– воскликнул Марко.
Жюльетт села рядом с мужем на диван, обняла и нежно поцеловала. Ей хотелось отогнать прочь все его жуткие воспоминания о войне. Ночью Марко дважды просыпался от кошмаров, размахивал руками и выкрикивал команды. Жюльетт снова пришлось успокаивать его поцелуями, отгоняя ужасы прочь. Как-то он разрыдался, склонив голову на грудь жене, вдыхая соблазнительный аромат ее тела. Он не мог представить, что скоро наступит момент, когда снова придется оставить Жюльетт.
И все-таки этот момент наступил. К этому времени Марко уже мог обходиться без костылей, и один из врачей Венеции подтвердил его годность для строевой службы. Жюльетт постаралась сделать дни, которые он провел дома, одними из самых счастливых в его жизни. Она продолжала выполнять работу медицинской сестры, но часы, когда жена отсутствовала, Марко проводил в веселых забавах с детьми, иногда выезжая с ними на «вапоретто» посмотреть на огромный военный корабль, пришвартованный в заливе. Подобные экскурсии, конечно, производили на Мишеля больше впечатления, чем на Сильвану. В магазинах игрушек дети сами выбирали подарки, а перед возвращением домой обязательно заходили в кафе, где угощались пирожными. В результате он совершенно избаловал малышей, их аппетит бывал испорчен на целый день. Это возмущало Арианну гораздо больше, чем Марко мог себе представить, ведь она понимала: будет трудно возвратить детей к обычному режиму после того, как уедет отец.
Иногда Марко брал с собой детей и шел встречать Жюльетт, но по вечерам всегда приходил за ней один. И именно когда они однажды возвращались домой вдвоем, произошел неприятный инцидент, совершенно неожиданный для нее. Марко задал вопрос, заставший Жюльетт врасплох.
– У тебя есть какие-нибудь известия о Карсавине? Жена взглянула на него в полном недоумении.
– Нет. Это уже давно прошедшее. Он не станет писать мне, даже, если отбросить, что почти невозможно получить письмо из России в разгар войны через несколько фронтов.
– Насколько мне известно, это иногда возможно по каналам Красного Креста. Кроме того, у Карсавина, несомненно, есть доступ к дипломатическим каналам.
– Не думаю, если он сейчас находится где-нибудь на боевой позиции на весьма неустойчивом восточном фронте. Нет, я не получила никаких писем и полагаю, что никогда не получу.
Внешне Марко был удовлетворен ответом, но Жюльетт понимала: подобные сомнения будут мучить его на протяжении всей жизни. Они постоянно будут возникать в темных уголках их семейного счастья.
Чтобы провести последний день отпуска мужа вместе с ним, Жюльетт поменяла время дежурства. Они были в этот день с детьми – все вместе посетили представление кукольного театра. Вечером пообедали вдвоем, ночью в последний раз занимались любовью.
Когда Жюльетт утром проснулась, Марко уже не было. На столике рядом с кроватью лежала записка. Она села, отвела волосы от лица и внимательно ее прочитала. Марко писал, что она не должна расстраиваться и обижаться, но прощаться перед уходом выше его сил. Записка завершалась словами, что уходя, он целует ее и детей.
Жюльетт откинула одеяло и бросилась к окну в надежде, что Марко не успел далеко уйти, но улица была пуста, его уже не было видно.
Глава 23
Когда пришло сообщение о новом наступлении австрийцев в Тироле, Жюльетт охватила тревога за Марко. Иногда не в силах дождаться утренней газеты, она шла на площадь Святого Марка, где каждый вечер собиралась толпа людей и слушала последние сведения с фронта. Она присоединялась к слезам и крикам радости и облегчения, услышав известие, что итальянские войска прорвали оборону австрийцев под Трентино. Затем последовали сообщения о новых успехах итальянской стороны, но погребальным колоколом прозвучали списки погибших. Среди раненых, прибывших в Венецию, были и австрийские военнопленные. К ним проявляли не меньшую заботу и участие, чем к соотечественникам, но помещали в отдельные палаты, у входа которых стоял часовой.
С приходом лета сообщений о победах Италии становилось больше. Жюльетт читала о самых последних, сидя в своей мастерской с ногами на диване, совершенно одна в доме. Дети гуляли с Леной, а Арианна незадолго до этого вышла замуж за моряка, с которым уже давно была обручена. На венчании присутствовали все. И хотя муж сразу же после свадьбы вернулся на корабль, Арианна переехала из особняка Романелли в собственную квартиру и поступила на работу на маленькую фабрику при Арсенале.
