— Так скажите.
— Вы мне нравитесь. Я верю в чистоту ваших намерений. Мне приятно избавить вас от неприятностей. Откажитесь от дела, и я прослежу, чтобы вашу недостающую карму возместили. У этого дела нет будущего, мистер
Меткалф. Никакого будущего.
— Вам нравится смешивать угрозы с посулами, Фонеблюм.
— Я никому не угрожаю. Я только хочу возместить нанесенный ущерб.
— Ущерб, нанесенный Энгьюину, вот-вот сделается невосполнимым. За его телом никто не будет следить. Он затеряется в недрах морозильника и сгинет навсегда.
Фонеблюм странно улыбнулся. Мне вновь показалось, будто я затронул что-то, не знаю что, и Фонеблюм не может ответить мне прямо.
— У вас очень циничный взгляд на нашу пенитенциарную систему, мистер
Меткалф, — мягко произнес он. — Циничный и несколько наивный. С чего вы взяли, что тела без присмотра остаются замороженными?
— Вы имеете в виду невольничьи лагеря? — переспросил я и вздрогнул.
Надеюсь, он этого не заметил. Мне показалось, что Фонеблюм просто не в силах совладать с собой, чтобы не побахвалиться хоть немного.
— Да.
— До меня доходили эти слухи. — Я немного оправился. — Что до меня, я не вижу особой разницы между заморозкой и псевдожизнью с блоком раба под черепом. Впрочем, если мне доведется увидеть Энгьюина, я спрошу, что он предпочитает, и передам вам ответ. Может, вы подсобите.
Я готов был уходить и собрался уходить. Я уже стоял перед дверьми лифта и только тут заметил, что на том месте, где положено находиться кнопке, расположена замочная скважина.
— С вашей стороны невежливо предполагать, что я могу подсобить вам в этом, — сказал Фонеблюм почти весело. Но когда я обернулся, он больше не улыбался. — Впрочем, я мог бы этого от вас ожидать. Вы абсолютно невоспитанны.
— Спасибо.
— И теперь вы хотите уйти.
— Совершенно верно.
— Мне хотелось бы услышать от вас, что вы бросаете дело.
— Мне хотелось бы сказать это.
Фонеблюм нахмурился. Он поднял телефонную трубку и нажал на единственную кнопку.
— Да, — произнес он почти сразу же. — Пошлите Джоя вниз, мистер Роуз.
Наш гость готов уходить.
Он положил трубку на место.
— Пожалуйста, угощайтесь, пока он спускается.
У меня не было возможности отказаться. Лифтовые двери за моей спиной разошлись, и прежде чем я успел повернуться, что-то тяжелое и твердое ударило меня по затылку. Я успел еще подумать: кенгуру нашел-таки возможность отплатить. Потом пол изогнулся, охватывая мою голову, а ворсинка ковра оказалась у меня в ноздре. Ощущение было любопытным.

17
Я пришел в себя, сидя в машине. Я не могу благодарить их за это. Ключи оказались не в том кармане, из чего я заключил, что они обыскали меня с ног до головы. Во всем остальном могло бы показаться, что я просто уснул в машине, когда бы не боль в затылке и звон в ушах.
Я был один. Я осторожно покрутил головой, проверяя шею, потом выглянул в окно. Голографический дом все стоял тихо и торжественно такой, каким я увидел его в первый раз. С тех пор я познакомился кое с какими его секретами, но на внешности дома они не отражались. Если повезет, этот голографический дом будет стоять на холме и после конца света, такой же тихий и торжественный. Эта мысль почти успокаивала.
Я посмотрел на часы. Девять. Я провел два часа с Фонеблюмом, да еще около получаса без сознания в машине. Мне хотелось есть и хотелось понюшки, а потом, возможно, выпить — я пока не знал точно. Мне нужно было обдумать все, что я узнал от Фонеблюма, и определить, что это мне дало.
Все дело было с ног до головы в отпечатках пальцев толстяка, и все равно я не видел никаких явных поводов для убийства.
Все, что я знал, так это то, что мне необходимо вернуться на два с половиной года назад, когда Челеста повстречала Мейнарда Стенханта, а
Пэнси Гринлиф получила ребенка и дом. То, что случилось тогда — что бы это ни было, — заложило основу всего, что происходило потом.
Кроме того, мне стало любопытно, чем же именно промышляет Фонеблюм. В случае, если Вычистителем Пэнси снабжает именно он, это может объяснить одну из линий его влияния. И если у него действительно такие шашни с
Отделом, мне необходимо знать точно — для безопасности.
Остальные, куда более важные вопросы так и остались без ответа. Что делал Мейнард Стенхант в этом номере? Я бы посмеялся над собой, да только мне сейчас не до смеха.
Еще минуту я помассировал затылок, потом завел машину и бесцельно поехал вниз. У меня сложилось ощущение, что дома меня будут ждать инквизиторы, а я был не совсем готов к встрече с ними. Они захотят получить ответы, которых у меня нет, — ответы на вопросы, которые я предпочел бы задавать сам. Я оставил им Энгьюина на блюдечке с голубой каемочкой, но даже так вряд ли все пройдет гладко.
Что-то имелось между Моргенлендером, Фонеблюмом и сферами их влияния, и, пока я не выясню, в чем же тут дело, мне лучше держаться подальше от
Отдела. Насколько я знал механизм Отдела, они используют убийство овцы как последний гвоздь в гроб Энгьюина, и все равно мне лучше подождать до утра и официальных сообщений по радио. Закрытое дело будет труднее расследовать. Ничего, бывало и хуже.
Все подсказывало мне, что лучше всего провести некоторое время у себя в офисе. Я смогу заказать сандвич, и пропустить понюшку-другую, и подождать, пока сторожевые псы у меня дома устанут и уйдут спать. Если инквизиторы захотят найти меня, они меня найдут — скрываться я не собирался, только отдохнуть. Мне нравилось в офисе ночью: прохладно, темно и — главное — никакого дантиста. Может, там мне будет думаться лучше.
Мне бы давно усвоить, что ничего так просто не бывает. Еще выходя из лифта, я уловил запах духов, и по мере моего приближения к двери запах усиливался. В коридоре никого не было, но дверь в приемную оказалась не заперта, и там на диване сидела, закинув ногу на ногу, Челеста Стенхант.
Должно быть, я застал ее врасплох, поскольку она поспешно спустила ноги на пол и оправила юбку. Какая разница. У меня неважная зрительная память, но ее колени и пара соблазнительных дюймов повыше колен великолепно запомнились за то короткое мгновение, пока я входил. При необходимости я мог бы даже нарисовать их.
— Меткалф, — сказала она, и сказала так, словно уже давно повторяла это слово.
— Как вы вошли?
— Я пришла раньше.
— Дантист…
— Да. Не сердитесь.
— Я не сержусь, — сказал я, пересек комнату и отпер дверь в офис. — Я устал и голоден, и у меня голова трещит. Я устал от разговоров.
Она вошла следом за мной.
— Пэнси сказала, вы были у нее дома.
— Верно. Заезжал по делу.
Я сел за стол, протер деревянную поверхность рукавом, достал новый флакон порошка и высыпал добрую порцию. Я давал Челесте понять, что в данный момент она не находится в центре моего внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57