У него было несколько старых собак, таких ленивых, что они начинали лаять, только когда незнакомец входил уже в дом. А у Сета было такое доброе сердце, что он не мог от них избавиться.
Морган замолчала. Элис смотрела на нее, и в кротких карих глазах девушки стояли слезы. Морган обняла ее за плечи и положила ее голову себе на плечо.
Морган была только на два года старше Элис, но чувствовала себя такой старой, словно годилась ей в матери.
Они посидели молча, а потом Элис тихо заговорила:
— Мой отец отправился на золотые прииски и сказал, что когда он найдет богатую жилу, то пришлет за нами. Он уехал, а мама сказала, что не может без него жить, и мы отправились на Запад. Мы хотели присоединиться в Санта-Фе к другим фургонам, но мы туда не добрались. Всего с нами было четыре фургона. Они… убили всех, всех мужчин. Маму и меня они взяли с собой. Когда мы приехали в лагерь, Жак сорвал с нас платья. Он приказал индейцу держать меня, пока они… пока они… — Элис не могла продолжать и уткнулась лицом в мягкое плечо Морган. Через несколько минут она сказала: — Они заставили меня смотреть. Перед самой смертью мама сказала, как она любит меня.
Морган погладила каштановые волосы девушки:
— Мы должны остаться в живых.
— Зачем? Чтобы они сделали с нами то, что сделали с мамой?
— Не знаю, Элис. Я тоже хотела умереть, но ведь должна моя жизнь чего-то стоить. Я знаю. Сет не захотел бы, чтобы я умерла. Если бы он был здесь, он велел быть мне выжить любой ценой.
Из дней складывались недели. И каждый день они были в пути. Путешествие из Кентукки в Санта-Фе было приятной прогулкой по сравнению с мучительным странствием с индейцами. Морган узнала больше о разбойниках-апачах, которые следовали с французом. В пути женщины сооружали из пучков травы хижины и готовили пищу. У одной из индианок — ее звали Маленький Цветок — был грудной ребенок: его колыбель была привязана к шесту за спиной матери. После одной попытки завладеть Морган индейцы оставили четырех белых женщин в покое. Пленным давали сушеное мясо и коренья, которые индианки собирали во время долгого изнурительного пути.
Морган стала готовить для своей четверки. Маленький Цветок, которая была почти ровесницей Морган, научила ее размалывать зерно и варить его вместе с тушеным мясом или дичью, добытой мужчинами. Мало-помалу они стали понимать друг друга, обмениваясь жестами и несколькими словами, позаимствованными из двух языков.
На ночных привалах Маленький Цветок вынимала сына из колыбели, и он играл на расстеленном одеяле, пока сама она занималась приготовлением пищи.
Однажды Морган спросила жестами у Маленького Цветка, можно ли ей взять на руки ребенка.
— Зачем ты возишься с ребенком язычников? — Морган обернулась и увидела рассерженную Мери. — Неужели ты не понимаешь, что, возможно, именно папаша этого малыша убил твоего драгоценного Сета?
Морган спокойно наблюдала, как младенец тянулся круглой ладошкой к ее золотистой косе. Когда он радостно загукал, потому что Морган дала ему ухватиться пальчиками за мягкие волосы, она улыбнулась.
— Моего мужа убили белые, и какая мне разница, если он убит, кто убийцы. Дети не виноваты, кем бы ни были их родители.
— Но только не индейцы! Взбешенная Мери повернулась и ушла.
— Не обращай на нее внимания, — сказала Джесси. — С тех пор как убили ее ребенка, она просто не может смотреть на детей. Что до меня, то, надеюсь, их никогда у меня не будет. — Она посмотрела на ребенка на руках у Морган с пренебрежением, а он радостно уже запихнул кончик косы в свой жадный ротик. — Они всегда или пищат, или мочатся. — Она вздернула голову и посмотрела на Морган. — Думаю, однако, что тебе это понравилось бы. А может, ты уже беременна?
Морган вздрогнула. При мысли о ребенке от Сета ее охватил жар. Лицо прояснилось.
— Да, — тихо сказала она. — Я была бы рада. Мне бы очень хотелось иметь ребенка… ребенка Сета.
Джесси ушла в хижину, и Морган осталась с малышом. Теперь у нее появилась надежда. Шли дни, и она стала горячо молиться, чтобы в ее чреве действительно был ребенок.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Три дня ехал верхом Джейк, прежде чем увидел кружащих в небе стервятников. Он снял шляпу, вытер пот со лба и увидел на берегу ручья темное и неподвижное тело. Он выстрелил в парящих птиц и рассеял стаю. Он не сомневался, что это лежит Сет под беспощадным солнцем. Джейк не чувствовал слез, катившихся по щекам.
