— и она стала пылесосить. Но Брейди, едва появившись, сразу же стал орать. Он нажал какую-то кнопку на столе, которая закрывает двери, и выгнал уборщицу.
— Вот оно как, — прищурился Джек. — Вы считаете, что лампочки означают храмы. Но их расположение не является секретом. Чего ради ему так злиться оттого, что уборщица увидела их?
— По всей видимости, это больше чем просто глобус Земли. И Брейди не только разозлился. Он объявил эту бедную девушку падшей грешницей и заставил ее предстать перед СОПСом. Она была так потрясена, что не могла возражать — и автоматически попала в разряд ОД.
Джейми наблюдала за Джеком, пока они молча тянули свою выпивку. Он о чем-то размышлял.
— Вы прикидываете, как бы бросить взгляд на этот глобус, да?
Он кивнул:
— У меня разыгралось любопытство.
— Но вы же проникли туда, лишь чтобы найти пропавшего человека. Верно?
— Да, но вопросы без ответов не дают мне покоя.
— Вам повезло? Вы нашли его?
Джек кивнул:
— Увидел его вчера, но поговорить так и не смог — он был в статусе грешника.
Джейми засмеялась:
— А что, если и его поймали, когда он глазел на глобус?
— Может быть.
— По крайней мере, вы знаете, где он. А ведь он мог оказаться одним из тех, кого списали со счета. Каждый год определенное количество дорменталистов просто исчезают.
— Среди миссионеров?
— Так мне внушали. Но больше о них никто не слышал. Никогда.
— Никогда — это слишком категорично. А может, через несколько лет они вынырнут на поверхность.
— Ага. Как «Титаник».
Но кому-то все же удавалось всплыть — по крайней мере, Джейми считала, что повезет именно ему. Она все еще пыталась понять, кто он такой.
Она побренчала кубиками льда в своем стакане.
— Не отказалась бы от еще одной порции Д с Т. Взять еще РР? Я плачу.
Он покачал головой:
— Мне еще надо бежать по делам.
— В такой час?
— Для моих дел только этот час и годится. Надо успеть включить электроплитку.
— Пардон?
— Шучу. — Джек встал. — Я подброшу вас на такси.
Джейми скрыла разочарование. Она уже привыкла. Такой практики у нее хватаю.
— Все в порядке. Думаю, я еще немного побуду тут. — Ей как-то не хотелось направляться в «Парфенон». Наверно, ее ждут те идиоты, которые тенями таскаются за ней. — Здесь уютно.
— Отлично.
Когда Джек протискивался мимо нее, Джейми перехватила его за руку:
— Когда вы выясните, что там за история с глобусом, вы мне ее расскажете?
— Конечно. Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас за ваши сведения.
Она смотрела ему вслед, думая — нет, надеясь, — что наконец-то нашла парня. Ей нужна помощь, чтобы во всем разобраться. Может, именно Джек...
Нет. Она должна держать все при себе. Кроме того, она не знает, насколько можно доверять Джеку Робертсону. Исходя из того, что она знала, он вполне может быть провокатором идиотов, который хочет втянуть ее в неприятную ситуацию.
Ты только послушай сама себя, подумала Джейми. Полная и законченная паранойя.
Тем не менее она еще не знала этого парня настолько, чтобы довериться ему на столь важном этапе. Пока еще не стоит.
15
Оставив за спиной юридический колледж Джона Джея, Дженсен вышел на Десятую авеню и направился к своей машине. На лекции по криминологии он никак не мог сосредоточиться. Мысли продолжали крутиться вокруг фигуры Джейсона Амурри. С этим парнем что-то не то. Может, ему стоило бы более внимательно слушать лектора — темой были «функции следствия», и он чувствовал, что по Амурри стоит провести расследование.
Дженсен какое-то время посидел в своем «хаммере», не включая двигателя.
В последнее время его жизнь шла как-то наперекосяк. Шейла, женщина, которая восемь лет жила с ним, прошлым летом ушла, сказав, что он слишком много времени проводит в храме. Может, так оно и есть. Но ему все же не хватало Шейлы.
И теперь, когда она уже не ждала его дома, он стал проводить на работе еще больше времени. Он чувствовал себя в долгу перед церковью и Брейди — и не только из-за хорошего жалованья, которое они платили ему.
А из-за того, что Дженсен был обманщиком.
Когда он добрался до самого верха Лестницы Слияния, его ждало обескураживающее открытие, что он, Дженсен, — Ноль. Где-то по пути его кселтон впал в кому, из которой так никогда и не вышел. Так что Дженсен не мог достичь никакого уровня слияния, не говоря уж о Полном. Единственное, чего он добился, карабкаясь по ЛС, было ПС, Позорное Слияние, этакая форма самообмана Нолей: он так страстно жаждет слияния, что представляет, будто оно в самом деле произошло.
