- На то им и пасти дадены, чтоб кусаться! - ответил он незнакомцу, уже спокойнее пригля-дываясь к нему; и высмотрел одно движение руки, такое ни с чем не спутаешь: наган за пазухой! А все равно не чекист! Это точно! К тому же молодой совсем! Это по хмурости на морде сразу-то не приметил! Совсем парень еще!
- Дело у меня к вам, Андрей Никанорыч...
Селиванов кашлянул и не без важности ответил:
- Я прозываюсь не Андреем, потому как в день моего на свет появления в святцах святого такого не имелось, а прозываюсь я Андрияном. Хоть глупое имя, да мое. А дело-то про что у тебя?
Ох, как осмелел он, даже на "ты" перешел, и нутро все смеялось над недавними страхами. А что у этого в грудях револьвер, так эдаких Селиванов сколько за все годы перевидал!
- С вами хочет поговорить один человек... Мы сейчас к нему пойдем...
- Если кому я нужен, пусть сам приходит... начал было Селиванов, но вдруг все изменилось. Пока человек стоял от него в трех-четырех шагах, даже в полутора, был он просто человек и все. Но вдруг подступил к нему и оказался на голову, а то и более выше. И лицо его сменилось, будто маску скинул. Как всегда бывало в таких случаях, Селиванов сразу почувствовал себя маленьким и жалким; и спасовал, как всегда пасовал перед сильными и наглыми.
- Мне плевать, как тебя зовут, понял! - раздельно и внятно процедил сквозь зубы незнако-мец. - Мне сказано привести тебя, и я приведу, а если надо будет, то и дробовик твой об тебя обломаю!
Селиванов съежился, подумал с тоской об Иване, со злобой - о собаках, что путались без толку под ногами, и спросил покорно:
- Куды идти-то?
И хотя незнакомец сделал очень неопределенный жест рукой, Селиванов догадался, что пойдут они низовым рябинником, в обход деревни, куда-то к другому ее концу. "Эх, был бы Иван, по-другому поговорили бы! - шел и думал он. - Или собаки: сказать бы им "фас", чтоб одна за глотку, а вторая за ж...! Покрутился бы герой! А может, изловчиться и хлопнуть?"
Но сам знал - пустое дело, не получится... Да была еще надежда, что ничего страшного не случится! Кому-то нужен он. Кому - уже догадывался. Значит, не всех еще звездачи извели. Но мысль эта радости большой не доставила. Пустое все это дело... Пуля против нынешней власти слаба, а власть ею крепка! И загадка эта таким вот молодцам не под силу, погуляют и слягут где-нибудь без славы и пользы, только людям хлопоты. Да и какое ему дело до всего этого? Он живет по себе, по своему интересу. Такое уж место ему в жизни выпало, что на него лапу наложить непросто, да и сам он не промах, постоять за себя может!
Но тут вот, на этом месте, схватил Селиванов за хвостик маленького червячка, что похабным рылом своим пробуравил его самоуверенность.
А ведь мог бы этот, за спиной, оказаться чекистом? Мог! Ведь подумал же сначала. Значит, и ранее такую мысль имел в душе, да только в слова ее не допускал. Стало быть, и он, Селиванов, под Богом ходит! Ходит себе и ходит, а где-то, может быть, вылупляется из протухшего яйца беда про него. По крайней мере, кто поручится, что не поджидает его на какой-нибудь тропе колодина, об которую переломать ему ноги...
Между тем, шли они действительно нижним рябинником в обход деревни, и тот, сзади, ни разу не поправил Селиванова, дескать, вправо или влево идти. Так куда ж его ведут? Он припом-нил по каждому дому весь тот конец деревни и решил, что идут они не иначе как в дом к тетке Светличной, что стоял в глубине рябинника, чуть в стороне от самой улицы. "Ишь ты, кликуша конопатая!" - подумал не без уважения об этой женщине Селиванов. И, странное дело, подумал как о союзнике, которого ранее не разглядел.
Когда он уверенно свернул налево и прошел шагов полста в том направлении, вдруг был схвачен за воротник, да так крепко, что рубаха горло перехватила.
- Откуда знаешь, как идти надо?
Селиванов захрипел (притворно, конечно), а когда был отпущен, упал на землю, схватившись за горло и закатив глаза.
- Ты чего? - испуганно спросил парень, наклонившись к нему.
- Горло ты поломал мне, бугай мордастый! - прохрипел Селиванов, выкатывая глаза на лоб. - Воды дай, скорее, а то помру щас!
- Воды? - растерянно завертел тот головой.
Ох, как знал в себе Селиванов эту неудержимую удаль, что порождалась неизвестно от чего в его хлипком теле! Уж как она тогда сотрясала его изнутри лихорадкой риска! И ничего с собой поделать не мог, когда накатывало такое, потому что было оно сильнее всякого хмеля, что вливает в себя иной, чтобы дерзость в душе познать.
- Воды! - хрипел он. - Вон за тем кустом родничок...
Длинный парень заметался.
- Руки вверх! - завизжал Селиванов через минуту: уже на ногах, и бойко на взводе. - Вверх руки, г...о коровье, не то разнесу по перышку!
Ну зачем ему это надо было? Ведь пять шагов назад и не помышлял ни о чем таком. Само пришло! В ногах - страх козлиный, душа рвется почудачить...
Парню перекосило рот, но руки поднял, хоть и не высоко, а длиннее стал будто вдвое. Зубы оскалены, в глазах - не приведи Господь!
"Может, шлепнуть и дело с концом?" - была мыслишка. Но здесь найдут его, дело заведется - не обойдется! Да и любопытство разъедало Селиванова на счет всего этого. Кому он нужен и зачем?
- Тебе чего приказано было? Чтоб меня привести! А за глотку хватать было велено али нет?
Парень стоял и зло сопел, - явно искал выход. И такая решимость была в его, как ночь, черных зенках, что Селиванов понял - либо шлепнуть надо, либо сворачивать дело.
- Мы тоже не пальцами деланы! - сказал он хвастливо и почувствовал себя удовлетворен-ным. - Я и сам понимаю, что ежели кому во мне нужда есть, стало быть, идти надо! А куда идти, это браток, сообразить не хитро! Тетка Светличная единственно одна живет в том конце, да подход к ей с этого рябинника самый скрытный.
Дальше хоть и говорил тем же голосом, но в коленках маяту чувствовал изрядную.
- Ты того, рога-то из глаз убери! Пошутковал я! Да за пушку не хватайся, не понадобится!
Он опустил ружье, парень опустил руки.
- Пошли, что ли...
И снова Селиванов превратился в жалкого мужичишку, да и почувствовал себя таким. Это преображение потушило, или почти потушило, ярость длинного. Он, видимо, еще не совсем пришел в себя, но прошипел:
- Я б тебе пошутковал...
- А кому приятно, если его за глотку хватают! - совсем жалостливо простонал Селиванов, закидывая ружье за плечо.
- Ладно, иди!
Селиванов вытер пот со лба. Машинально то же сделал его противник;
- Ишь ты какой! - зло и удивленно сказал парень. - Смотреть не на что, а подловил меня!
Рыжий кобель тетки Светличной начал заливаться, когда они еще и до огорода не дошли. Селивановские собаки заметались вокруг изгороди. Когда же они подошли к крыльцу, конура оказалась пуста. Тетка перевязала кобеля за сарай. Больно лютый у нее пес был, испугалась, что гостей покусать может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40