Вот уж блоха натерпелась страху! «А вдруг, — думала она, вся дрожа, — король окунется с головой?!» Но, к счастью, этого не случилось, и блоха, как говорится, вышла сухой из воды.
Не успело Его Величество отпустить придворного клопомора и произнести вечернюю молитву, как блоха, проголодавшаяся за день, выпрыгнула из королевского чуба, поскакала вниз по затылку и, забравшись под королевскую ночную рубашку, досыта напилась королевской крови.
Почувствовав укус, король взревел от боли, а придворный клопомор, услыхав его рев, бросился в королевскую спальню и в срочном порядке подверг королевскую ночную рубашку тщательной проверке.
Но все было напрасно. Блоха уже вновь сидела в надежном укрытии и даже успела заснуть. Никому и в голову не приходило искать блоху в чубе Его Величества.
Целую неделю хитроумная блоха оставалась неуловимой для короля, клопомора и всех специалистов по насекомым, которых король созвал на охоту. А на восьмую ночь она до того расхрабрилась, что поскакала не своим обычным путем, по затылку, а прямо по королевскому носу. На этот раз Его Величество самолично заметил блоху — увидел ее собственными глазами на кончике носа — и, схватив себя за нос, собственноручно поймал нарушительницу.
— Ага, попалась, голубушка! — воскликнул король. — Ну теперь тебе несдобровать!
Но тут ему пришло в голову, что блоха как бы в некотором роде уже стала особой королевской крови. А закон, как известно, гласит, что любая особа королевской крови имеет право на жительство и пропитание при дворе.
— Закон есть закон! — вздохнул король.
Он вызвал звонком придворного клопомора и, с гордостью показав ему пойманную блоху, удручённо сказал:
— К сожалению, эта блоха — особа королевской крови. Берегите ее. Пусть придворный кузнец выкует ей малюсенькую золотую корону и золотую клетку. Раз в день я буду собственноручно кормить блоху, сунув в клетку мой королевский палец. Выполняйте, что велено!
Придворный клопомор, которому отныне было торжественно поручено попечение о блохе, поместил ее временно (пока не будет готова золотая корона и золотая клетка) в спичечную коробочку с дырочками для воздуха.
С тех пор коронованная блоха так и живет в королевском дворце, к удивлению и зависти всех насекомых, и проклинает с утра до вечера свой героический подвиг, сделавший ее узницей золотой клетки. Ее демонстрируют всем туристам, а король собственноручно кормит ее раз в день королевской кровью…
Прадедушка снова занялся своей трубкой.
— Я ищу слово, — пробормотал он, — точное слово, которым можно охарактеризовать подвиг этой блохи. Но оно вылетело у меня из головы. От какого-то старинного названия кавалериста…
— Может быть, ты имеешь в виду «гусарство»? — неуверенно заметил я.
— Да, Малый, — обрадовался Старый, — именно это слово! Ведь то, что сделала эта блоха, как раз и было гусарством. Для него требуются отвага, смелая выдумка, присутствие духа…
— Значит, кто гусарит, тот и герой, прадедушка?
— Гм, Малый… — Трубка снова мирно дымила. Тот, кто ведет себя по-гусарски, конечно, кое в чем похож на героя. Он не слепо бросается в опасность. Он оценивает ее, прежде чем ринуться очертя голову. Но ведь эта блоха отважилась на гусарскую выходку, Малый, только чтобы себя потешить. А искать опасности ради самой опасности… Никому от этого никакого толку.
— Тогда, может быть, пастух в моей балладе настоящий герой? Хотя и его поступок тоже можно назвать гусарством! — сказал я. — Прочесть?
— Ну-ка, ну-ка, прочти!
И я стал читать по обоям:
Баллада про короля и пастуха
Раз король жестокий Петер,
Повелитель всей страны,
Молвил грозно: «Все на свете
Поклоняться мне должны!
Потому что я один
Полновластный властелин!»
Но про те слова прослышал
Некий юноша, пастух,
И, хоть был беднее мыши,
Он при всех поклялся вслух:
«Вот, ей-богу, не шучу,
Короля я проучу!»
Разузнав сперва в лакейской
И на кухне при дворце,
Что король (прием злодейский!)
Носит маску на лице,
Крикнул парень: «Я не я,
Скину маску с короля!»
Изучив искусство лести
(Погоди кричать:«Позор!»),
При дворе он стал известен,
А потом затмил весь двор —
Самый преданный из слуг,
Королю он первый друг.
Говорит он как-то в шутку:
«Все ты хмуришься, король!
Ну, а хочешь на минутку
Я твою сыграю роль?
Ну-ка, дай мне свой наряд!
Славный будет маскарад!»
Их Величество застыло:
«И опасно и смешно!»
Все же ради шутки милой
Раздевается оно
И снимает под конец
Даже маску и венец.