Жюльетт услышала звонок в дверь и отложила газету, с удивлением подумав, кто бы это мог быть. Она прошла по зеленому мрамору пола передней и широко распахнула входную дверь перед женщиной, одетой в траур. На какое-то мгновение ужас сковал сердце Жюльетт, она инстинктивно почувствовала, что перед ней вестник печали. Но женщина улыбнулась, и испуг прошел. В лице гостьи была какая-то особая мягкость, подчеркнутая возрастом, – ей было за шестьдесят. Волосы давно поседели, черты отличались изысканным аристократизмом. В облике и манерах присутствовало достоинство патрицианки.
– Bonjour, – сказала гостья и дальше продолжала говорить по-французски. – Если не ошибаюсь, я имею честь беседовать с синьорой Романелли? Меня зовут синьора Оттони, я вдова покойного Карло Оттони из Венеции. Мне сказала о вас донья Сесилия. Простите, что позволила себе явиться без предупреждения, но мне просто необходимо познакомиться с вами как можно скорее.
– Входите, пожалуйста, – Жюльетт отступила, чтобы дать гостье дорогу.
– Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз была в Венеции, – пояснила вдова. – Не по своей воле, конечно, я была так долго разлучена с любимым городом. В свое время мы обычно три месяца в году проводили в нашем Палаццо Оттони на Большом канале. К несчастью, здоровье моего мужа начало резко ухудшаться, и по совету врачей мы поселились в Швейцарии. Горный воздух считается очень полезным для больных. И хотя я давно была внутренне готова, но недавняя кончина супруга глубочайшим образом потрясла меня.
– Примите мои самые искренние соболезнования.
Вдова наклонила голову в знак признательности. Несмотря на итальянское имя, во французском женщины не слышалось никакого акцента, но все же Жюльетт была уверена: перед ней не француженка.
– Карло был заядлый путешественник и искатель приключений, – продолжала вдова. – И при любой возможности мы путешествовали вдвоем. Я частенько говорила, что он, должно быть, потомок Марко Поло.
По лукавой улыбке гостьи можно было заключить – эта шутка пользовалась у супругов большой популярностью.
– Но где бы мы ни находились, в какую страну ни приезжали, его сердце всегда оставалось в Венеции. Он очень огорчился, когда Италия вступила в войну, но, с другой стороны, гордился тем отважным шагом, на который страна, в конце концов, решилась, и пожертвовал крупные суммы на военные нужды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Жюльетт села рядом с мужем на диван, обняла и нежно поцеловала. Ей хотелось отогнать прочь все его жуткие воспоминания о войне. Ночью Марко дважды просыпался от кошмаров, размахивал руками и выкрикивал команды. Жюльетт снова пришлось успокаивать его поцелуями, отгоняя ужасы прочь. Как-то он разрыдался, склонив голову на грудь жене, вдыхая соблазнительный аромат ее тела. Он не мог представить, что скоро наступит момент, когда снова придется оставить Жюльетт.
И все-таки этот момент наступил. К этому времени Марко уже мог обходиться без костылей, и один из врачей Венеции подтвердил его годность для строевой службы. Жюльетт постаралась сделать дни, которые он провел дома, одними из самых счастливых в его жизни. Она продолжала выполнять работу медицинской сестры, но часы, когда жена отсутствовала, Марко проводил в веселых забавах с детьми, иногда выезжая с ними на «вапоретто» посмотреть на огромный военный корабль, пришвартованный в заливе. Подобные экскурсии, конечно, производили на Мишеля больше впечатления, чем на Сильвану. В магазинах игрушек дети сами выбирали подарки, а перед возвращением домой обязательно заходили в кафе, где угощались пирожными. В результате он совершенно избаловал малышей, их аппетит бывал испорчен на целый день. Это возмущало Арианну гораздо больше, чем Марко мог себе представить, ведь она понимала: будет трудно возвратить детей к обычному режиму после того, как уедет отец.
Иногда Марко брал с собой детей и шел встречать Жюльетт, но по вечерам всегда приходил за ней один. И именно когда они однажды возвращались домой вдвоем, произошел неприятный инцидент, совершенно неожиданный для нее. Марко задал вопрос, заставший Жюльетт врасплох.
– У тебя есть какие-нибудь известия о Карсавине? Жена взглянула на него в полном недоумении.
– Нет. Это уже давно прошедшее. Он не станет писать мне, даже, если отбросить, что почти невозможно получить письмо из России в разгар войны через несколько фронтов.
– Насколько мне известно, это иногда возможно по каналам Красного Креста. Кроме того, у Карсавина, несомненно, есть доступ к дипломатическим каналам.
– Не думаю, если он сейчас находится где-нибудь на боевой позиции на весьма неустойчивом восточном фронте. Нет, я не получила никаких писем и полагаю, что никогда не получу.
