Только магистрат — ибо эти люди большей частью были суровыми и непреклонными — мог бы осмелиться вмешаться.
— Клянусь Богом, Ник, — пыхтел Джордж, — я буду держать тебя, пока твои мозги не остынут!
— Да неужели? — осведомился сэр Ник, которому удалось освободить одну руку.
Джордж тут же поймал ее снова. Они продолжали бороться, откатившись к сточной канаве и скрипящим повозкам, когда левая нога сэра Ника внезапно ударила что-то или кого-то.
Единственным, осмелившимся к ним приблизиться (большинство скользило мимо, опустив головы и устремив взгляд на землю), был юный чистильщик обуви, несший вместе с многочисленными тряпками оловянную банку с сажей, смешанной с прогорклым маслом. Колено сэра Ника отправило его на мостовую, содержимое банки расплескалось и потекло в канаву.
— Ну-ну! — ласково произнес сэр Ник. Его руки обмякли. Джордж, повернув друга к себе, увидел, что его глаза обрели осмысленное выражение. — Я не хотел тебя ударить, малыш.
Джордж разжал объятия. Сэр Ник опустился на колени, чтобы помочь подняться испуганному чумазому мальчишке.
— Ты испугался шпаги — давай спрячем ее в ножны. Вот деньги — они твои.
Он вложил в руку мальчика горсть монет.
— Запомни, что я тебе скажу, — продолжал сэр Ник. — Когда ты вырастешь и станешь мужчиной, то по отношению к слабым и беспомощным всегда будь терпелив и ласков. Но если они окажутся дерзкими и наглыми… — его пальцы сжали руку мальчика, но сразу же ослабли, не успев причинить ему боль, — … то бей их по физиономиям без всякой жалости! — Тон его внезапно изменился. — Постой, я не причиню тебе вреда! Я…
Сэр Ник медленно выпрямился. Его колени дрожали. С помощью Джорджа он добрел до стены и сел около нее, закрыв лицо ладонями. Просидев так некоторое время, сэр Ник опустил руки.
— Джордж! — позвал он.
Лорд Джордж Харуэлл едва не подпрыгнул, ощущая во всем теле дрожь суеверного страха.
Голос совсем не походил на громовое рычание старины Ника! Это был тот самый серьезный, мягкий и вежливый голос, того же тембра, что и у Ника, но, казалось, принадлежащий какому-то старому философу, который озадачивал Джорджа весь день, пока не изменился в аптеке.
— Как мы сюда попали опять? — спросил загадочный голос. — Я помню лавку аптекаря, помню, как немного рассердился на тебя из-за какой-то чепухи, а больше не могу вспомнить ничего.
Профессор Фентон открыл глаза и осмотрелся вокруг. Он чувствовал себя потрясенным, как будто испытал неприятное переживание, — вот и все.
Джорджу отчаянно хотелось помолиться, хотя он скорее умер бы, чем признал это. К тому же он мог вспомнить только заупокойную молитву, которая едва ли подходила к данной ситуации.
— Ну и что? — воскликнул Джордж с притворной веселостью. — Значит, то, что ты забыл, занимает менее десяти минут.
— Десяти минут! — повторил Фентон.
Его взгляд блуждал по фронтонам домов. В окне одного из них по-прежнему торчала растрепанная неряха лет шестнадцати, одетая более чем скудно, которая, опершись локтями на подоконник, допивала кружку пива.
— Ты всего лишь убил одного человека и ранил другого, — успокаивающим тоном продолжал Джордж. — Да не смотри ты с таким ужасом ни на меня, ни на свои руки! Тебя не арестуют за убийство Длинноногого, а только поблагодарят за то, что ты избавил палача от работы. Он ведь из Эльзаса и, следовательно, уже приговорен.
— Но…
— Тебе прежде всего нужно как следует поесть, Ник, — дружелюбно заявил Джордж. — У меня самого пусто в брюхе! Столовая «Жирный каплун» от нас меньше чем в десяти ярдах. Держись за меня, дружище, а то ты еще слаб, и я по дороге расскажу тебе кое-что интересное.
— Да, но…
Джордж, посмотрев направо, внезапно умолк. Лицо его залила краска.
— Ник! — тихо сказал он. — Посмотри туда! Подъезжает твоя собственная карета, а в ней сидит Мег Йорк, стучит в окно и улыбается. Как по-твоему, Ник, — его голос дрогнул, — могу я подойти и поговорить с ней?
Глава 8. Глава «Зеленой ленты»
Помещение столовой под вывеской с изображением жирного каплуна было хотя и просторным, но тусклым и темным, за исключением пламенеющих алым цветом углей в очаге сзади, откуда распространялся жар, выходя наружу сквозь открытые окна.
«Темно как в преисподней», — подумал Фентон, в то время как Джордж усаживался за один из длинных темных столов. Мрачная комната с кроваво-красным мерцанием огня наводила на мысли о встрече с дьяволом. Неужели она суждена ему вновь?
