Ему очень нравилось то, как Сара прогибается при этом назад, отчего ее груди поднимаются вверх и становятся совсем круглыми, похожими на диковинные спелые фрукты.
— Я тоже писал стихи, — небрежно заметил Макс. — И тоже когда учился в школе.
— Правда? — удивилась Сара. — Так ты еще и поэт?
— Хочешь, чтобы я прочитал что-нибудь?
— Мм-м, — потерлась она носом о его шею.
— Тогда изволь… Вот…
У молодой у леди Фарнхэм
Торчали.., э-э-э.., груди, словно пушки,
Но стоило лишь ей раздеться,
Упали вниз ее игрушки.
А муж ее…
— Подожди, Макс! Ты называешь это поэзией? Но это же просто нескладушки какие-то! Даже Саймон и Мартин лучше напишут, честное слово!
— Я сказал тебе, что писал стихи, но я же не говорил, что у меня есть поэтический дар, — хитро улыбнулся Макс.
Они оба рассмеялись — поначалу негромко, а затем, словно заражаясь друг от друга, все сильнее. У Сары от смеха даже глаза, казалось, стали чуточку светлее.
"Это сколько же лет я так не смеялась?” — спросила она саму себя.
От того места, где они стояли, до кровати был всего один шаг, но Сара, к удивлению Макса, все никак не могла преодолеть его.
— В чем дело? — не выдержав, спросил он наконец. Сара озабоченно нахмурила брови и махнула рукой, указывая на распахнутое окно.
— Ты хоть представляешь себе, который сейчас час? Наверное, полдень, — серьезным тоном сказала она.
— И что с того? — перехватил Макс ее руку. — Лично я не намерен терять ни минуты. Я и так столько времени, можно сказать, потратил зря: так и не занялся любовью с тобой прямо в дороге.
— В дороге? — поразилась Сара. — Ты думаешь, что можно это делать прямо в карете? Но там ее места мало…
— Вполне достаточно, — заверил ее Макс и тут же поспешил добавить:
— Я полагаю, что достаточно. Сам я в каретах любовью никогда не занимался, разумеется, но хотел бы проделать это.., с тобой.
Сара густо покраснела, пребывая в нерешительности. Прилично ли женщине ложиться в постель с мужчиной посреди дня, даже если это ее муж, но прийти к какому-то выводу так и не успела: Макс внезапно накинулся на нее и повалил на кровать. Оба рассмеялись, и Макс принялся целовать Сару, но потом вдруг оторвал губы от ее губ, приподнял голову, и взгляд его стал задумчивым и печальным.
— В чем дело, Макс, что случилось? — немедленно отреагировала Сара. — И почему ты так странно смотришь на меня?
— Потому что безумно хочу понять, что там происходит, в твоей голове. Хочу прочитать твои мысли и узнать твои чувства.
— Ты и так их знаешь.
— Неужели? Хотелось бы, конечно, в это верить, но… Сара не дала ему договорить. На этот раз она припала губами к губам Макса. После непродолжительных и бурных ласк Макс все-таки взял Сару — быстро, не раздевая, и ей эта новая грань их отношений показалась неожиданно привлекательной, и, уж во всяком случае, любопытной и приятной.
Сара буквально сходила с ума по своему мужу, по его ослепительной улыбке, мускулистому телу. Она жадно и чувственно отзывалась на каждое его движение внутри своего тела, а приблизившись к краю блаженства, не удержалась от слез радости.
* * *
Быть рядом с Максом и оставаться грустной было просто невозможно. Он то шутил, то выдумывал что-то неожиданное и новое.
Одной из таких выдумок Макса, которая очень понравилась Саре, была мысль о том, чтобы заниматься любовью не только в постели, но и в самых неожиданных местах. А еще точнее — там, где понравится и захочется. На пляже ли, в лесу ли он умудрялся найти скрытый от любопытных взоров уголок, где они с Сарой безотлагательно принимались заниматься любовью.
Они раз за разом наслаждались близостью и никак не могли насытиться друг другом.
Если что и шокировало при этом Сару, так это не искушенность Макса, к этому она была готова. А вот к чему она была совершенно не готова и что по-настоящему поразило Сару, так это ее собственная ненасытность и бурный темперамент. Такого она от себя никак не ожидала. Стоило ей иногда лишь мельком взглянуть на Макса, и в глубине ее естества уже начинал зарождаться теплый шар — предвестник близкой вспышки страсти.
Когда Макс и Сара не занимались любовью, они разговаривали, избегая при этом всего, что могло бы омрачить их короткое счастье. При этом Сара узнала немного больше о родителях Макса, с которыми ей еще предстояло познакомиться.
Макс был, как оказалось, единственным ребенком в семье и, естественно, единственным наследником. Вечером, перед ужином, Сара вновь вернулась к этой волнующей ее теме, когда они с Максом сидели на балконе. На сей раз речь пошла о доме, в котором жили родители Макса.
