— Я восхищен. Более того — объят благоговейным ужасом.
Должно быть, Ифигиния расслышала наконец холодную насмешку в тоне графа. От ее гордости не осталось и следа. Ифигиния сердито посмотрела на Маркуса:
— Так, значит, вы считаете, что я полностью провалилась?!
— Я этого не говорил.
Она опустила глаза на свое простое белое платье. Краска смущения залила ее изящно очерченные скулы.
— Разумеется, я оказалась совсем не такой женщиной, с какими вы обычно имели дело.
— Моя милая миссис Брайт, каждый скажет вам, что меня никогда не привлекало обыденное. Я предпочитаю необычное.
— А вы уверены, что должны отвозить меня домой? — снова спросила она, бросив неуверенный взгляд в окно кареты.
— Вы не хуже меня знаете, что джентльмен должен провожать свою любовницу после всех балов и вечерних раутов. А в нашем с вами конкретном случае это просто необходимо — все были бы несказанно удивлены, если бы я поступил иначе.
— Думаю, вы правы.
— Естественно, все это не относится к юным леди, которых впервые вывезли в свет на поиски жениха. — Маркус пристально всмотрелся в лицо Ифигинии. — Но вы ведь свободная вдова, не правда ли?
— Что за глупые вопросы, сэр! — Ифигиния отвела глаза и сосредоточилась на созерцании проносящихся мимо ночных улиц. — Кем же еще я могу быть?
— Отлично. — Ни одна невинная девушка или порядочная женщина, дорожащая своей репутацией, ни за что не осмелилась бы на подобный маскарад, усмехнулся про себя Маркус. — Даже если бы вы и не назвались самовольно моей любовницей, ничто не помешало бы мне отвезти вас домой.
— Да, но…
— Вдовы относятся к категории самых привилегированных дам светского общества, разве не так? Они финансово независимы, им не грозят неприятности со стороны ревнивого супруга, они могут заводить любые романы, сообразуясь лишь с собственным благоразумием.
— Я прекрасно понимаю, что вдовы во всех отношениях гораздо более свободны, чем замужние женщины. Было бы по меньшей мере глупо оспаривать эту точку зрения, милорд. Но дело в том, что…
— Вот как? И в чем же дело?
Ифигиния снова обратила к нему лицо, на этот раз оно светилось решимостью.
— Дело в том, что я потратила слишком много сил на создание своего образа. И неотъемлемой его частью является аура таинственности.
— Вы уже упоминали об этом.
— Милорд, вплоть до сегодняшнего вечера ни один мужчина не посещал мой дом.
— Ах вот оно что… — Маркус и сам не мог ответить, почему его так обрадовал этот маленький нюанс. — Хороший ход.
— Этого правила я строго придерживалась последнее время.
— Леди Звездный Свет…
Ифигиния нахмурилась:
— Прошу прощения?
— Я слышал, вас прозвали неприступной и недоступной леди Звездный Свет. В вас видят сверкающую полночную звезду, которая чарует и волнует, но остается вне досягаемости… И при этом сосредоточенно ищет подходящую кандидатуру на мое место в своей постели.
Ифигиния открыла рот, потом закрыла его — и тут же снова открыла. Когда же она наконец обрела дар речи, голос ее зазвучал слабо и прерывисто, словно после долгого бега.
— Вы же знаете… что такое общество… и его способность цеплять ярлыки на всех и каждого. Назвать меня леди Звездный Свет… это… это, я вам скажу, уже чересчур. И все же…
— И все же вам дали вполне подходящее прозвище.
Ифигиния неуверенно подняла глаза:
— Правда?
Маркус был очень доволен собой. Кошки-мышки — одна из самых увлекательных игр на свете, особенно если играешь роль коварного кота.
— Правда. И даже более того, вам очень повезло. Так случилось, что последнее время я как раз занимался изучением восхитительных недоступных звезд. Существуют способы поймать их свет. И если мужчина очень умен, он сумеет удержать его в своей ладони.
— Я не понимаю вас, сэр.
— Я так и предполагал. Но очень скоро вы все поймете. А пока позвольте мне до поры сохранить мой секрет, миссис Брайт. Вы убедитесь, я знаю, что делаю.
Ифигиния задумчиво посмотрела на него:
— С вами будет совсем непросто, не правда ли?
— Поживем — увидим.
— Этого-то я и опасаюсь. Скажите откровенно, вы очень сердитесь на меня, милорд?
— А сами вы не в состоянии ответить на свой вопрос?
— Конечно же, нет! Говорят, вы человек-загадка, но только теперь я начала понимать, что имелось в виду. Даже после пристального изучения вашей личности для меня осталось слишком много непонятного.
— Думаю, я должен быть благодарен вам за это.
— Не вижу причин для сарказма, — обиделась Ифигиния.
В золотистом свете фонаря, заливавшем карету, от взгляда Мастерса не могло укрыться состояние миссис Брайт — он ясно видел, что она очень встревожена, хотя всеми силами пытается сохранить выдержку и хладнокровие.
Она сидела неестественно прямо. Взгляд ее огромных ярко-зеленых глаз то и дело нервно скользил по окну кареты. Маркус подозревал, что Ифигиния пытается определить, где они проезжают, дабы удостовериться в том, что ее везут именно домой. Ее побелевшие пальцы судорожно сжимали белый кружевной веер.
Маркусу было приятно сознавать, что Ифигиния оказалась вовсе не такой холодной и невозмутимой, какой хотела бы предстать. Он не испытывал к ней никакого сочувствия. Принимая во внимание спектакль, устроенный ею сегодня на балу, а также последствия его, Маркус искренне считал, что Ифигинии будет полезно немного помучиться. Она это заслужила. Она сделала все, чтобы завтра за утренним чаем весь свет с воодушевлением перемывал им косточки, а вечером их будут уже обсуждать во всех ночных клубах Сент-Джеймса.
— Еще раз поздравляю вас, миссис Брайт. — Маркус с насмешливым почтением склонил голову. — Не каждой женщине удалось бы провести наше общество, представившись моей последней любовницей.
Ифигиния прикусила губу:
— Благодарю.
— Вот уж поистине прелестное достижение…
Маркус не мог забыть своего первого впечатления от этой женщины, одиноко стоявшей посреди огромной бальной залы Фенвиков. Рядом с ней все остальные дамы казались одетыми слишком пестро, слишком крикливо, слишком безвкусно… Он уже долго вращался в высшем обществе, но все равно не сумел бы объяснить, в чем загадка естественности Ифигинии. Дело было не в ее нарядах и украшениях. Дело было в том, как она их носила.
— Выбор девственно-белого цвета в нарядах также можно признать блестящим ходом, — продолжал он. — Вызывающим, но блестящим.
Ифигиния на секунду заколебалась, не понимая, насмехается он или говорит серьезно. Потом робко улыбнулась.
— Одной из причин, по которой я остановилась на белом цвете, было ваше пристрастие к черному в одежде и во всем остальном. — Изящной рукой в перчатке Ифигиния обвела черное убранство кареты.
— А с чего вы взяли, что меня могла привлечь полная противоположность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86