— Садитесь и веселитесь, джентльмены! — пригласил хозяин таверны, толстяк с закатанными выше локтей рукавами и широким поясом с медной пряжкой. — Как я могу удовлетворить ваш аппетит?
— Мне подайте хорошего каплуна и четырех голубей, — ответил Джордж. — Надеюсь, они достаточно жирные и тают во рту?
— Здесь других не подают, сэр, — надменно промолвил хозяин.
— Что касается этого джентльмена, — продолжал Джордж, глядя на Ника, задумчиво уставившегося на стол, — то для него подойдет мясной пирог с подливой и кусок говядины. А для нас обоих — кувшин лучшего Канарского.
Фентон только начал обретать способность радоваться жизни с тех пор, как они увидели карету, где ехала Мег.
Их разговор с Мег, происшедший несколько минут назад, повернул развитие событий в новом, более опасном направлении. Фентон думал, сможет ли он когда-нибудь расслабиться и не ощущать нависшей над собой угрозы? Его память вернулась к тому моменту, когда они с Джорджем влезли в карету по просьбе Мег.
— Ходить пешком так ужасно! — сказала она. — Вам идти только несколько ярдов? Ничего, все равно садитесь, и мы сможем поболтать.
Карета представляла собой чудовищных размеров ящик на колесах выше человеческого роста, изогнутый внизу и поддерживаемый огромными кожаными ремнями. Двумя гнедыми лошадьми правил кучер в парике. Весь экипаж сверкал позолотой вплоть до башенки на крыше и гербов сэра Ника под стеклянными окнами.
— П-прекрасная мадам, — пробормотал запинаясь Джордж, чье лицо побагровело в присутствии той, кого он обожал. — Я не хотел бы… вторгаться…
Поднявшись на ступеньки кареты, Джордж опустился на темно-бордовое сиденье напротив Мег, которой доставляло удовольствие дразнить его.
— Джордж! — ласково промолвила она. — Разве слово «вторгаться» может относиться к вам?
Фентон легко вскочил в карету и сел рядом с Джорджем.
Мег производила впечатление леди, проведшей утомительный день, но так ничего и не купившей. Ее меховая накидка, муфта и шляпа лежали рядом с ней. На молодой женщине были платье в вертикальную красно-белую полоску с очень низким вырезом, отделанным черными кружевами, и алая юбка с золотыми арабесками.
Однако, несмотря на усталый вид, она сохраняла всю свою привлекательность. Фентон чувствовал это, испытывая смутное беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Клянусь Богом, Ник, — пыхтел Джордж, — я буду держать тебя, пока твои мозги не остынут!
— Да неужели? — осведомился сэр Ник, которому удалось освободить одну руку.
Джордж тут же поймал ее снова. Они продолжали бороться, откатившись к сточной канаве и скрипящим повозкам, когда левая нога сэра Ника внезапно ударила что-то или кого-то.
Единственным, осмелившимся к ним приблизиться (большинство скользило мимо, опустив головы и устремив взгляд на землю), был юный чистильщик обуви, несший вместе с многочисленными тряпками оловянную банку с сажей, смешанной с прогорклым маслом. Колено сэра Ника отправило его на мостовую, содержимое банки расплескалось и потекло в канаву.
— Ну-ну! — ласково произнес сэр Ник. Его руки обмякли. Джордж, повернув друга к себе, увидел, что его глаза обрели осмысленное выражение. — Я не хотел тебя ударить, малыш.
Джордж разжал объятия. Сэр Ник опустился на колени, чтобы помочь подняться испуганному чумазому мальчишке.
— Ты испугался шпаги — давай спрячем ее в ножны. Вот деньги — они твои.
Он вложил в руку мальчика горсть монет.
— Запомни, что я тебе скажу, — продолжал сэр Ник. — Когда ты вырастешь и станешь мужчиной, то по отношению к слабым и беспомощным всегда будь терпелив и ласков. Но если они окажутся дерзкими и наглыми… — его пальцы сжали руку мальчика, но сразу же ослабли, не успев причинить ему боль, — … то бей их по физиономиям без всякой жалости! — Тон его внезапно изменился. — Постой, я не причиню тебе вреда! Я…
Сэр Ник медленно выпрямился. Его колени дрожали. С помощью Джорджа он добрел до стены и сел около нее, закрыв лицо ладонями. Просидев так некоторое время, сэр Ник опустил руки.
— Джордж! — позвал он.
Лорд Джордж Харуэлл едва не подпрыгнул, ощущая во всем теле дрожь суеверного страха.
Голос совсем не походил на громовое рычание старины Ника! Это был тот самый серьезный, мягкий и вежливый голос, того же тембра, что и у Ника, но, казалось, принадлежащий какому-то старому философу, который озадачивал Джорджа весь день, пока не изменился в аптеке.