Нарядились. Разве скажешь,
Кто король из этих двух?
«Эй, держи-ка его, стража!» —
Громко крикнул тут пастух.
Этим только прикажи!
«Эй, хватай его, вяжи!»
Злой король сидит в темнице,
А в хоромах пир горой,
Каждый пьет и веселится.
Маску вдруг сорвал герой:
«Не король я, господа,
Им и не был никогда!
Наша доблестная стража
Короля взяла в тюрьму.
Я ж пастух, не рыцарь даже,
Преподал урок ему.
А теперь пора мне в путь
На коровушек взглянуть!»
Но народ освобожденный
Закричал: «Ты наш король!
Эту маску и корону
Вместе с троном взять изволь!
Ты и добр и справедлив —
Будет наш народ счастлив!»
Тут пастух сказал им: «Люди,
Если править во дворце
Паренек крестьянский будет,
То без маски на лице!»
Закричали все: «Виват!» —
И ударили в набат.
Так король жестокий Петер
Потерял и трон и двор.
Королевством правит этим
Наш пастух и до сих пор.
Ты о нем не забывай —
Маски лживые срывай!
Прадедушка только и сказал:
— Черт возьми!
И больше ничего. Но это «черт возьми!» наполнило меня гордостью. Значит, моя баллада ему понравилась. И он нашёл, что пастух — настоящий герой.
— Чтобы срывать маски с великих мира сего, всегда требуется отвага, Малый. А когда человек проявляет еще и находчивость, вот как твой пастух, да при этом рискует жизнью не ради своих интересов, а просто возмутившись несправедливостью, тогда гусарство — уже не гусарство, а благородный поступок. Тогда это героизм.
— А герой, прадедушка, обязательно совершает благородный поступок?
— Чаще всего, Малый.
Старый подкатил к окну и стал глядеть на тёмное море и на цепь фонарей вдоль причала.
— Героические поступки, — сказал он, — как вон те огни там, внизу, — маяки в мире, полном несправедливости и произвола. Их свет вселяет мужество в других.
Я увидел лицо прадедушки на фоне окна, седые волосы, крупный нос, бороду и подумал: «Может, и Гомер, больше двух тысяч лет назад описавший деяния греческих героев, выглядел вот так же…»
— Зажги свет, Малыш.
В маленькой комнате стало светло, оконные стекла превратились в черные зеркала, а Гомер — в моего прадедушку.
— Сегодня мы уже много чего выяснили про героев, — сказал он. — Например, что сжечь свои корабли, пойти непроторённым путем — иной раз поступок героический.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Не успело Его Величество отпустить придворного клопомора и произнести вечернюю молитву, как блоха, проголодавшаяся за день, выпрыгнула из королевского чуба, поскакала вниз по затылку и, забравшись под королевскую ночную рубашку, досыта напилась королевской крови.
Почувствовав укус, король взревел от боли, а придворный клопомор, услыхав его рев, бросился в королевскую спальню и в срочном порядке подверг королевскую ночную рубашку тщательной проверке.
Но все было напрасно. Блоха уже вновь сидела в надежном укрытии и даже успела заснуть. Никому и в голову не приходило искать блоху в чубе Его Величества.
Целую неделю хитроумная блоха оставалась неуловимой для короля, клопомора и всех специалистов по насекомым, которых король созвал на охоту. А на восьмую ночь она до того расхрабрилась, что поскакала не своим обычным путем, по затылку, а прямо по королевскому носу. На этот раз Его Величество самолично заметил блоху — увидел ее собственными глазами на кончике носа — и, схватив себя за нос, собственноручно поймал нарушительницу.
— Ага, попалась, голубушка! — воскликнул король. — Ну теперь тебе несдобровать!
Но тут ему пришло в голову, что блоха как бы в некотором роде уже стала особой королевской крови. А закон, как известно, гласит, что любая особа королевской крови имеет право на жительство и пропитание при дворе.
— Закон есть закон! — вздохнул король.
Он вызвал звонком придворного клопомора и, с гордостью показав ему пойманную блоху, удручённо сказал:
— К сожалению, эта блоха — особа королевской крови. Берегите ее. Пусть придворный кузнец выкует ей малюсенькую золотую корону и золотую клетку. Раз в день я буду собственноручно кормить блоху, сунув в клетку мой королевский палец. Выполняйте, что велено!
Придворный клопомор, которому отныне было торжественно поручено попечение о блохе, поместил ее временно (пока не будет готова золотая корона и золотая клетка) в спичечную коробочку с дырочками для воздуха.
С тех пор коронованная блоха так и живет в королевском дворце, к удивлению и зависти всех насекомых, и проклинает с утра до вечера свой героический подвиг, сделавший ее узницей золотой клетки. Ее демонстрируют всем туристам, а король собственноручно кормит ее раз в день королевской кровью…
Прадедушка снова занялся своей трубкой.