— Это место называется “замок Линдхерст”, — сказал Макс, делая глоток вина. — Поместьем в основном занимается отец, а моя мать помогает ему. Да ты не волнуйся, Сара, — добавил он, заметив испуг в глазах жены, — я уверен, что вы понравитесь друг другу. И не думай, пожалуйста, о том, что моя семья находится в родстве с английскими королями — мои родители очень добрые и совсем не заносчивые люди.
— Не представляю себе жизнь в замке.
— И не нужно. Ведь я газетчик, Сара, а значит, мы будем жить в Лондоне.
— Твои родители знают обо мне?
— Я послал им письмо экспресс-почтой, как только получил разрешение епископа на наш брак.
— Так они знают о том, кто я? — подалась вперед Сара. — Имя мое они знают?
— Сара, письмо есть письмо. Умный человек не всегда и не все доверяет бумаге. Кроме того, вы вскоре встретитесь. Они сейчас в Дербишире, у своих друзей, но уже через несколько недель вернутся домой, в Хэмпшир.
ВСТРЕТИТЕСЬ! “Встретимся, если я доживу до той поры”, — подумала Сара. Что же она натворила! И где только была ее голова?
Макс взял Сару за подбородок своими сильными пальцами, повернул к себе ее голову, заглянул прямо в глаза.
— Я уверен, они полюбят тебя, — сказал он. — Но даже если и нет, мне на это наплевать. Посмотри для сравнения на свою семью. Да если бы я прислушивался ко всему, что они обо мне судачат, мне давно надо было бы повеситься или утопиться.
— Да уж, — не удержалась от усмешки Сара. — Они тебя, что называется, по косточкам разобрали. Не сердись на них, ладно?
— Так-то лучше, — погладил ее по щеке Макс. — И запомни: мы с тобой клялись перед алтарем друг другу, а не нашим семьям. Ты закончила с едой? Тогда мы могли бы взять напрокат пару лошадей и поехать кататься верхом, пока не стемнело.
— Отлично! — с улыбкой ответила Сара, поднимаясь из-за стола.
* * *
Три дня пролетели, казалось, как одно мгновение, и теперь молодые супруги возвращались назад, в Лонгфилд. Чем ближе подъезжали они к дому, тем молчаливее и мрачнее становилась Сара. Ее мысли побежали по обычному кругу: Уильям; сгоревший дом Анны; письма. Эти проклятые письма, приходящие неведомо откуда и неизвестно от кого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Я тоже писал стихи, — небрежно заметил Макс. — И тоже когда учился в школе.
— Правда? — удивилась Сара. — Так ты еще и поэт?
— Хочешь, чтобы я прочитал что-нибудь?
— Мм-м, — потерлась она носом о его шею.
— Тогда изволь… Вот…
У молодой у леди Фарнхэм
Торчали.., э-э-э.., груди, словно пушки,
Но стоило лишь ей раздеться,
Упали вниз ее игрушки.
А муж ее…
— Подожди, Макс! Ты называешь это поэзией? Но это же просто нескладушки какие-то! Даже Саймон и Мартин лучше напишут, честное слово!
— Я сказал тебе, что писал стихи, но я же не говорил, что у меня есть поэтический дар, — хитро улыбнулся Макс.
Они оба рассмеялись — поначалу негромко, а затем, словно заражаясь друг от друга, все сильнее. У Сары от смеха даже глаза, казалось, стали чуточку светлее.
"Это сколько же лет я так не смеялась?” — спросила она саму себя.
От того места, где они стояли, до кровати был всего один шаг, но Сара, к удивлению Макса, все никак не могла преодолеть его.
— В чем дело? — не выдержав, спросил он наконец. Сара озабоченно нахмурила брови и махнула рукой, указывая на распахнутое окно.
— Ты хоть представляешь себе, который сейчас час? Наверное, полдень, — серьезным тоном сказала она.
— И что с того? — перехватил Макс ее руку. — Лично я не намерен терять ни минуты. Я и так столько времени, можно сказать, потратил зря: так и не занялся любовью с тобой прямо в дороге.
— В дороге? — поразилась Сара. — Ты думаешь, что можно это делать прямо в карете? Но там ее места мало…
— Вполне достаточно, — заверил ее Макс и тут же поспешил добавить:
— Я полагаю, что достаточно. Сам я в каретах любовью никогда не занимался, разумеется, но хотел бы проделать это.., с тобой.
Сара густо покраснела, пребывая в нерешительности. Прилично ли женщине ложиться в постель с мужчиной посреди дня, даже если это ее муж, но прийти к какому-то выводу так и не успела: Макс внезапно накинулся на нее и повалил на кровать. Оба рассмеялись, и Макс принялся целовать Сару, но потом вдруг оторвал губы от ее губ, приподнял голову, и взгляд его стал задумчивым и печальным.