— Как мы сюда попали опять? — спросил загадочный голос. — Я помню лавку аптекаря, помню, как немного рассердился на тебя из-за какой-то чепухи, а больше не могу вспомнить ничего.
Профессор Фентон открыл глаза и осмотрелся вокруг. Он чувствовал себя потрясенным, как будто испытал неприятное переживание, — вот и все.
Джорджу отчаянно хотелось помолиться, хотя он скорее умер бы, чем признал это. К тому же он мог вспомнить только заупокойную молитву, которая едва ли подходила к данной ситуации.
— Ну и что? — воскликнул Джордж с притворной веселостью. — Значит, то, что ты забыл, занимает менее десяти минут.
— Десяти минут! — повторил Фентон.
Его взгляд блуждал по фронтонам домов. В окне одного из них по-прежнему торчала растрепанная неряха лет шестнадцати, одетая более чем скудно, которая, опершись локтями на подоконник, допивала кружку пива.
— Ты всего лишь убил одного человека и ранил другого, — успокаивающим тоном продолжал Джордж. — Да не смотри ты с таким ужасом ни на меня, ни на свои руки! Тебя не арестуют за убийство Длинноногого, а только поблагодарят за то, что ты избавил палача от работы. Он ведь из Эльзаса и, следовательно, уже приговорен.
— Но…
— Тебе прежде всего нужно как следует поесть, Ник, — дружелюбно заявил Джордж. — У меня самого пусто в брюхе! Столовая «Жирный каплун» от нас меньше чем в десяти ярдах. Держись за меня, дружище, а то ты еще слаб, и я по дороге расскажу тебе кое-что интересное.
— Да, но…
Джордж, посмотрев направо, внезапно умолк. Лицо его залила краска.
— Ник! — тихо сказал он. — Посмотри туда! Подъезжает твоя собственная карета, а в ней сидит Мег Йорк, стучит в окно и улыбается. Как по-твоему, Ник, — его голос дрогнул, — могу я подойти и поговорить с ней?
Глава 8. Глава «Зеленой ленты»
Помещение столовой под вывеской с изображением жирного каплуна было хотя и просторным, но тусклым и темным, за исключением пламенеющих алым цветом углей в очаге сзади, откуда распространялся жар, выходя наружу сквозь открытые окна.
«Темно как в преисподней», — подумал Фентон, в то время как Джордж усаживался за один из длинных темных столов. Мрачная комната с кроваво-красным мерцанием огня наводила на мысли о встрече с дьяволом. Неужели она суждена ему вновь?
— Садитесь и веселитесь, джентльмены! — пригласил хозяин таверны, толстяк с закатанными выше локтей рукавами и широким поясом с медной пряжкой. — Как я могу удовлетворить ваш аппетит?
— Мне подайте хорошего каплуна и четырех голубей, — ответил Джордж. — Надеюсь, они достаточно жирные и тают во рту?
— Здесь других не подают, сэр, — надменно промолвил хозяин.
— Что касается этого джентльмена, — продолжал Джордж, глядя на Ника, задумчиво уставившегося на стол, — то для него подойдет мясной пирог с подливой и кусок говядины. А для нас обоих — кувшин лучшего Канарского.
Фентон только начал обретать способность радоваться жизни с тех пор, как они увидели карету, где ехала Мег.
Их разговор с Мег, происшедший несколько минут назад, повернул развитие событий в новом, более опасном направлении. Фентон думал, сможет ли он когда-нибудь расслабиться и не ощущать нависшей над собой угрозы? Его память вернулась к тому моменту, когда они с Джорджем влезли в карету по просьбе Мег.
— Ходить пешком так ужасно! — сказала она. — Вам идти только несколько ярдов? Ничего, все равно садитесь, и мы сможем поболтать.
Карета представляла собой чудовищных размеров ящик на колесах выше человеческого роста, изогнутый внизу и поддерживаемый огромными кожаными ремнями. Двумя гнедыми лошадьми правил кучер в парике. Весь экипаж сверкал позолотой вплоть до башенки на крыше и гербов сэра Ника под стеклянными окнами.
— П-прекрасная мадам, — пробормотал запинаясь Джордж, чье лицо побагровело в присутствии той, кого он обожал. — Я не хотел бы… вторгаться…
Поднявшись на ступеньки кареты, Джордж опустился на темно-бордовое сиденье напротив Мег, которой доставляло удовольствие дразнить его.
— Джордж! — ласково промолвила она. — Разве слово «вторгаться» может относиться к вам?
Фентон легко вскочил в карету и сел рядом с Джорджем.
Мег производила впечатление леди, проведшей утомительный день, но так ничего и не купившей. Ее меховая накидка, муфта и шляпа лежали рядом с ней. На молодой женщине были платье в вертикальную красно-белую полоску с очень низким вырезом, отделанным черными кружевами, и алая юбка с золотыми арабесками.
Однако, несмотря на усталый вид, она сохраняла всю свою привлекательность. Фентон чувствовал это, испытывая смутное беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95