— Что ж, подавайте в суд, — резко ответила я. — Как вы понимаете, у моей газеты тоже найдется опытный адвокат, и мы еще посмотрим, каким будет решение суда! А запись вашего разговора с Ликой Кондратенко — это тоже фальшивка?
— По поводу этой записи я хотел бы с вами поговорить. — Голос его стал еще более сдавленным, он звучал глухо, как из-под земли.
— Говорите, — я пожала плечами, хотя мой собеседник и не мог видеть этого жеста.
— Нет, не по телефону! Вы же понимаете.
Это не телефонный разговор! Мы должны с вами встретиться.
— Э, нет, Алексей Игоревич! — Я повысила голос, и бедный Кап Капыч, внимательно прислушивающийся к нашему разговору, невольно отстранился. — Встречаться с вами я не хочу! Наш сегодняшний разговор подозрительно напоминает ваш недавний разговор с Ликой, записанный на той самой кассете.
Что случилось с Ликой, мы оба с вами прекрасно помним…
— Я не имею к этому никакого отношения!
— А у милиции на этот счет другое мнение, — проговорила я мстительно. — Во всяком случае, встреча с вами совершенно не входит в мои планы!
— Я очень прошу вас… — Голос Березкина стал умоляющим. — Если вы передумаете, вот адрес: Седьмая Советская, дом четыре, квартира шесть.., я буду ждать там сегодня с шести до семи.
— Я же сказала, не собираюсь встречаться с вами, по крайней мере, один на один.
— Седьмая Советская четыре, квартира шесть, — повторил он, как будто пытаясь меня загипнотизировать.
Я бросила трубку и повернулась к Кап Капычу. Он смотрел на меня с виноватым видом:
— Сашулечка, прости дурака. Не привык врать по телефону, он тебя попросил, ну я, не подумав, и передал тебе трубку…
— Это Березкин, — задумчиво сказала я.
— Я понял, — Кап Капыч размешал кофе и протянул мне чашку, — и чего он хочет?
— Он хочет со мной встретиться и поговорить.
— Но ты, надеюсь, не собираешься с ним встречаться?
— Да нет, конечно. — Я отпила кофе и поморщилась: слишком горячо. — Ты же слышал, я отказалась.
— Ну и правильно. — Кап Капыч удовлетворенно кивнул и вытащил из своего стола вязание.
* * *
Я заскочила еще в парикмахерскую и все равно приехала в кафе чуть раньше назначенного срока. И только направилась было к нашему угловому столику, как услышала окрик Аллы:
— Девушка, этот столик занят!
— Эй, это же я! Я тут была вчера с Никитой…
— Ну надо же! — Алла присела на стул, придирчиво меня разглядывая. — В жизни бы тебя не узнала.
Она потянула носом:
— Духи какие?
«Мамулины, французские», — мысленно ответила я и улыбнулась небрежно, так что у Аллы пропала охота к расспросам.
— Значит, у вас серьезно, — констатировала она, — что принести-то?
Я заказала бутылку минеральной воды, и Алла удалилась, все время поглядывая по сторонам.
Никита опаздывал. Я выпила водички, закурила и разложила газеты со своими статьями в хронологическом порядке. Наконец от дверей послышались охи и ахи, и я увидела Никиту.
И как вы думаете, что было в руках у этого чудовища? Правильно догадались: в руке Никитушка держал огромный букет желтых роз, штук семь, не меньше. Он воззрился на меня с недоумением, но Алла быстренько ввела его в курс дела, то есть подтвердила, что это я, та самая Саша Петухова. Никита сглотнул и направился ко мне через зал, задевая чужие столики и ничего вокруг не замечая.
Все пропало, мысленно констатировала я.
Сейчас я расчихаюсь на все кафе, Никита будет смотреть на меня с жалостью, а официантки — с насмешкой. А если сейчас отшатнуться и заорать, чтобы немедленно убрал розы, Никита обидится, и у нас все будет кончено.
Так фиг же вам всем! Я не позволю судьбе надо мной издеваться!
Я встала с места навстречу Никите и взяла из его рук букет. Он был без обертки. Я сдвинула в сторону аккуратную манжеточку, которая повязывается на розы, чтобы не уколоть руки, и сжала стебли в кулаке. Шипы воткнулись в ладонь. Я сжала руку еще сильнее. Было очень больно, но я улыбнулась и сказала тихо:
— Спасибо, милый, мне так давно никто не дарил цветов…
Еще бы, все мои друзья боятся попасть впросак: черт меня знает, как я буду реагировать на цветочки!
— Саша, ты не плачь, — засуетился Никита, — хочешь, я буду дарить тебе такие розы каждый день?
Вот спасибо-то! Обрадовал, можно сказать…
— Я очень тронута… Только давай попросим Аллу, чтобы поставила пока их в сторонке. Букет очень большой, а я хочу при нашем разговоре видеть твое лицо.
Слава тебе, Господи, проклятые розы унесли! Но от Никиты я готова была принять хоть целый куст акации! Тем более что в носу не свербело и глаза не слезились.
— Никита, — начала я решительно, — я должна тебе сказать…
— Подожди, ничего не говори, я сам, — прервал он меня. — Мужчина в таком деле должен быть первым… — и тут же замолчал, собираясь с мыслями.
А что мне оставалось делать? Прерывать, мужчин в таких случаях не рекомендуется. Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть.
— У меня куча недостатков, — начал Никита со вздохом. — Нет, не так.
— Ты так изменилась.., нет, тоже не то.
Никита залпом выпил стакан минеральной воды и выпалил:
— Я понял, что я тебя люблю!
— Вот как? И когда же ты это понял? — Я постаралась задать это вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть Никитушку.
— Вчера ночью, нет, сегодня утром.., ну, не важно. Ты тоже меня любишь, с девятого класса, сама говорила… И раз уж такая судьба нам была встретиться, то давай быть вместе!
Ей-богу, я уже соскучился…
Выговорив самое трудное, Никита вздохнул с облегчением и уставился на меня в ожидании ответа.
Интересно, с чего он взял, что я его люблю? Я говорила, что была влюблена в него в девятом классе, но это вовсе не значит, что все десять лет я хранила ему верность. Но попробуйте, скажите такое мужчине…
— Хороший мой, — проворковала я и погладила Никитушку по щеке.
Он успокоенно заулыбался.
— Слушай, а что мы тут делаем? Пошли ко мне!
— Нет, — сказала я по возможности твердо, — к тебе мы не пойдем, потому что ты сразу же потянешь меня в постель.
— Ага…
— А нам с тобой надо очень серьезно поговорить. Не про любовь, будем считать, что про любовь мы уже все выяснили.
— Я не могу ни про что говорить, — признался Никита, — ты такая красивая…
— Никита, — взмолилась я, — ты можешь сосредоточиться? Представь, что ты на работе!
— Вот интересно! То недовольна, что я все про комбинат, а то велишь думать про работу! — — Все, кончаем шутки, — строго сказала я, — займемся делом. Никита, только ты можешь мне помочь. И себе, кстати, тоже. Вот, слушай.
И я рассказала ему, как в нашем доме появился Петр Ильич, и как они с мамулей заставили меня написать первую статью про «Домовенка».
— Читай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61