Тот снова схватил его, рывком поставил на ноги и грубо толкнул, заставив с размаху сесть на стул. Бьюкенен ударился позвоночником о пластмассовую спинку. Позади себя он слышал плеск волн.
— Так ты обещаешь все объяснить? Тогда валяй, объясняй. Конечно, объясняй. Будет забавно услышать, — первый близнец вдруг приставил дуло своего 9-миллиметрового браунинга ко лбу Бьюкенена, — как ты собираешься уладить это так называемое недоразумение.
Это почти решило все дело. Пульс Бьюкенена участился. Его мышцы сократились, словно сжатая пружина. Делая вдох, он приготовился и…
Но ведь близнец не взвел курок, подумал Бьюкенен, и на браунинге нет глушителя. Если он намеревается убить меня, то не вернее ли будет предположить, что он постарался бы обойтись без лишнего шума? Он бы воспользовался «береттой» телохранителя, на которой глушитель имеется, и на выстрел из нее не сбежалась бы толпа посетителей бара.
Значит, не исключено, что это все-таки игра.
Покрываясь испариной, мобилизуя волю, Бьюкенен наблюдал за приближением второго близнеца.
Тот остановился рядом с братом. Даже в темноте его глаза разительно напоминали глаза хищной птицы.
— Слушай внимательно, — сказал он Бьюкенену. — Мы будем говорить об именах. Но не о том имени, которым назвал тебя в ресторане тот пьяный американец. Не о Джиме Кроуфорде, или, вернее, не только о Джиме Кроуфорде. И не только об Эде Поттере. О других именах. Многих других именах. На самом деле их так много, что невозможно все запомнить. — Он вынул из кармана пиджака сложенный лист бумаги. — Ты дал нам список имен наших партнеров, которые, как ты утверждаешь, предали нас. Ну, а тут у меня другой список, с другими именами. — Он развернул лист и направил на него узкий луч фонарика, чтобы можно было читать. — Джон Блок. Ричард Дэвис. Пол Хиггинс. Эндрю Макинтош. Генри Давенпорт. Уолтер Ньютон. Майкл Гейлер. Уильям Ханоувер. Стюарт Малик.
Ох, черт, подумал Бьюкенен.
Второй близнец остановился, мрачно уставился на свой лист бумаги, покачал головой и вздохнул.
— Есть и другие имена. Но для иллюстрации хватит и этих.
Он снова сложил лист, убрал его в карман пиджака и вдруг сунул фонарик прямо Бьюкенену в лицо, целясь лучом ему в правый глаз.
Бьюкенен резко отвернулся, чтобы защитить глаза от света.
Но телохранитель зашел сзади и неожиданно с силой сдавил с боков голову Бьюкенена, так что у того зазвенело в ушах. Это внезапное, ошеломляющее давление рук создавало ощущение тисков. Бьюкенен попытался, но не смог отвернуть лицо в сторону. Он не мог защититься от ослепляющей яркости тоненького лучика света, направленного ему в глаз. Он поднял руку, чтобы добраться до мизинцев телохранителя, сломать их и заставить его ослабить хватку.
Но рука Бьюкенена замерла на полпути, когда первый близнец взвел курок браунинга, дуло которого было теперь прижато к левому виску Бьюкенена. Господи, подумал Бьюкенен, с него станется выстрелить.
— Bueno. Muy bueno , — сказал первый близнец. — Сиди тихо.
Тонкий луч продолжал светить Бьюкенену в глаз. Он мигнул несколько раз, потом крепко зажмурился, но свет все равно проникал сквозь тонкую кожу века. Он зажмурился еще крепче. Грубая рука вцепилась ему в лицо, царапая веко ногтями, заставляя его подняться. Луч света опять вонзился в глаз, и Бьюкенен почувствовал, будто глазное яблоко стало горячим, сухим, распухшим. Луч казался добела раскаленной иглой, грозившей проткнуть глазное яблоко, как если бы это был гнойный чирей. Бьюкенен призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не сопротивляться, не пытаться вырваться из державших его рук, потому что знал совершенно точно: если он дернется еще раз, то выстрел разнесет ему череп.
