в соответствии с формальной наукой войны последняя требует приложения как тактики, так и логистики, она же стратегия. Стратегия занимается передвижением войск в больших массах и всем остальным, кроме действительного ведения боя, которое относится к тактике. И вот мы сейчас ведем бой, но у нас почему-то не тактический компьютер, а логический, то есть, другими словами, стратегический, этакий сверхэффективный клерк от стратегии.
Другая половина моего сознания, не столь, видимо, угнетенная перегрузкой, возражала. Какое значение имеет название компьютера? В любом случае это только куча кристаллов памяти, процессоров, стекло и пластик. Запрограммируй компьютер соответствующим образом – и получишь эквивалент Чингисхана, вот тебе и тактический компьютер, хотя до этого он контролировал товарный рынок или сток нечистот.
Но первый голос продолжал упрямо спорить. Если так рассуждать, говорил он, то и человек – это не более как куча костей, облаченная в плоть, кожу и волосы Обучи его соответствующим образом – кем бы он ни был, – и получишь то ли дзен-буддиста, то ли послушного кровожадного солдата-убийцу. Зависит от обучения.
А что такое тогда я, мы, вы, отвечала вторая сторона. Миролюбивый специалист по вакуумной сварке, а также учитель физики, призванный в соответствии с Элитарным Законом и перепрограммированный в убивающую машину. Ты, я – мы убивали, и нам это понравилось.
Но ведь это был гипноз, внушение, поведенческое управление, возражал я сам себе. Больше такого с нами не сделают.
А почему? Потому, говорил я себе же, что уверены, и без этого вы теперь будете еще эффективней убивать. Простая логика.
Кстати, о логике. Почему логический компьютер выполняет работу человека? Или… о чем я думал сначала?.. И тут я отключился.
Потом замигала зеленая лампочка, и рефлекторно я нажал кнопку разгерметизации камеры. Давление успело упасть до отметки «3», прежде чем я сообразил, что мы живы и, значит, выиграли первый раунд.
Я был прав только частично.
Глава 4
Я затягивал ремешок куртки, когда кольцо связи укололо мне палец, и пришлось оставить ремешок, чтобы послушать. Вызывала Роджерс.
– Манделла, проверь камеру третьего взвода. Видно, там что-то случилось. Дальтон разгерметизировал их с центрального пульта.
Третья камера… Это же отделение Мэригей! Я помчался по коридору босиком и был у дверей камеры как раз в тот момент, когда они уже сами открыли ее изнутри и выбирались наружу.
Первым показался Бергман. Я схватил его за руку:
– В чем дело, Бергман?
– Что? – Он уставился на меня, все еще не вполне очнувшись, как и всякий, только покидающий камеру. – Ты, Манделла… Не знаю, а что такое?
Я попытался заглянуть внутрь камеры, не выпуская руку Бергмана.
– Вы опоздали с расшнуровкой, парень. Он потряс головой, стараясь прийти в себя.
– Опоздали? На сколько опоздали? Я первый раз посмотрел на часы.
– Не слишком… Боже, мы ведь легли в оболочки в 05.20, правильно?
– Да.
Я все никак не мог разглядеть Мэригей среди смутно видимых фигур внутри камеры, пробирающихся к выходу между рядами спутанных шлангами оболочек.
– Вы вроде всего на пару минут опоздали. Но предполагалось, что мы пробудем под ускорением четыре часа или меньше, а сейчас уже 10.50.
– Угм, – он опять тряхнул головой. Я отпустил руку Бергмана, чтобы дать дорогу Стиллеру и Дэми, выходившим из камеры.
– Все опоздали, выходит, – сказал Бергман. – Все, значит, в порядке.
– В порядке… Постой, постой, эй, Стиллер! Ты не видел…
Из камеры донесся крик:
– Медика! Медика!
Кто-то проходил в дверях, но это была не Мэригей. Я оттолкнул ее в сторону и нырнул в дверной проем, приземлился едва на кого-то и пробрался к Струве, заместителю Мэригей. Струве очень громко говорил в свое кольцо:
– …и переливание крови тоже. Это Мэригей все еще лежала в расстегнутой оболочке, она вся была…
– …нам сообщил Дальтон…
Каждый квадратный дюйм тела Мэригей был покрыт кровавой пленкой, повсюду с одинаковой яркой полосой.
– …когда она не вышла из «кокона».
Она начиналась у нее под подбородком злой алой лентой, и до самой грудины это была только красная пленка.
– …я сам расстегнул оболочку…
Дальше живот рассекала длинная рана, все более углублявшаяся, пока в самом низу наружу не выглядывала белесая мембрана кишечника.
– …да, она без сознания…
…понял, левое бедро. Манделла…..
