюрократизм ни к чему, но заметил, что Аргайлу все же Лучше торговать картинами и другими подобными вещами, а не лезть в расследование.
Будучи человеком наивным в таких вопросах, Аргайл решил, что по Лос-Анджелесу удобнее перемещаться на общественном транспорте. Вершиной цивилизации он считал поезда, они были его любимым видом транспорта. Но за неимением таковых сгодится и автобус. Однако и автобусов Аргайл здесь тоже не увидел. Они были редкостью, как пешеходы. Что касается поездов, то те, похоже, просто вымерли, как бронтозавры. И вот после долгих расспросов, колебаний, приступов нерешительности и поисков чего-нибудь совсем недорогого он взял машину напрокат. Салон проката напоминал мусорную свалку, забитую старыми проржавевшими насквозь автомобилями. Выбор был невелик, но и цены, по словам хозяина, — он пожал Аргайлу руку, представился Чаком и сказал, что Джонни может просто называть его по имени, — тоже. Аргайлу не нравилось, когда его называли Джонни.
Зато здесь оказалась одна машина, в которую он, фигурально выражаясь, влюбился с первого же взгляда. Светло-голубой «кадиллак» до кризисной эпохи, 1971 года выпуска, с откидным верхом. Размером примерно с «Куин Мэри» и использующий, вероятно, не меньше горючего.
Почему бы нет, подумал Аргайл. Прежде ему никогда не доводилось водить ничего подобного. Часть культурного наследия страны, только на колесах.
Вернувшись в отель, он первым делом попросил привратника сфотографировать его на фоне этого монстра. Снимок можно будет показывать внукам, иначе они просто не поверят, что подобные машины когда-либо существовали.
После ухода Морелли Аргайл сразу отправился на автостоянку за отелем. В конце концов машина завелась и, выпустив облако вонючего выхлопного газа, медленно выехала на улицу. Она обладала скоростью и маневренностью супертанкера, но во всех остальных отношениях была в приличном состоянии, не считая пятен ржавчины на крыльях. Главное, что машина двигалась вперед, когда надо, и останавливалась, если ее очень попросить.
А правила дорожного движения в Калифорнии вполне либеральны и отводят на набор скорости от нуля до шестидесяти миль в час добрые пять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63