— Bueno , — повторил первый близнец. — Muy bueno. Excelente. Теперь слушай. Если хочешь жить, то скажешь нам, что общего у всех этих имен, которые зачитал тебе мой брат. Подумай хорошенько, прежде чем отвечать. — Он еще сильнее прижал дуло пистолета к виску Бьюкенена. — Лжецов я не уважаю, не веду с ними дел, вообще их не терплю. Эти имена. В чем их секрет?
Бьюкенен сделал глотательное движение. Охрипшим голосом он сказал:
— Они все мои.
11
Кроме плеска волн и стука сердца Бьюкенена, ни один звук не нарушал ночную тишину. Потом издалека до них донесся смех посетителей пляжного бара. Близнецы и их телохранитель, казалось, окаменели. Но уже в следующее мгновение они снова обрели способность двигаться. Первый близнец опустил пистолет, второй оставил в покое правое веко Бьюкенена и выключил фонарик, а телохранитель убрал свои руки-тиски с головы Бьюкенена.
Первый близнец изучающе посмотрел на Бьюкенена.
— Не ожидал, что ты скажешь правду. — Он уселся на стул рядом с Бьюкененом, опустив руку с браунингом на стол так, чтобы дуло смотрело на Бьюкенена. — Я уже тебя спрашивал. И спрашиваю еще раз. Кто ты такой?
— Я Эд Поттер. — Бьюкенен закрыл правый глаз и стал массировать веко. Он все еще видел яркий, причинявший ему боль луч фонарика.
— А не Джон Блок? Или Ричард Дэвис? Или Пол Хиггинс? — продолжал первый близнец.
— А может, Джим Кроуфорд? — с нажимом спросил второй близнец.
— Я никогда не слышал ни о каком Джиме Кроуфорде. — отмахнулся Бьюкенен. — Я не знаю, какого дьявола надо было тому пьяному типу в ресторане. Что касается Джона Блока, Ричарда Дэвиса и Пола Хиггинса, то это… Откуда вы узнали о вымышленных именах, которыми я пользовался?
— Здесь не ты задаешь вопросы. — Первый близнец постучал стволом пистолета по столу. — Зачем тебе понадобились эти имена?
— Я не дурак, — сказал Бьюкенен. Его правый глаз слезился. Он не открывал его, глядя на своих мучителей левым глазом. — Вы что, думаете, я приезжаю в Мексику, начинаю направо и налево торговать наркотиками и оружием, и все это под своим собственным именем? Да если бы даже я толкал наркотики в Соединенных Штатах, и то бы пользовался чужой фамилией, А уж в Мексике, где янки сразу виден, как белая ворона, мне и подавно сам Бог велел работать под вымышленным именем.
Второй близнец включил и выключил свой фонарик, как бы предупреждая.
— Вымышленное имя — это понятно.
— Но так много вымышленных имен? — Первый близнец непрерывно постукивал по столу боком пистолета.
— Послушайте, я же сказал вам, что делал свой бизнес не в одном только Канкуне, — попытался объяснить Бьюкенен. — У меня базы в Мериде, Акапулько, Пуэрто-Вальярте и еще в нескольких курортных местах, которые я не называл.
— Но назовешь, — с угрозой произнес второй близнец. — Назовешь. — Голос у него охрип от возбуждения. — Имена. Я хочу услышать об этих именах.
Бьюкенен медленно приоткрыл правый глаз. Яркое пятно от светового луча все еще мешало ему видеть. Если его ход не сработал, то они попытаются убить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
— Так ты обещаешь все объяснить? Тогда валяй, объясняй. Конечно, объясняй. Будет забавно услышать, — первый близнец вдруг приставил дуло своего 9-миллиметрового браунинга ко лбу Бьюкенена, — как ты собираешься уладить это так называемое недоразумение.