Но Мэригей еще дышала, сердце сбивалось с ритма, глаза закатились, кровяные пузырьки появлялись и лопались в углу рта всякий раз, когда она едва заметно выдыхала.
– …татуировка на левом бедре. Манделла! Ты слышишь? Посмотри, на левом бедре, какая у нее кровь?!
– Группа «с», резус отрицательный. – Бог мой, я сто тысяч раз видел эту татуировку!
Струве начал передавать сведения, а я вспомнил о висевшем у меня на поясе пакете первой помощи и начал лихорадочно перебирать его содержимое.
«Остановить кровь… наложить повязку… ввести противошоковый препарат». Так в учебнике говорилось. Что-то я забыл, что-то там еще… «Обеспечить доступ воздуха», она дышит, что бы они ни имели в виду. Остановить кровь… Как ее остановить, если рана метр в длину, а у меня одна стерильная повязка?! Противошоковый препарат… Это я сейчас. Я выловил в пакете зеленую ампулу, приложил к руке Мэригей и нажал кнопку. Потом я положил повязку стерильной стороной на выпиравшие из раны внутренности, эластичный ремешок обвел за спиной, поставил нейтральное давление и дал ему затянуться.
– Что еще можно сделать? – спросил меня Струве.
– Не знаю. – Я отступил на шаг, чувствуя полную беспомощность. – Может, ты что-нибудь посоветуешь?
– Я такой же доктор, как и ты. – Взглянув в сторону двери, он сжал кулак, напрягая мускулы. – Черт, скоро они? У тебя в пакете есть морфплекс?
– Есть, но меня предупреждали: не вводить его внутрь…
– Уильям?
Мэригей открыла глаза и попыталась приподнять голову. Я поддержал ее.
– Все будет в порядке, Мэригей. Сейчас придет врач.
– Что… в порядке? Я хочу пить. Воды.
– Нельзя, тебе сейчас нельзя воды. Потерпи немного. – Ее наверняка будут оперировать.
– Откуда кровь? – сказала она тоненьким голосом. Голова упала обратно. – Какая я нехорошая.
– Это оболочка виновата, – быстро сказал я. – Помнишь, еще раньше появились складки? Она покачала головой.
– Костюм?
Она вдруг побледнела, видно, ее тошнило.
– Воды… пожалуйста.
– Принесите полотенце или губку, смоченную водой. – Уверенный голос позади меня. Я обернулся и увидел дока Уильсона и еще двоих с носилками.
– Сначала пол-литра в бедренную, – сказал он, ни к кому определенно не обращаясь, после того как осторожно приподнял повязку и посмотрел на рану. – Отпустите пару метров отводной трубки, потом обрежьте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Другая половина моего сознания, не столь, видимо, угнетенная перегрузкой, возражала. Какое значение имеет название компьютера? В любом случае это только куча кристаллов памяти, процессоров, стекло и пластик. Запрограммируй компьютер соответствующим образом – и получишь эквивалент Чингисхана, вот тебе и тактический компьютер, хотя до этого он контролировал товарный рынок или сток нечистот.
Но первый голос продолжал упрямо спорить. Если так рассуждать, говорил он, то и человек – это не более как куча костей, облаченная в плоть, кожу и волосы Обучи его соответствующим образом – кем бы он ни был, – и получишь то ли дзен-буддиста, то ли послушного кровожадного солдата-убийцу. Зависит от обучения.
А что такое тогда я, мы, вы, отвечала вторая сторона. Миролюбивый специалист по вакуумной сварке, а также учитель физики, призванный в соответствии с Элитарным Законом и перепрограммированный в убивающую машину. Ты, я – мы убивали, и нам это понравилось.
Но ведь это был гипноз, внушение, поведенческое управление, возражал я сам себе. Больше такого с нами не сделают.
А почему? Потому, говорил я себе же, что уверены, и без этого вы теперь будете еще эффективней убивать. Простая логика.
Кстати, о логике. Почему логический компьютер выполняет работу человека? Или… о чем я думал сначала?.. И тут я отключился.
Потом замигала зеленая лампочка, и рефлекторно я нажал кнопку разгерметизации камеры. Давление успело упасть до отметки «3», прежде чем я сообразил, что мы живы и, значит, выиграли первый раунд.
Я был прав только частично.
Глава 4
Я затягивал ремешок куртки, когда кольцо связи укололо мне палец, и пришлось оставить ремешок, чтобы послушать. Вызывала Роджерс.
– Манделла, проверь камеру третьего взвода. Видно, там что-то случилось. Дальтон разгерметизировал их с центрального пульта.
Третья камера… Это же отделение Мэригей! Я помчался по коридору босиком и был у дверей камеры как раз в тот момент, когда они уже сами открыли ее изнутри и выбирались наружу.
Первым показался Бергман. Я схватил его за руку:
– В чем дело, Бергман?
