Он пришел сообщить о заговоре. Ты — очередная намеченная жертва,
— Я? — удивился Эйке. — Конечно, у меня есть враги, но какое отношение моя скромная персона имеет к дворцовому перевороту?
— Никакого, просто ты не угодил одному из членов этой милой компании заговорщиков, — объяснил Конан. — Кажется, его зовут Церинген. Тебе знакомо такое имя?
Эйке молча кивнул. Других объяснений ему не потребовалось.
— Вот и отлично, — заявил Конан. — Теперь скажи мне, господин Эйке, есть ли у тебя близкие друзья среди дворцовых слуг?
— Игельгус, старший и доверенный писец его величества, давний друг моей семьи, — сказал Эйке. — Можешь обратиться к нему. Он поможет вам обоим проникнуть во дворец. Думаю, принцу не стоит бить кулаком в ворота и взывать: «Пустите меня к отцу, я — спасенный принц Бертен!» Его могут убить прежде, чем он окажется во дворце.
— Разумно, — кивнул Конан.
— Кто посмеет убить меня на глазах моего отца? — высокомерно спросил Бертен.
— Во-первых, твой отец может этого и не увидеть, — успокоил своего спутника киммериец, — а во-вторых, ему просто скажут, что ты ненормальный. Так что набрасывай на голову покрывало, как странник, и идем. Игельгус? Я запомню.
* * *
После того, как принц Хейто был обнаружен в спальне мертвым, с синим лицом и почерневшими веками, среди рассыпанного горстями порошка черного лотоса, во дворце поднялась настоящая буря. О дурных пристрастиях принца хорошо знали, но никто не предполагал, что он погибнет так рано и, судя по всему, от собственной глупости.
Когда у ворот появилось двое странников, никто не обратил на них должного внимания. Конан и его товарищ вошли во двор со стороны конюшни, постояли немного, осваиваясь посреди суматохи. Конан фыркнул, видя, как некоторые слуги под шумок вытаскивают из покоев мертвого принца какие-то вещи. Он задержал одного такого хапугу и спросил его как ни в чем не бывало:
— Где бы мне найти доверенного писца Игельгуса?
— Пусти! — слуга дернулся и недовольно сморщил лицо. — Кто ты такой, бродяга? Почему пристаешь ко мне?
— Так хочу, — объяснил Конан. — Где Игельгус? Мне он нужен!
— Как ты вошел сюда?
— Воротами, — сказал Конан. — Ты объяснишь мне, где найти Игельгуса, или я должен сломать тебе шею и подыскать себе другого провожатого?
— Пусти, — обмяк слуга, — я провожу тебя.
— Вот и хорошо, — сказал Конан. — А золотой кубок лучше сомни как следует и отнеси на Блошиный рынок. Там неплохо платят за краденый золотой лом.
— Ты грязное животное, — объявил слуга не без достоинства. — Я несу этот прекрасный кубок моему господину.
— Угу, — сказал киммериец и воздержался от дальнейших комментариев.
Покои Игельгуса во дворце представляли собой две небольшие комнаты с решетчатыми ставнями на окнах, выходящих во двор. В одной помещались писчие принадлежности, в другой — тахта и низенький столик с напитками, предназначенные для часов отдохновения. Жил Игельгус в другом месте, у него имелся собственный дом в Хоарезме.
Но сейчас старший и доверенный писец находился во дворце, и слуга представил ему «бродяг и оборванцев, которые для чего-то желают видеть твою милость», после чего быстро убежал. Он не хотел видеть, какая сцена разыграется между царедворцем и странными людьми, ворвавшимися во дворец.
Первым вошел Конан. Он быстро огляделся по сторонам, но в помещении никого не было, кроме пожилого человека весьма достойной наружности. При виде чужака старик привстал на тахте.
— У нас несчастье, — проговорил Игельгус, — так что ты извинишь мой огорченный вид, незнакомец.
— У вас — большое счастье, — возразил Конан, — и это счастье пришло со мной.
Старик поморгал, озадаченный.
— Если это счастье здесь, то почему же я его не замечаю? — спросил он наконец.
Вместо ответа Конан протянул руку назад и взял за локоть Бертена, прятавшегося за спиной киммерийца.
— Иди сюда, — велел он молодому принцу. И втащив его в комнату, сдернул покрывало с головы юноши. — Смотри, Игельгус! — обратился варвар к старшему писцу. — Раскрой свои старые глаза пошире и посмотри хорошенько!
— Великие боги! — старик даже подскочил. — Это же… наследник!
Он схватил Бертена за руки, прижался к ним лицом и заплакал.
— Мы уже отчаялись увидеть тебя живым! — всхлипывал старик.
Конан чуть тряхнул его за плечо.