— Я ищу слово, — пробормотал он, — точное слово, которым можно охарактеризовать подвиг этой блохи. Но оно вылетело у меня из головы. От какого-то старинного названия кавалериста…
— Может быть, ты имеешь в виду «гусарство»? — неуверенно заметил я.
— Да, Малый, — обрадовался Старый, — именно это слово! Ведь то, что сделала эта блоха, как раз и было гусарством. Для него требуются отвага, смелая выдумка, присутствие духа…
— Значит, кто гусарит, тот и герой, прадедушка?
— Гм, Малый… — Трубка снова мирно дымила. Тот, кто ведет себя по-гусарски, конечно, кое в чем похож на героя. Он не слепо бросается в опасность. Он оценивает ее, прежде чем ринуться очертя голову. Но ведь эта блоха отважилась на гусарскую выходку, Малый, только чтобы себя потешить. А искать опасности ради самой опасности… Никому от этого никакого толку.
— Тогда, может быть, пастух в моей балладе настоящий герой? Хотя и его поступок тоже можно назвать гусарством! — сказал я. — Прочесть?
— Ну-ка, ну-ка, прочти!
И я стал читать по обоям:
Баллада про короля и пастуха
Раз король жестокий Петер,
Повелитель всей страны,
Молвил грозно: «Все на свете
Поклоняться мне должны!
Потому что я один
Полновластный властелин!»
Но про те слова прослышал
Некий юноша, пастух,
И, хоть был беднее мыши,
Он при всех поклялся вслух:
«Вот, ей-богу, не шучу,
Короля я проучу!»
Разузнав сперва в лакейской
И на кухне при дворце,
Что король (прием злодейский!)
Носит маску на лице,
Крикнул парень: «Я не я,
Скину маску с короля!»
Изучив искусство лести
(Погоди кричать:«Позор!»),
При дворе он стал известен,
А потом затмил весь двор —
Самый преданный из слуг,
Королю он первый друг.
Говорит он как-то в шутку:
«Все ты хмуришься, король!
Ну, а хочешь на минутку
Я твою сыграю роль?
Ну-ка, дай мне свой наряд!
Славный будет маскарад!»
Их Величество застыло:
«И опасно и смешно!»
Все же ради шутки милой
Раздевается оно
И снимает под конец
Даже маску и венец.
Нарядились. Разве скажешь,
Кто король из этих двух?
«Эй, держи-ка его, стража!» —
Громко крикнул тут пастух.
Этим только прикажи!
«Эй, хватай его, вяжи!»
Злой король сидит в темнице,
А в хоромах пир горой,
Каждый пьет и веселится.
Маску вдруг сорвал герой:
«Не король я, господа,
Им и не был никогда!
Наша доблестная стража
Короля взяла в тюрьму.
Я ж пастух, не рыцарь даже,
Преподал урок ему.
А теперь пора мне в путь
На коровушек взглянуть!»
Но народ освобожденный
Закричал: «Ты наш король!
Эту маску и корону
Вместе с троном взять изволь!
Ты и добр и справедлив —
Будет наш народ счастлив!»
Тут пастух сказал им: «Люди,
Если править во дворце
Паренек крестьянский будет,
То без маски на лице!»
Закричали все: «Виват!» —
И ударили в набат.
Так король жестокий Петер
Потерял и трон и двор.
Королевством правит этим
Наш пастух и до сих пор.
Ты о нем не забывай —
Маски лживые срывай!
Прадедушка только и сказал:
— Черт возьми!
И больше ничего. Но это «черт возьми!» наполнило меня гордостью. Значит, моя баллада ему понравилась. И он нашёл, что пастух — настоящий герой.
— Чтобы срывать маски с великих мира сего, всегда требуется отвага, Малый. А когда человек проявляет еще и находчивость, вот как твой пастух, да при этом рискует жизнью не ради своих интересов, а просто возмутившись несправедливостью, тогда гусарство — уже не гусарство, а благородный поступок. Тогда это героизм.
— А герой, прадедушка, обязательно совершает благородный поступок?
— Чаще всего, Малый.
Старый подкатил к окну и стал глядеть на тёмное море и на цепь фонарей вдоль причала.
— Героические поступки, — сказал он, — как вон те огни там, внизу, — маяки в мире, полном несправедливости и произвола. Их свет вселяет мужество в других.
Я увидел лицо прадедушки на фоне окна, седые волосы, крупный нос, бороду и подумал: «Может, и Гомер, больше двух тысяч лет назад описавший деяния греческих героев, выглядел вот так же…»
— Зажги свет, Малыш.
В маленькой комнате стало светло, оконные стекла превратились в черные зеркала, а Гомер — в моего прадедушку.
— Сегодня мы уже много чего выяснили про героев, — сказал он. — Например, что сжечь свои корабли, пойти непроторённым путем — иной раз поступок героический.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41