– Что? – Он уставился на меня, все еще не вполне очнувшись, как и всякий, только покидающий камеру. – Ты, Манделла… Не знаю, а что такое?
Я попытался заглянуть внутрь камеры, не выпуская руку Бергмана.
– Вы опоздали с расшнуровкой, парень. Он потряс головой, стараясь прийти в себя.
– Опоздали? На сколько опоздали? Я первый раз посмотрел на часы.
– Не слишком… Боже, мы ведь легли в оболочки в 05.20, правильно?
– Да.
Я все никак не мог разглядеть Мэригей среди смутно видимых фигур внутри камеры, пробирающихся к выходу между рядами спутанных шлангами оболочек.
– Вы вроде всего на пару минут опоздали. Но предполагалось, что мы пробудем под ускорением четыре часа или меньше, а сейчас уже 10.50.
– Угм, – он опять тряхнул головой. Я отпустил руку Бергмана, чтобы дать дорогу Стиллеру и Дэми, выходившим из камеры.
– Все опоздали, выходит, – сказал Бергман. – Все, значит, в порядке.
– В порядке… Постой, постой, эй, Стиллер! Ты не видел…
Из камеры донесся крик:
– Медика! Медика!
Кто-то проходил в дверях, но это была не Мэригей. Я оттолкнул ее в сторону и нырнул в дверной проем, приземлился едва на кого-то и пробрался к Струве, заместителю Мэригей. Струве очень громко говорил в свое кольцо:
– …и переливание крови тоже. Это Мэригей все еще лежала в расстегнутой оболочке, она вся была…
– …нам сообщил Дальтон…
Каждый квадратный дюйм тела Мэригей был покрыт кровавой пленкой, повсюду с одинаковой яркой полосой.
– …когда она не вышла из «кокона».
Она начиналась у нее под подбородком злой алой лентой, и до самой грудины это была только красная пленка.
– …я сам расстегнул оболочку…
Дальше живот рассекала длинная рана, все более углублявшаяся, пока в самом низу наружу не выглядывала белесая мембрана кишечника.
– …да, она без сознания…
…понял, левое бедро. Манделла…..
Но Мэригей еще дышала, сердце сбивалось с ритма, глаза закатились, кровяные пузырьки появлялись и лопались в углу рта всякий раз, когда она едва заметно выдыхала.
– …татуировка на левом бедре. Манделла! Ты слышишь? Посмотри, на левом бедре, какая у нее кровь?!
– Группа «с», резус отрицательный. – Бог мой, я сто тысяч раз видел эту татуировку!
Струве начал передавать сведения, а я вспомнил о висевшем у меня на поясе пакете первой помощи и начал лихорадочно перебирать его содержимое.
«Остановить кровь… наложить повязку… ввести противошоковый препарат». Так в учебнике говорилось. Что-то я забыл, что-то там еще… «Обеспечить доступ воздуха», она дышит, что бы они ни имели в виду. Остановить кровь… Как ее остановить, если рана метр в длину, а у меня одна стерильная повязка?! Противошоковый препарат… Это я сейчас. Я выловил в пакете зеленую ампулу, приложил к руке Мэригей и нажал кнопку. Потом я положил повязку стерильной стороной на выпиравшие из раны внутренности, эластичный ремешок обвел за спиной, поставил нейтральное давление и дал ему затянуться.
– Что еще можно сделать? – спросил меня Струве.
– Не знаю. – Я отступил на шаг, чувствуя полную беспомощность. – Может, ты что-нибудь посоветуешь?
– Я такой же доктор, как и ты. – Взглянув в сторону двери, он сжал кулак, напрягая мускулы. – Черт, скоро они? У тебя в пакете есть морфплекс?
– Есть, но меня предупреждали: не вводить его внутрь…
– Уильям?
Мэригей открыла глаза и попыталась приподнять голову. Я поддержал ее.
– Все будет в порядке, Мэригей. Сейчас придет врач.
– Что… в порядке? Я хочу пить. Воды.
– Нельзя, тебе сейчас нельзя воды. Потерпи немного. – Ее наверняка будут оперировать.
– Откуда кровь? – сказала она тоненьким голосом. Голова упала обратно. – Какая я нехорошая.
– Это оболочка виновата, – быстро сказал я. – Помнишь, еще раньше появились складки? Она покачала головой.
– Костюм?
Она вдруг побледнела, видно, ее тошнило.
– Воды… пожалуйста.
– Принесите полотенце или губку, смоченную водой. – Уверенный голос позади меня. Я обернулся и увидел дока Уильсона и еще двоих с носилками.
– Сначала пол-литра в бедренную, – сказал он, ни к кому определенно не обращаясь, после того как осторожно приподнял повязку и посмотрел на рану. – Отпустите пару метров отводной трубки, потом обрежьте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61