Сет лежал ничком, вокруг головы образовалось кровавое пятно, кровь запеклась и на плечах. Джейк осторожно перевернул его большое тело и обнял окровавленную голову. Рыдания стали громче, и он вытер рукавом нос.
— Сет, мальчик мой! Ты меня слышишь? Это Джейк, я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Немного успокоившись, Джейк приложил ухо к груди Сета. Услышав слабое биение, он поднял вверх полные слез глаза и возблагодарил небо.
Он опустил голову раненого на землю и пошел к лошади, чтобы взять фляжку. Очень медленно он влил несколько капель воды в потрескавшиеся от жары, пересохшие губы. Сет повернул голову набок и застонал.
— Тише, немного потерпи, мальчик. Все будет хорошо. Пей медленно, пей же.
— Морган, — хрипло прошептал Сет, прерывисто дыша.
— Сейчас помолчи. Дай старому Джейку о тебе позаботиться, как тогда, когда ты был еще малышом.
Джейк намочил в воде носовой платок и стал вытирать лицо Сета. Сначала нельзя было судить, сколько у него ран — он весь о г. головы до пояса, был покрыт пятнами засохшей крови. Джейк использовал почти всю воду из двух фляжек, чтобы омыть тяжелую рану на голове.
— Теперь я должен довезти тебя домой, и там мы о тебе как следует позаботимся. — Старик улыбнулся, глядя на огромное тело. — Ты всегда был чересчур большой, и это тебе только во вред. Теперь небось ты бы хотел заиметь обыкновенный рост, чтобы старик Джейк смог получше управиться с тобой.
Джейк вытер рукавом слезы.
— Вот видишь, реву, словно ребенок. Потому, как всегда, уж больно люблю тебя. — Джейк посмотрел на густой кустарник и деревья возле ручья, прикинув их высоту. Затем погладил лоб Сета. Тот пылал, очевидно, у него была и лихорадка. — Мы тебя отсюда вывезем на индейский манер.
То, что Сет был жив, придало Джейку сил, хотя три последних дня он провел в седле. Тщательно, не торопясь, он смастерил из двух молодых деревьев и разорванного на полосы одеяла нечто вроде носилок на полозьях На это ушло несколько часов — ведь ему нужно было сделать крепкое устройство, которое вынесло бы тяжесть огромного тела.
Его конь устал и только заржал, выражая протест, когда Джейк прикрепил полозья к седлу. Солнце уже садилось, и горизонт был красно-оранжевый. Джейк знал, что они с лошадью нуждаются в отдыхе, но если он подождет до утра, потом придется идти под палящим солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Морган замолчала. Элис смотрела на нее, и в кротких карих глазах девушки стояли слезы. Морган обняла ее за плечи и положила ее голову себе на плечо.
Морган была только на два года старше Элис, но чувствовала себя такой старой, словно годилась ей в матери.
Они посидели молча, а потом Элис тихо заговорила:
— Мой отец отправился на золотые прииски и сказал, что когда он найдет богатую жилу, то пришлет за нами. Он уехал, а мама сказала, что не может без него жить, и мы отправились на Запад. Мы хотели присоединиться в Санта-Фе к другим фургонам, но мы туда не добрались. Всего с нами было четыре фургона. Они… убили всех, всех мужчин. Маму и меня они взяли с собой. Когда мы приехали в лагерь, Жак сорвал с нас платья. Он приказал индейцу держать меня, пока они… пока они… — Элис не могла продолжать и уткнулась лицом в мягкое плечо Морган. Через несколько минут она сказала: — Они заставили меня смотреть. Перед самой смертью мама сказала, как она любит меня.
Морган погладила каштановые волосы девушки:
— Мы должны остаться в живых.
— Зачем? Чтобы они сделали с нами то, что сделали с мамой?
— Не знаю, Элис. Я тоже хотела умереть, но ведь должна моя жизнь чего-то стоить. Я знаю. Сет не захотел бы, чтобы я умерла. Если бы он был здесь, он велел быть мне выжить любой ценой.
Из дней складывались недели. И каждый день они были в пути. Путешествие из Кентукки в Санта-Фе было приятной прогулкой по сравнению с мучительным странствием с индейцами. Морган узнала больше о разбойниках-апачах, которые следовали с французом. В пути женщины сооружали из пучков травы хижины и готовили пищу. У одной из индианок — ее звали Маленький Цветок — был грудной ребенок: его колыбель была привязана к шесту за спиной матери. После одной попытки завладеть Морган индейцы оставили четырех белых женщин в покое. Пленным давали сушеное мясо и коренья, которые индианки собирали во время долгого изнурительного пути.
Морган стала готовить для своей четверки. Маленький Цветок, которая была почти ровесницей Морган, научила ее размалывать зерно и варить его вместе с тушеным мясом или дичью, добытой мужчинами. Мало-помалу они стали понимать друг друга, обмениваясь жестами и несколькими словами, позаимствованными из двух языков.
