Ронни обожала такие моменты. Ноздри ее начинали трепетать, словно она действительно шла по свежему, еще не успевшему остыть следу.
«Додж» продолжал настойчиво ползти вперед.
– Ронни, Ронни, – торопливо зашептал Хью, – что ты делаешь? Мы и так слишком близко! Нас заметят!
Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом прожекторов. На той самой грани, где электрический день переходит в настоящую ночь.
– Нам здесь нечего делать!
– Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? – восторженно прошептала девушка. – Ты видишь?
Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог оценить реальные размеры трайлера.
– Ничего себе домик на колесах, – выдавил он.
В его голосе не было восхищения или удивления. В нем был только страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому, а значит, очень сильному противнику.
– Отлично. Просто здорово! – из Ронни так и била энергия.
Похоже, ее совершенно не трогало то, что через несколько минут она может оказаться лицом к лицу с вооруженными солдатами.
«О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас», – с ужасом подумал Хью. Шутка насчет «пули в затылок» оборачивалась дурной страшной стороной.
– Если увидишь что-нибудь подозрительное, заводи машину, О'кей? – сказала ему девушка.
О'кей, – неохотно буркнул оператор.
Он хотел объяснить этой «дымящейся красотке», что уже увидел много подозрительного и с удовольствием «смотал бы удочки» прямо сейчас, но, увидев лицо Ронни, промолчал.
Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы влипли. Она даже не догадывается!
Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка навинчивает телескопическую насадку на объектив своего «кэнона».
– Джи-эр'44! – четко произнес в микрофон Перри.
Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную камеру, словно скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки унисола дрогнули и поднялись. Светлые глаза пусто и бессмысленно смотрели в потолок. Грудь методично вздымалась, накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие.
– Джи-эр'44, сесть.
Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт внимательно следил за зрачками унисола.
Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились. Реакций на внешние раздражители нет. Все в порядке.
Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с подлокотников кресла и мягко опустились на колени. Кисти расслабленны.
Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем сбое. Похоже, он в норме.
– Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? – спросил Перри. – Что произошло?
Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не последовало. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед собой. Они не видели людей за стеклом, хотя и смотрели в их сторону. Где-то в мозгу унисола шла напряженная работа. Искра сознания металась по тайникам памяти, отыскивая ответ на заданный вопрос.
– Джи-эр'44, отвечай! Что произошло?
Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет приказы.
Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю секунды, глаза солдата потемнели. В них появилась тревога. Безразличное лицо дернулось, словно он увидел что-то, произошедшее давным-давно.
– Отвечай!!! – рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата.
– ОНИ НЕ ВИНОВНЫ.
Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В нем слышался вызов, таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с отчаянием.
Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки, замерли.
– Не виновны? – Перри взял себя в руки. – Что ты хочешь сказать? Кто не виновен? Что ты имеешь в виду?
Унисол молчал. Губы его застыли. На них серебрилась тонкая пленка инея.
– Кто не виновен? Отвечай!!! – приказал полковник, косясь на стоящих рядом работников лаборатории.
– В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ, СЕРЖАНТ.
– Сержант? – Перри обернулся к Вудворту. – С кем он разговаривает?
Тот пожал плечами.
– Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, – он отвернулся от окна, – его нужно срочно снять с программы и провести полный анализ мозговой деятельности и перепрограммацию. При необходимости – лоботомию. Правда, боюсь, тогда он уже станет ни на что не годен, но это лучше, чем иметь под рукой такую вот «бомбу с часовым механизмом».
Полковник прищурился.
– Вы думаете, возможны осложнения?
Вудворт еще раз пожал плечами.
– Трудно сказать что-нибудь определенно, но… Видите ли, полковник. Его HАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой момент, и тогда… Невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы же знаете, КТО эти люди. От них можно ожидать чего угодно, – он на мгновение замолчал, а затем продолжил: – Меня тревожит сам факт ВОЗВРАЩЕHИЯ ВОСПОМИHАHИЙ. Это может оказаться гораздо хуже, чем нам представляется сейчас. Кто даст гарантию, что воспоминания не вернутся и к остальным? Так что, полковник, я думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует по возможности быстрее.
Перри лихорадочно размышлял.
Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие последствия это может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно безобиден, а остальные унисолы? Как поведут себя они, если и им в голову полезет разная дрянь? Не дай бог, произойдет что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с потрохами… С другой стороны, унисола всегда можно уничтожить. Для этого достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все будет кончено. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения боевых действий, и их не так просто прижать, но ведь есть лаборатория, а, следовательно, возможность контролировать деятельность солдат, их местонахождение, и, в случае чего, всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто HИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой универсальный солдат перестанет функционировать, если его не охладить.
Что он потеряет, если придется вывести 44-го из программы? Ну, во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно вцепится ему в загривок, во-вторых, правительственные испытания отложатся на неопределенный срок, а это означает, что все его золотые перспективы развеются, как дым. И потом, один-единственный сбой еще ничего не значит. Возможно, этим все и закончится.
– Джи-эр'44, – скомандовал он. – Лечь!!!
Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на высокие подлокотники. Глаза закрылись.
Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес:
– Джи-эр'44 остается в программе.
– Но, полковник… – лицо Вудворта вытянулось.
– Я сказал, он остается в программе, – веско процедил полковник. –Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и он забудет обо всем, что происходило утром.
Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу.
– Но, полковник, – сказал в спину военного Вудворт, – начав вспоминать, он уже не остановится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
«Додж» продолжал настойчиво ползти вперед.
– Ронни, Ронни, – торопливо зашептал Хью, – что ты делаешь? Мы и так слишком близко! Нас заметят!
Машина остановилась у зыбкой границы, очерченной светом прожекторов. На той самой грани, где электрический день переходит в настоящую ночь.
– Нам здесь нечего делать!
– Сколько охранников! Ты видишь? Смотри, а? – восторженно прошептала девушка. – Ты видишь?
Теперь, когда они подобрались достаточно близко, Хью смог оценить реальные размеры трайлера.
– Ничего себе домик на колесах, – выдавил он.
В его голосе не было восхищения или удивления. В нем был только страх. Страх и почти инстинктивное поклонение большому, а значит, очень сильному противнику.
– Отлично. Просто здорово! – из Ронни так и била энергия.
Похоже, ее совершенно не трогало то, что через несколько минут она может оказаться лицом к лицу с вооруженными солдатами.
«О, боже! Они ведь запросто могут пристрелить нас», – с ужасом подумал Хью. Шутка насчет «пули в затылок» оборачивалась дурной страшной стороной.
– Если увидишь что-нибудь подозрительное, заводи машину, О'кей? – сказала ему девушка.
О'кей, – неохотно буркнул оператор.
Он хотел объяснить этой «дымящейся красотке», что уже увидел много подозрительного и с удовольствием «смотал бы удочки» прямо сейчас, но, увидев лицо Ронни, промолчал.
Черт! Она, похоже, не представляет, в какое дерьмо мы влипли. Она даже не догадывается!
Хью тяжело вздохнул и покачал головой, глядя, как девушка навинчивает телескопическую насадку на объектив своего «кэнона».
– Джи-эр'44! – четко произнес в микрофон Перри.
Его голос, искаженный динамиком, заполнил холодильную камеру, словно скрип старой, давно несмазываемой двери. Веки унисола дрогнули и поднялись. Светлые глаза пусто и бессмысленно смотрели в потолок. Грудь методично вздымалась, накачивая ледяной ВОЗДУХ в легкие.
– Джи-эр'44, сесть.
Солдат одним тягучим движением сел в кресло. Вудворт внимательно следил за зрачками унисола.
Нет, все нормально. Они ни разу не дрогнули, не расширились. Реакций на внешние раздражители нет. Все в порядке.
Мускулистые плечи чуть подались вперед. Руки соскользнули с подлокотников кресла и мягко опустились на колени. Кисти расслабленны.
Нет, положительно, ничего, что напоминало бы об утреннем сбое. Похоже, он в норме.
– Джи-эр'44, почему ты не отвечал на вопросы? – спросил Перри. – Что произошло?
Тело солдата чуть напряглось. Губы дрогнули, но ответа не последовало. Глаза 44-го тупо, безразлично глядели прямо перед собой. Они не видели людей за стеклом, хотя и смотрели в их сторону. Где-то в мозгу унисола шла напряженная работа. Искра сознания металась по тайникам памяти, отыскивая ответ на заданный вопрос.
– Джи-эр'44, отвечай! Что произошло?
Это уже был не вопрос, а приказ. Унисол всегда выполняет приказы.