— Не время проливать слезы, — сказал киммериец недовольным тоном. — В городе созрел заговор. Я нарочно доставил Бертена сюда, потому что для надлежащей встречи наследника у нас нет времени. Правитель должен немедленно арестовать всех участников заговора. Я назову ему имена, а ты и наследник подтвердите, что я говорю правду.
— Но как я могу что-то подтверждать, если вижу тебя впервые в жизни? — удивился Игельгус.
— Меня прислал Эйке. Он говорит, что ты — старый друг его семьи, — сказал Конан.
Бертен кивнул.
— Это правда, Игельгус, можешь ему верить.
— Ну, хорошо… — начал сдаваться старик. — Я действительно знаю семью Эйке.
— Бертен будет моим главным доказательством, — продолжал Конан. — Я — человек, который сумел вернуть сына отцу. Правитель не сможет не поверить мне.
— Возможно, — пробормотал Игельгус. — Очень возможно…
— Ты опытный царедворец, — добавил Конан. — Надеюсь, ты найдешь убедительные доводы. Иначе… Если мы промедлим хотя бы день, может быть поздно.
* * *
Арифина схватили прямо в его лавке. Он возмущался, отбивался, показывал какие-то документы, удостоверяющие его полную надежность.
— Я — поставщик королевского двора! — кричал он.
Смерть Хейто застала его врасплох. Конан не зря действовал так стремительно; ни один из членов великого и тайного Ордена Павлина не успел разобраться в событиях, сделать для себя надлежащие выводы и стремительно бежать из Хоарезма. Кроме того, большинство из них в любом случае не смогло бы оторваться от накопленных за долгие годы сокровищ и предпочитало выжидать: авось подозрение на них не падет.
Однако по совету Инаэро первой была захвачена школа каллиграфии, где хранились списки членов Ордена и перечень пожертвований, имущества, вложений тайной организации.
С помощью этого списка и был составлен другой — перечень людей, подлежащих немедленному аресту.
Стражники ворвались сразу во все намеченные дома. Правитель Хоарезма не тратил времени на объяснения и разговоры с придворными и советниками двора и действовал как тиран и деспот. Получив сведения о заговоре в Хоарезме и убедившись в их надежности, он попросту вызвал к себе военачальников и отдал им соответствующие распоряжения.
— Вы не можете арестовать меня! — надрывался Арифин, пока невозмутимые солдаты вязали ему руки. — Я — честный человек! Поставки порошка черного лотоса не запрещены!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Я? — удивился Эйке. — Конечно, у меня есть враги, но какое отношение моя скромная персона имеет к дворцовому перевороту?
— Никакого, просто ты не угодил одному из членов этой милой компании заговорщиков, — объяснил Конан. — Кажется, его зовут Церинген. Тебе знакомо такое имя?
Эйке молча кивнул. Других объяснений ему не потребовалось.
— Вот и отлично, — заявил Конан. — Теперь скажи мне, господин Эйке, есть ли у тебя близкие друзья среди дворцовых слуг?
— Игельгус, старший и доверенный писец его величества, давний друг моей семьи, — сказал Эйке. — Можешь обратиться к нему. Он поможет вам обоим проникнуть во дворец. Думаю, принцу не стоит бить кулаком в ворота и взывать: «Пустите меня к отцу, я — спасенный принц Бертен!» Его могут убить прежде, чем он окажется во дворце.
— Разумно, — кивнул Конан.
— Кто посмеет убить меня на глазах моего отца? — высокомерно спросил Бертен.
— Во-первых, твой отец может этого и не увидеть, — успокоил своего спутника киммериец, — а во-вторых, ему просто скажут, что ты ненормальный. Так что набрасывай на голову покрывало, как странник, и идем. Игельгус? Я запомню.
* * *
После того, как принц Хейто был обнаружен в спальне мертвым, с синим лицом и почерневшими веками, среди рассыпанного горстями порошка черного лотоса, во дворце поднялась настоящая буря. О дурных пристрастиях принца хорошо знали, но никто не предполагал, что он погибнет так рано и, судя по всему, от собственной глупости.
Когда у ворот появилось двое странников, никто не обратил на них должного внимания. Конан и его товарищ вошли во двор со стороны конюшни, постояли немного, осваиваясь посреди суматохи. Конан фыркнул, видя, как некоторые слуги под шумок вытаскивают из покоев мертвого принца какие-то вещи. Он задержал одного такого хапугу и спросил его как ни в чем не бывало:
— Где бы мне найти доверенного писца Игельгуса?
— Пусти! — слуга дернулся и недовольно сморщил лицо. — Кто ты такой, бродяга? Почему пристаешь ко мне?
— Так хочу, — объяснил Конан. — Где Игельгус? Мне он нужен!
— Как ты вошел сюда?