На ночных привалах Маленький Цветок вынимала сына из колыбели, и он играл на расстеленном одеяле, пока сама она занималась приготовлением пищи.
Однажды Морган спросила жестами у Маленького Цветка, можно ли ей взять на руки ребенка.
— Зачем ты возишься с ребенком язычников? — Морган обернулась и увидела рассерженную Мери. — Неужели ты не понимаешь, что, возможно, именно папаша этого малыша убил твоего драгоценного Сета?
Морган спокойно наблюдала, как младенец тянулся круглой ладошкой к ее золотистой косе. Когда он радостно загукал, потому что Морган дала ему ухватиться пальчиками за мягкие волосы, она улыбнулась.
— Моего мужа убили белые, и какая мне разница, если он убит, кто убийцы. Дети не виноваты, кем бы ни были их родители.
— Но только не индейцы! Взбешенная Мери повернулась и ушла.
— Не обращай на нее внимания, — сказала Джесси. — С тех пор как убили ее ребенка, она просто не может смотреть на детей. Что до меня, то, надеюсь, их никогда у меня не будет. — Она посмотрела на ребенка на руках у Морган с пренебрежением, а он радостно уже запихнул кончик косы в свой жадный ротик. — Они всегда или пищат, или мочатся. — Она вздернула голову и посмотрела на Морган. — Думаю, однако, что тебе это понравилось бы. А может, ты уже беременна?
Морган вздрогнула. При мысли о ребенке от Сета ее охватил жар. Лицо прояснилось.
— Да, — тихо сказала она. — Я была бы рада. Мне бы очень хотелось иметь ребенка… ребенка Сета.
Джесси ушла в хижину, и Морган осталась с малышом. Теперь у нее появилась надежда. Шли дни, и она стала горячо молиться, чтобы в ее чреве действительно был ребенок.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Три дня ехал верхом Джейк, прежде чем увидел кружащих в небе стервятников. Он снял шляпу, вытер пот со лба и увидел на берегу ручья темное и неподвижное тело. Он выстрелил в парящих птиц и рассеял стаю. Он не сомневался, что это лежит Сет под беспощадным солнцем. Джейк не чувствовал слез, катившихся по щекам.
Сет лежал ничком, вокруг головы образовалось кровавое пятно, кровь запеклась и на плечах. Джейк осторожно перевернул его большое тело и обнял окровавленную голову. Рыдания стали громче, и он вытер рукавом нос.
— Сет, мальчик мой! Ты меня слышишь? Это Джейк, я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Немного успокоившись, Джейк приложил ухо к груди Сета. Услышав слабое биение, он поднял вверх полные слез глаза и возблагодарил небо.
Он опустил голову раненого на землю и пошел к лошади, чтобы взять фляжку. Очень медленно он влил несколько капель воды в потрескавшиеся от жары, пересохшие губы. Сет повернул голову набок и застонал.
— Тише, немного потерпи, мальчик. Все будет хорошо. Пей медленно, пей же.
— Морган, — хрипло прошептал Сет, прерывисто дыша.
— Сейчас помолчи. Дай старому Джейку о тебе позаботиться, как тогда, когда ты был еще малышом.
Джейк намочил в воде носовой платок и стал вытирать лицо Сета. Сначала нельзя было судить, сколько у него ран — он весь о г. головы до пояса, был покрыт пятнами засохшей крови. Джейк использовал почти всю воду из двух фляжек, чтобы омыть тяжелую рану на голове.
— Теперь я должен довезти тебя домой, и там мы о тебе как следует позаботимся. — Старик улыбнулся, глядя на огромное тело. — Ты всегда был чересчур большой, и это тебе только во вред. Теперь небось ты бы хотел заиметь обыкновенный рост, чтобы старик Джейк смог получше управиться с тобой.
Джейк вытер рукавом слезы.
— Вот видишь, реву, словно ребенок. Потому, как всегда, уж больно люблю тебя. — Джейк посмотрел на густой кустарник и деревья возле ручья, прикинув их высоту. Затем погладил лоб Сета. Тот пылал, очевидно, у него была и лихорадка. — Мы тебя отсюда вывезем на индейский манер.
То, что Сет был жив, придало Джейку сил, хотя три последних дня он провел в седле. Тщательно, не торопясь, он смастерил из двух молодых деревьев и разорванного на полосы одеяла нечто вроде носилок на полозьях На это ушло несколько часов — ведь ему нужно было сделать крепкое устройство, которое вынесло бы тяжесть огромного тела.
Его конь устал и только заржал, выражая протест, когда Джейк прикрепил полозья к седлу. Солнце уже садилось, и горизонт был красно-оранжевый. Джейк знал, что они с лошадью нуждаются в отдыхе, но если он подождет до утра, потом придется идти под палящим солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102