Вудворт увидел, как вдруг за какую-то неуловимую долю секунды, глаза солдата потемнели. В них появилась тревога. Безразличное лицо дернулось, словно он увидел что-то, произошедшее давным-давно.
– Отвечай!!! – рявкнул Перри, глядя на сидящего солдата.
– ОНИ НЕ ВИНОВНЫ.
Шепот, сорвавшийся с губ 44-го, был страшен. В нем слышался вызов, таящееся в самой глубине души бешенство, перемешанное с отчаянием.
Люди, стоящие по другую сторону стеклянной перегородки, замерли.
– Не виновны? – Перри взял себя в руки. – Что ты хочешь сказать? Кто не виновен? Что ты имеешь в виду?
Унисол молчал. Губы его застыли. На них серебрилась тонкая пленка инея.
– Кто не виновен? Отвечай!!! – приказал полковник, косясь на стоящих рядом работников лаборатории.
– В ДЕРЕВНЕ ПРОТИВНИКА НЕ БЫЛО. ЭТИ ЛЮДИ НЕ ВИНОВНЫ, СЕРЖАНТ.
– Сержант? – Перри обернулся к Вудворту. – С кем он разговаривает?
Тот пожал плечами.
– Видимо, это старые воспоминания. Я думаю, – он отвернулся от окна, – его нужно срочно снять с программы и провести полный анализ мозговой деятельности и перепрограммацию. При необходимости – лоботомию. Правда, боюсь, тогда он уже станет ни на что не годен, но это лучше, чем иметь под рукой такую вот «бомбу с часовым механизмом».
Полковник прищурился.
– Вы думаете, возможны осложнения?
Вудворт еще раз пожал плечами.
– Трудно сказать что-нибудь определенно, но… Видите ли, полковник. Его HАСТОЯЩИЕ воспоминания могут вернуться в любой момент, и тогда… Невозможно сказать, КАК он себя поведет. Вы же знаете, КТО эти люди. От них можно ожидать чего угодно, – он на мгновение замолчал, а затем продолжил: – Меня тревожит сам факт ВОЗВРАЩЕHИЯ ВОСПОМИHАHИЙ. Это может оказаться гораздо хуже, чем нам представляется сейчас. Кто даст гарантию, что воспоминания не вернутся и к остальным? Так что, полковник, я думаю, лучше изолировать 44-го от группы. И сделать это следует по возможности быстрее.
Перри лихорадочно размышлял.
Какова вероятность того, что унисол взбесится? Какие последствия это может повлечь? Ладно, 44-й пока достаточно безобиден, а остальные унисолы? Как поведут себя они, если и им в голову полезет разная дрянь? Не дай бог, произойдет что-нибудь серьезное, газетчики сожрут его с потрохами… С другой стороны, унисола всегда можно уничтожить. Для этого достаточно повредить ему мозг. Хм. Два-три выстрела, и все будет кончено. Хотя, конечно, его ребята созданы для ведения боевых действий, и их не так просто прижать, но ведь есть лаборатория, а, следовательно, возможность контролировать деятельность солдат, их местонахождение, и, в случае чего, всегда существует способ УБИТЬ любого унисола. Нужно просто HИЧЕГО не предпринимать. Через двенадцать часов любой универсальный солдат перестанет функционировать, если его не охладить.
Что он потеряет, если придется вывести 44-го из программы? Ну, во-первых, все ту же прессу, которая рано или поздно вцепится ему в загривок, во-вторых, правительственные испытания отложатся на неопределенный срок, а это означает, что все его золотые перспективы развеются, как дым. И потом, один-единственный сбой еще ничего не значит. Возможно, этим все и закончится.
– Джи-эр'44, – скомандовал он. – Лечь!!!
Солдат спокойно откинулся в кресле. Руки снова легли на высокие подлокотники. Глаза закрылись.
Перри обернулся к Вудворту и медленно произнес:
– Джи-эр'44 остается в программе.
– Но, полковник… – лицо Вудворта вытянулось.
– Я сказал, он остается в программе, – веско процедил полковник. –Был ОДИН сбой. Все нормально. Сделайте ему укол, и он забудет обо всем, что происходило утром.
Перри развернулся на каблуках и зашагал к выходу.
– Но, полковник, – сказал в спину военного Вудворт, – начав вспоминать, он уже не остановится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82