Внешне Марко был удовлетворен ответом, но Жюльетт понимала: подобные сомнения будут мучить его на протяжении всей жизни. Они постоянно будут возникать в темных уголках их семейного счастья.
Чтобы провести последний день отпуска мужа вместе с ним, Жюльетт поменяла время дежурства. Они были в этот день с детьми – все вместе посетили представление кукольного театра. Вечером пообедали вдвоем, ночью в последний раз занимались любовью.
Когда Жюльетт утром проснулась, Марко уже не было. На столике рядом с кроватью лежала записка. Она села, отвела волосы от лица и внимательно ее прочитала. Марко писал, что она не должна расстраиваться и обижаться, но прощаться перед уходом выше его сил. Записка завершалась словами, что уходя, он целует ее и детей.
Жюльетт откинула одеяло и бросилась к окну в надежде, что Марко не успел далеко уйти, но улица была пуста, его уже не было видно.
Глава 23
Когда пришло сообщение о новом наступлении австрийцев в Тироле, Жюльетт охватила тревога за Марко. Иногда не в силах дождаться утренней газеты, она шла на площадь Святого Марка, где каждый вечер собиралась толпа людей и слушала последние сведения с фронта. Она присоединялась к слезам и крикам радости и облегчения, услышав известие, что итальянские войска прорвали оборону австрийцев под Трентино. Затем последовали сообщения о новых успехах итальянской стороны, но погребальным колоколом прозвучали списки погибших. Среди раненых, прибывших в Венецию, были и австрийские военнопленные. К ним проявляли не меньшую заботу и участие, чем к соотечественникам, но помещали в отдельные палаты, у входа которых стоял часовой.
С приходом лета сообщений о победах Италии становилось больше. Жюльетт читала о самых последних, сидя в своей мастерской с ногами на диване, совершенно одна в доме. Дети гуляли с Леной, а Арианна незадолго до этого вышла замуж за моряка, с которым уже давно была обручена. На венчании присутствовали все. И хотя муж сразу же после свадьбы вернулся на корабль, Арианна переехала из особняка Романелли в собственную квартиру и поступила на работу на маленькую фабрику при Арсенале.
Жюльетт услышала звонок в дверь и отложила газету, с удивлением подумав, кто бы это мог быть. Она прошла по зеленому мрамору пола передней и широко распахнула входную дверь перед женщиной, одетой в траур. На какое-то мгновение ужас сковал сердце Жюльетт, она инстинктивно почувствовала, что перед ней вестник печали. Но женщина улыбнулась, и испуг прошел. В лице гостьи была какая-то особая мягкость, подчеркнутая возрастом, – ей было за шестьдесят. Волосы давно поседели, черты отличались изысканным аристократизмом. В облике и манерах присутствовало достоинство патрицианки.
– Bonjour, – сказала гостья и дальше продолжала говорить по-французски. – Если не ошибаюсь, я имею честь беседовать с синьорой Романелли? Меня зовут синьора Оттони, я вдова покойного Карло Оттони из Венеции. Мне сказала о вас донья Сесилия. Простите, что позволила себе явиться без предупреждения, но мне просто необходимо познакомиться с вами как можно скорее.
– Входите, пожалуйста, – Жюльетт отступила, чтобы дать гостье дорогу.
– Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз была в Венеции, – пояснила вдова. – Не по своей воле, конечно, я была так долго разлучена с любимым городом. В свое время мы обычно три месяца в году проводили в нашем Палаццо Оттони на Большом канале. К несчастью, здоровье моего мужа начало резко ухудшаться, и по совету врачей мы поселились в Швейцарии. Горный воздух считается очень полезным для больных. И хотя я давно была внутренне готова, но недавняя кончина супруга глубочайшим образом потрясла меня.
– Примите мои самые искренние соболезнования.
Вдова наклонила голову в знак признательности. Несмотря на итальянское имя, во французском женщины не слышалось никакого акцента, но все же Жюльетт была уверена: перед ней не француженка.
– Карло был заядлый путешественник и искатель приключений, – продолжала вдова. – И при любой возможности мы путешествовали вдвоем. Я частенько говорила, что он, должно быть, потомок Марко Поло.
По лукавой улыбке гостьи можно было заключить – эта шутка пользовалась у супругов большой популярностью.
– Но где бы мы ни находились, в какую страну ни приезжали, его сердце всегда оставалось в Венеции. Он очень огорчился, когда Италия вступила в войну, но, с другой стороны, гордился тем отважным шагом, на который страна, в конце концов, решилась, и пожертвовал крупные суммы на военные нужды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101