Но он никому не мог обмолвиться ни словом. Тогда он потерял бы покров своего высокого положения в церкви. Высший Совет мог вернуть его к статусу обыкновенного ПХ, Паладина Храма, но никто из Нолей не может быть Великим Паладином.
Он убедился, насколько трудно скрывать свою боль от Брейди и членов Высшего Совета, когда сидишь вместе с ними и слушаешь их рассказы о мощи, которую они обрели после Полного Слияния. Дженсен не мог постоянно хранить молчание — это вызвало бы их удивление, — поэтому ему приходилось придумывать сказки о том, как он левитирует или покидает свое тело.
К счастью, ни от кого не требовалось демонстрировать свои способности. Лютер ясно дал понять, что такой эксгибиционизм нетерпим. Но это не уменьшало остроту той боли, что испытывал Дженсен, слушая их.
Он даже прошел период сомнений, когда его спрашивали о процессе Слияния в целом. А что, если он всего лишь Ноль, скрывающий свое Позорное Слияние. А что, если некоторые члены Высшего Совета тоже Ноли, не признающие свое убожество? Что, если они, подобно
Дженсену, тоже сочиняют фантастические сказки, чтобы скрыть истину?
Ему довелось пережить мрачные дни. Он дошел даже до того, что собирался предложить Брейди и Высшему Совету собраться всем вместе и провести общий сеанс левитации. И потрясенные взгляды со стороны членов ВС — всех до одного — лишь усилили его подозрения.
Брейди резко отверг это предложение и пригласил Дженсена в свои личные апартаменты. Из специального отделения секретера он извлек какую-то книгу и положил перед ним. К изумлению Дженсена, название книги «Компендиум Шрема» было на йоруба, его родном языке. Он открыл книгу и пролистал ее.
И тут он испытал очередное потрясение — Брейди начал переводить один из абзацев.
— Вы говорите на йоруба? — помнится, спросил Дженсен.
Брейди покачал головой и улыбнулся:
— Не знаю ни слова. Когда я смотрю на эти страницы, то вижу английский текст. Если бы я родился и вырос во Франции, видел бы французский. Какой язык вы считаете родным, такой и видите.
У Дженсена было основание удивляться. Он усвоил английский в детском возрасте. Он был для него практически родным. Плотно смежив глаза, он погрузился в воспоминания о начале учебы на английском, стараясь, чтобы он вытеснил йоруба из памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Вот оно как, — прищурился Джек. — Вы считаете, что лампочки означают храмы. Но их расположение не является секретом. Чего ради ему так злиться оттого, что уборщица увидела их?
— По всей видимости, это больше чем просто глобус Земли. И Брейди не только разозлился. Он объявил эту бедную девушку падшей грешницей и заставил ее предстать перед СОПСом. Она была так потрясена, что не могла возражать — и автоматически попала в разряд ОД.
Джейми наблюдала за Джеком, пока они молча тянули свою выпивку. Он о чем-то размышлял.
— Вы прикидываете, как бы бросить взгляд на этот глобус, да?
Он кивнул:
— У меня разыгралось любопытство.
— Но вы же проникли туда, лишь чтобы найти пропавшего человека. Верно?
— Да, но вопросы без ответов не дают мне покоя.
— Вам повезло? Вы нашли его?
Джек кивнул:
— Увидел его вчера, но поговорить так и не смог — он был в статусе грешника.
Джейми засмеялась:
— А что, если и его поймали, когда он глазел на глобус?
— Может быть.
— По крайней мере, вы знаете, где он. А ведь он мог оказаться одним из тех, кого списали со счета. Каждый год определенное количество дорменталистов просто исчезают.
— Среди миссионеров?
— Так мне внушали. Но больше о них никто не слышал. Никогда.
— Никогда — это слишком категорично. А может, через несколько лет они вынырнут на поверхность.
— Ага. Как «Титаник».
Но кому-то все же удавалось всплыть — по крайней мере, Джейми считала, что повезет именно ему. Она все еще пыталась понять, кто он такой.
Она побренчала кубиками льда в своем стакане.
— Не отказалась бы от еще одной порции Д с Т. Взять еще РР? Я плачу.
Он покачал головой:
— Мне еще надо бежать по делам.
— В такой час?
— Для моих дел только этот час и годится. Надо успеть включить электроплитку.
— Пардон?
— Шучу. — Джек встал. — Я подброшу вас на такси.
Джейми скрыла разочарование. Она уже привыкла. Такой практики у нее хватаю.
— Все в порядке. Думаю, я еще немного побуду тут. — Ей как-то не хотелось направляться в «Парфенон». Наверно, ее ждут те идиоты, которые тенями таскаются за ней. — Здесь уютно.
