— Бедные.
— Она независимой хотела быть. Вообще у папы денег не брала. Училась на отделении PR и маркетинга. И у Влада твоего занималась связями с общественностью — что-то там с предвыборной агитацией связано. Наверное, он ее поэтому и взял с собой.
— Не поэтому, — тихо сказала я.
— А почему?
— Потому что я не поехала. Я с тобой была. Помнишь?
Моя подруга беззвучно ахнула:
— Дашка, но это ведь могла быть…
Я кивнула.
— Видишь, ты меня спасла. Просто так ничего не бывает.
Ресторан был полон. За столы приходили и садились девушки с огромными губами и мужчины в джинсах или костюмах. Где-то вот точно так же сейчас сидел Влад. И, не зная его, никто бы не подумал, что это сидит человек, которого очень хотят убить. Человек, в которого снайпер направил две пули.
Я вглядывалась в лица своих соседей. И пыталась представить, какие чувства скрываются за этим веселым смехом. От чего замирают сердца под этими отглаженными рубашками?
— Поехали? — попросила Рита. — Мне сегодня Костя обещал пораньше дома быть.
— Поехали. — Я кивнула.
— Может, предложение сделает?
Я улыбнулась:
— Ты сразу согласишься?
— Нет. Минуту подумаю.
— Обещай мне, что, по крайней мере, не меньше тридцати секунд.
— Не меньше пятнадцати. Обещаю.
Рита дала на чай пятьсот рублей.
— С ума сошла? Так много! — возмутилась я.
— Приятно же, когда тебе люди улыбаются, — объяснила моя подруга.
— Приятно. Но не за деньги же.
— За отношение. А деньги — это лакмусовая бумажка. Показывают, насколько отношения тебе дороги.
— Тебе они действительно дороги, — я кивнула на купюру.
Рита вздохнула:
— Ты знаешь, чем больше у тебя денег, тем дороже тебе обходятся отношения.
— Я так думаю, эти сентенции принадлежат Косте.
— Права, как всегда.
Официант проводил нас с широкой улыбкой. И такой же улыбкой нас наградили хостес на выходе.
— Наверное, с ними официанты чаевыми делятся, — решила Рита.
Позвонил Влад и пригласил меня завтра на ужин.
— Пожалуйста, ничего не ешь целый день, — попросил он.
— Почему это, интересно?
— Я хочу, чтобы ты была о-очень голодная!
Даже Терминатор не испортила мне настроение, когда улеглась в лужу и принялась резвиться там, как поросенок в мультфильме. Причем она проделала это в каждой луже рядом с нашим подъездом.
Мылась она с меньшим энтузиазмом.
Говорят, что душа на ночь отделяется от тела и путешествует по параллельным мирам.
Моя в эту ночь точно путешествовала. Потому что утром мне пришлось словно заново прилаживать ее к себе. Как новый костюм. Я пробовала перед зеркалом улыбку, как будто искала ее. Походку, поворот головы. Взгляд. Этот — не мой. А вот этот — мой. И чуть-чуть прищуриться.
Я готовилась к свиданию с Владом. Этому был посвящен весь мой день.
Ужасно нерационально, но очень приятно.
Я даже не вспомню, что делала.
Водитель привез меня в «Палас-отель». Я была рада, увидев знакомое лицо швейцара.
Влад уже ждал меня.
Он встал мне навстречу, и я обняла его, целуя.
— Вижу, что соскучилась, — улыбнулся он.
Мне было хорошо с ним. Как будто долго-долго плыл до берега и теперь с наслаждением растянулся на теплом песочке. И солнце всюду. Хотя оно и одно.
Мы остались в президентском номере. Влад всю ночь обнимал меня. А я боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его.
Я не привыкла спать в обнимку. Я привыкла спать одна. И поэтому с Владом я не спала. Я лежала с открытыми глазами и думала о том, что я бесконечно люблю его.
Конечно, я могла отодвинуться на край кровати, укрыться вторым одеялом… Я не шевелилась. Влад уютно сопел мне в ухо, а я улыбалась его снам. Может, они обо мне? Или о нас?
Я заснула на рассвете. Как раз тогда, когда Влад начал храпеть. Немножко.
— Эй, соня! Что ты будешь на завтрак?
Я открыла глаза. Вернее, я улыбнулась, а потом открыла глаза. А потом проснулась.
— Я — не Соня.
— Ах да, Соня — блондинка, а ты — брюнетка, значит, ты — Даша. Угадал?
Я бросила в него подушку. Не попала.
Он поднял ее с пола и бросил в меня. Попал.
— Больно же! — закричала я.
— Бедная девочка, давай я тебя пожалею…
Мне на завтрак был его поцелуй.
Мы остались в номере до обеда. Мы хором скандировали: «Ест Федька с водкой редьку, ест водка с редькой Федьку». Эту поговорку Влад нашел сам.
— Это мой тебе подарок, — объявил он. — Пользуйся.
Я сделала вид, что слышу ее в первый раз.
— Спасибо. Это лучший подарок в моей жизни.
— После моего волка, конечно? — хитро улыбнулся Влад.
— Конечно, — согласилась я. И это была чистая правда.
Когда мы уезжали, Влад спросил, есть ли у меня деньги.
— Есть. — Я кивнула. — Ты же мне платил.
— Точно! Даш, получается, ты сегодня в первый раз со мной бесплатно?
Я хотела рассмеяться, но почему-то покраснела. Влад пришел от этого в восторг.
— Ничего себе, Даша! Как это у тебя так здорово краснеть получается? Не научишь?
Я долго держала его за руку около машины. И потом еще долго жалела, что отпустила ее.
Любовь Макаровна, как всегда, говорила громко и язвительно. Она поднимала на лоб свои очки и вглядывалась в лицо собеседника так, что ему сразу становилось ясно: эта дама его в упор не видит. Потом она делала собеседнику замечания по поводу дикции и фонетики. Если замечания игнорировались, она просто вставала и уходила. На ходу попрощавшись. Свою фразу бедолаге приходилось договаривать, обращаясь к двери.
В институте не было ни одного студента, который бы решился зайти к ней в аудиторию со жвачкой. К ней вообще никто никогда не заходил, если она сама не вызывала.
Считалось, что меня Любовь Макаровна любит. Поэтому не было ничего странного в том, что она решила побеседовать со мной о моей диссертации.
Тема — «Техника сценической речи».
Оказывается, Любовь Макаровна говорила о моей работе со своими коллегами из Лондонской театральной школы. И они действительно заинтересовались некоторыми методиками, которые я разрабатывала. Эти методики основаны на работах английского философа Френсиса Бэкона, впервые обратившего внимание на внутренние, субъективные влияния, искажающие мышление человека. Он назвал эти влияния обманчивыми призраками истины, что, в свою очередь, в ораторском искусстве приводит к софистике, крайне опасной для восприятия речи оратора. В своей работе я доказываю, что логика — это кратчайший путь к тому, чтобы вызвать доверие к своим мыслям, а значит, и к словам.
— Ну что, моя дорогая, — Любовь Макаровна приподняла очки над бровями, — вас ждет успех на английской земле. Готовы?
— К земле? — Я улыбнулась.
— Ну, к земле вам еще рано готовиться. Так же как и мне, впрочем. — Она опустила очки на нос. — В Лондон поедете? На два года.
— В Лондон? — Я даже испугалась. Перед глазами возникла картина красного двухэтажного автобуса и вспомнилась фраза из школьного урока «Trafalgar square».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43