— В чем дело, Макс, что случилось? — немедленно отреагировала Сара. — И почему ты так странно смотришь на меня?
— Потому что безумно хочу понять, что там происходит, в твоей голове. Хочу прочитать твои мысли и узнать твои чувства.
— Ты и так их знаешь.
— Неужели? Хотелось бы, конечно, в это верить, но… Сара не дала ему договорить. На этот раз она припала губами к губам Макса. После непродолжительных и бурных ласк Макс все-таки взял Сару — быстро, не раздевая, и ей эта новая грань их отношений показалась неожиданно привлекательной, и, уж во всяком случае, любопытной и приятной.
Сара буквально сходила с ума по своему мужу, по его ослепительной улыбке, мускулистому телу. Она жадно и чувственно отзывалась на каждое его движение внутри своего тела, а приблизившись к краю блаженства, не удержалась от слез радости.
* * *
Быть рядом с Максом и оставаться грустной было просто невозможно. Он то шутил, то выдумывал что-то неожиданное и новое.
Одной из таких выдумок Макса, которая очень понравилась Саре, была мысль о том, чтобы заниматься любовью не только в постели, но и в самых неожиданных местах. А еще точнее — там, где понравится и захочется. На пляже ли, в лесу ли он умудрялся найти скрытый от любопытных взоров уголок, где они с Сарой безотлагательно принимались заниматься любовью.
Они раз за разом наслаждались близостью и никак не могли насытиться друг другом.
Если что и шокировало при этом Сару, так это не искушенность Макса, к этому она была готова. А вот к чему она была совершенно не готова и что по-настоящему поразило Сару, так это ее собственная ненасытность и бурный темперамент. Такого она от себя никак не ожидала. Стоило ей иногда лишь мельком взглянуть на Макса, и в глубине ее естества уже начинал зарождаться теплый шар — предвестник близкой вспышки страсти.
Когда Макс и Сара не занимались любовью, они разговаривали, избегая при этом всего, что могло бы омрачить их короткое счастье. При этом Сара узнала немного больше о родителях Макса, с которыми ей еще предстояло познакомиться.
Макс был, как оказалось, единственным ребенком в семье и, естественно, единственным наследником. Вечером, перед ужином, Сара вновь вернулась к этой волнующей ее теме, когда они с Максом сидели на балконе. На сей раз речь пошла о доме, в котором жили родители Макса.
— Это место называется “замок Линдхерст”, — сказал Макс, делая глоток вина. — Поместьем в основном занимается отец, а моя мать помогает ему. Да ты не волнуйся, Сара, — добавил он, заметив испуг в глазах жены, — я уверен, что вы понравитесь друг другу. И не думай, пожалуйста, о том, что моя семья находится в родстве с английскими королями — мои родители очень добрые и совсем не заносчивые люди.
— Не представляю себе жизнь в замке.
— И не нужно. Ведь я газетчик, Сара, а значит, мы будем жить в Лондоне.
— Твои родители знают обо мне?
— Я послал им письмо экспресс-почтой, как только получил разрешение епископа на наш брак.
— Так они знают о том, кто я? — подалась вперед Сара. — Имя мое они знают?
— Сара, письмо есть письмо. Умный человек не всегда и не все доверяет бумаге. Кроме того, вы вскоре встретитесь. Они сейчас в Дербишире, у своих друзей, но уже через несколько недель вернутся домой, в Хэмпшир.
ВСТРЕТИТЕСЬ! “Встретимся, если я доживу до той поры”, — подумала Сара. Что же она натворила! И где только была ее голова?
Макс взял Сару за подбородок своими сильными пальцами, повернул к себе ее голову, заглянул прямо в глаза.
— Я уверен, они полюбят тебя, — сказал он. — Но даже если и нет, мне на это наплевать. Посмотри для сравнения на свою семью. Да если бы я прислушивался ко всему, что они обо мне судачат, мне давно надо было бы повеситься или утопиться.
— Да уж, — не удержалась от усмешки Сара. — Они тебя, что называется, по косточкам разобрали. Не сердись на них, ладно?
— Так-то лучше, — погладил ее по щеке Макс. — И запомни: мы с тобой клялись перед алтарем друг другу, а не нашим семьям. Ты закончила с едой? Тогда мы могли бы взять напрокат пару лошадей и поехать кататься верхом, пока не стемнело.
— Отлично! — с улыбкой ответила Сара, поднимаясь из-за стола.
* * *
Три дня пролетели, казалось, как одно мгновение, и теперь молодые супруги возвращались назад, в Лонгфилд. Чем ближе подъезжали они к дому, тем молчаливее и мрачнее становилась Сара. Ее мысли побежали по обычному кругу: Уильям; сгоревший дом Анны; письма. Эти проклятые письма, приходящие неведомо откуда и неизвестно от кого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87