— Отлично.
Когда Джек протискивался мимо нее, Джейми перехватила его за руку:
— Когда вы выясните, что там за история с глобусом, вы мне ее расскажете?
— Конечно. Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас за ваши сведения.
Она смотрела ему вслед, думая — нет, надеясь, — что наконец-то нашла парня. Ей нужна помощь, чтобы во всем разобраться. Может, именно Джек...
Нет. Она должна держать все при себе. Кроме того, она не знает, насколько можно доверять Джеку Робертсону. Исходя из того, что она знала, он вполне может быть провокатором идиотов, который хочет втянуть ее в неприятную ситуацию.
Ты только послушай сама себя, подумала Джейми. Полная и законченная паранойя.
Тем не менее она еще не знала этого парня настолько, чтобы довериться ему на столь важном этапе. Пока еще не стоит.
15
Оставив за спиной юридический колледж Джона Джея, Дженсен вышел на Десятую авеню и направился к своей машине. На лекции по криминологии он никак не мог сосредоточиться. Мысли продолжали крутиться вокруг фигуры Джейсона Амурри. С этим парнем что-то не то. Может, ему стоило бы более внимательно слушать лектора — темой были «функции следствия», и он чувствовал, что по Амурри стоит провести расследование.
Дженсен какое-то время посидел в своем «хаммере», не включая двигателя.
В последнее время его жизнь шла как-то наперекосяк. Шейла, женщина, которая восемь лет жила с ним, прошлым летом ушла, сказав, что он слишком много времени проводит в храме. Может, так оно и есть. Но ему все же не хватало Шейлы.
И теперь, когда она уже не ждала его дома, он стал проводить на работе еще больше времени. Он чувствовал себя в долгу перед церковью и Брейди — и не только из-за хорошего жалованья, которое они платили ему.
А из-за того, что Дженсен был обманщиком.
Когда он добрался до самого верха Лестницы Слияния, его ждало обескураживающее открытие, что он, Дженсен, — Ноль. Где-то по пути его кселтон впал в кому, из которой так никогда и не вышел. Так что Дженсен не мог достичь никакого уровня слияния, не говоря уж о Полном. Единственное, чего он добился, карабкаясь по ЛС, было ПС, Позорное Слияние, этакая форма самообмана Нолей: он так страстно жаждет слияния, что представляет, будто оно в самом деле произошло.
Но он никому не мог обмолвиться ни словом. Тогда он потерял бы покров своего высокого положения в церкви. Высший Совет мог вернуть его к статусу обыкновенного ПХ, Паладина Храма, но никто из Нолей не может быть Великим Паладином.
Он убедился, насколько трудно скрывать свою боль от Брейди и членов Высшего Совета, когда сидишь вместе с ними и слушаешь их рассказы о мощи, которую они обрели после Полного Слияния. Дженсен не мог постоянно хранить молчание — это вызвало бы их удивление, — поэтому ему приходилось придумывать сказки о том, как он левитирует или покидает свое тело.
К счастью, ни от кого не требовалось демонстрировать свои способности. Лютер ясно дал понять, что такой эксгибиционизм нетерпим. Но это не уменьшало остроту той боли, что испытывал Дженсен, слушая их.
Он даже прошел период сомнений, когда его спрашивали о процессе Слияния в целом. А что, если он всего лишь Ноль, скрывающий свое Позорное Слияние. А что, если некоторые члены Высшего Совета тоже Ноли, не признающие свое убожество? Что, если они, подобно
Дженсену, тоже сочиняют фантастические сказки, чтобы скрыть истину?
Ему довелось пережить мрачные дни. Он дошел даже до того, что собирался предложить Брейди и Высшему Совету собраться всем вместе и провести общий сеанс левитации. И потрясенные взгляды со стороны членов ВС — всех до одного — лишь усилили его подозрения.
Брейди резко отверг это предложение и пригласил Дженсена в свои личные апартаменты. Из специального отделения секретера он извлек какую-то книгу и положил перед ним. К изумлению Дженсена, название книги «Компендиум Шрема» было на йоруба, его родном языке. Он открыл книгу и пролистал ее.
И тут он испытал очередное потрясение — Брейди начал переводить один из абзацев.
— Вы говорите на йоруба? — помнится, спросил Дженсен.
Брейди покачал головой и улыбнулся:
— Не знаю ни слова. Когда я смотрю на эти страницы, то вижу английский текст. Если бы я родился и вырос во Франции, видел бы французский. Какой язык вы считаете родным, такой и видите.
У Дженсена было основание удивляться. Он усвоил английский в детском возрасте. Он был для него практически родным. Плотно смежив глаза, он погрузился в воспоминания о начале учебы на английском, стараясь, чтобы он вытеснил йоруба из памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119