— Воротами, — сказал Конан. — Ты объяснишь мне, где найти Игельгуса, или я должен сломать тебе шею и подыскать себе другого провожатого?
— Пусти, — обмяк слуга, — я провожу тебя.
— Вот и хорошо, — сказал Конан. — А золотой кубок лучше сомни как следует и отнеси на Блошиный рынок. Там неплохо платят за краденый золотой лом.
— Ты грязное животное, — объявил слуга не без достоинства. — Я несу этот прекрасный кубок моему господину.
— Угу, — сказал киммериец и воздержался от дальнейших комментариев.
Покои Игельгуса во дворце представляли собой две небольшие комнаты с решетчатыми ставнями на окнах, выходящих во двор. В одной помещались писчие принадлежности, в другой — тахта и низенький столик с напитками, предназначенные для часов отдохновения. Жил Игельгус в другом месте, у него имелся собственный дом в Хоарезме.
Но сейчас старший и доверенный писец находился во дворце, и слуга представил ему «бродяг и оборванцев, которые для чего-то желают видеть твою милость», после чего быстро убежал. Он не хотел видеть, какая сцена разыграется между царедворцем и странными людьми, ворвавшимися во дворец.
Первым вошел Конан. Он быстро огляделся по сторонам, но в помещении никого не было, кроме пожилого человека весьма достойной наружности. При виде чужака старик привстал на тахте.
— У нас несчастье, — проговорил Игельгус, — так что ты извинишь мой огорченный вид, незнакомец.
— У вас — большое счастье, — возразил Конан, — и это счастье пришло со мной.
Старик поморгал, озадаченный.
— Если это счастье здесь, то почему же я его не замечаю? — спросил он наконец.
Вместо ответа Конан протянул руку назад и взял за локоть Бертена, прятавшегося за спиной киммерийца.
— Иди сюда, — велел он молодому принцу. И втащив его в комнату, сдернул покрывало с головы юноши. — Смотри, Игельгус! — обратился варвар к старшему писцу. — Раскрой свои старые глаза пошире и посмотри хорошенько!
— Великие боги! — старик даже подскочил. — Это же… наследник!
Он схватил Бертена за руки, прижался к ним лицом и заплакал.
— Мы уже отчаялись увидеть тебя живым! — всхлипывал старик.
Конан чуть тряхнул его за плечо.
— Не время проливать слезы, — сказал киммериец недовольным тоном. — В городе созрел заговор. Я нарочно доставил Бертена сюда, потому что для надлежащей встречи наследника у нас нет времени. Правитель должен немедленно арестовать всех участников заговора. Я назову ему имена, а ты и наследник подтвердите, что я говорю правду.
— Но как я могу что-то подтверждать, если вижу тебя впервые в жизни? — удивился Игельгус.
— Меня прислал Эйке. Он говорит, что ты — старый друг его семьи, — сказал Конан.
Бертен кивнул.
— Это правда, Игельгус, можешь ему верить.
— Ну, хорошо… — начал сдаваться старик. — Я действительно знаю семью Эйке.
— Бертен будет моим главным доказательством, — продолжал Конан. — Я — человек, который сумел вернуть сына отцу. Правитель не сможет не поверить мне.
— Возможно, — пробормотал Игельгус. — Очень возможно…
— Ты опытный царедворец, — добавил Конан. — Надеюсь, ты найдешь убедительные доводы. Иначе… Если мы промедлим хотя бы день, может быть поздно.
* * *
Арифина схватили прямо в его лавке. Он возмущался, отбивался, показывал какие-то документы, удостоверяющие его полную надежность.
— Я — поставщик королевского двора! — кричал он.
Смерть Хейто застала его врасплох. Конан не зря действовал так стремительно; ни один из членов великого и тайного Ордена Павлина не успел разобраться в событиях, сделать для себя надлежащие выводы и стремительно бежать из Хоарезма. Кроме того, большинство из них в любом случае не смогло бы оторваться от накопленных за долгие годы сокровищ и предпочитало выжидать: авось подозрение на них не падет.
Однако по совету Инаэро первой была захвачена школа каллиграфии, где хранились списки членов Ордена и перечень пожертвований, имущества, вложений тайной организации.
С помощью этого списка и был составлен другой — перечень людей, подлежащих немедленному аресту.
Стражники ворвались сразу во все намеченные дома. Правитель Хоарезма не тратил времени на объяснения и разговоры с придворными и советниками двора и действовал как тиран и деспот. Получив сведения о заговоре в Хоарезме и убедившись в их надежности, он попросту вызвал к себе военачальников и отдал им соответствующие распоряжения.
— Вы не можете арестовать меня! — надрывался Арифин, пока невозмутимые солдаты вязали ему руки. — Я — честный человек! Поставки порошка черного лотоса не запрещены!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79