Это почти решило все дело. Пульс Бьюкенена участился. Его мышцы сократились, словно сжатая пружина. Делая вдох, он приготовился и…
Но ведь близнец не взвел курок, подумал Бьюкенен, и на браунинге нет глушителя. Если он намеревается убить меня, то не вернее ли будет предположить, что он постарался бы обойтись без лишнего шума? Он бы воспользовался «береттой» телохранителя, на которой глушитель имеется, и на выстрел из нее не сбежалась бы толпа посетителей бара.
Значит, не исключено, что это все-таки игра.
Покрываясь испариной, мобилизуя волю, Бьюкенен наблюдал за приближением второго близнеца.
Тот остановился рядом с братом. Даже в темноте его глаза разительно напоминали глаза хищной птицы.
— Слушай внимательно, — сказал он Бьюкенену. — Мы будем говорить об именах. Но не о том имени, которым назвал тебя в ресторане тот пьяный американец. Не о Джиме Кроуфорде, или, вернее, не только о Джиме Кроуфорде. И не только об Эде Поттере. О других именах. Многих других именах. На самом деле их так много, что невозможно все запомнить. — Он вынул из кармана пиджака сложенный лист бумаги. — Ты дал нам список имен наших партнеров, которые, как ты утверждаешь, предали нас. Ну, а тут у меня другой список, с другими именами. — Он развернул лист и направил на него узкий луч фонарика, чтобы можно было читать. — Джон Блок. Ричард Дэвис. Пол Хиггинс. Эндрю Макинтош. Генри Давенпорт. Уолтер Ньютон. Майкл Гейлер. Уильям Ханоувер. Стюарт Малик.
Ох, черт, подумал Бьюкенен.
Второй близнец остановился, мрачно уставился на свой лист бумаги, покачал головой и вздохнул.
— Есть и другие имена. Но для иллюстрации хватит и этих.
Он снова сложил лист, убрал его в карман пиджака и вдруг сунул фонарик прямо Бьюкенену в лицо, целясь лучом ему в правый глаз.
Бьюкенен резко отвернулся, чтобы защитить глаза от света.
Но телохранитель зашел сзади и неожиданно с силой сдавил с боков голову Бьюкенена, так что у того зазвенело в ушах. Это внезапное, ошеломляющее давление рук создавало ощущение тисков. Бьюкенен попытался, но не смог отвернуть лицо в сторону. Он не мог защититься от ослепляющей яркости тоненького лучика света, направленного ему в глаз. Он поднял руку, чтобы добраться до мизинцев телохранителя, сломать их и заставить его ослабить хватку.
Но рука Бьюкенена замерла на полпути, когда первый близнец взвел курок браунинга, дуло которого было теперь прижато к левому виску Бьюкенена. Господи, подумал Бьюкенен, с него станется выстрелить.
— Bueno. Muy bueno , — сказал первый близнец. — Сиди тихо.
Тонкий луч продолжал светить Бьюкенену в глаз. Он мигнул несколько раз, потом крепко зажмурился, но свет все равно проникал сквозь тонкую кожу века. Он зажмурился еще крепче. Грубая рука вцепилась ему в лицо, царапая веко ногтями, заставляя его подняться. Луч света опять вонзился в глаз, и Бьюкенен почувствовал, будто глазное яблоко стало горячим, сухим, распухшим. Луч казался добела раскаленной иглой, грозившей проткнуть глазное яблоко, как если бы это был гнойный чирей. Бьюкенен призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не сопротивляться, не пытаться вырваться из державших его рук, потому что знал совершенно точно: если он дернется еще раз, то выстрел разнесет ему череп.
— Bueno , — повторил первый близнец. — Muy bueno. Excelente. Теперь слушай. Если хочешь жить, то скажешь нам, что общего у всех этих имен, которые зачитал тебе мой брат. Подумай хорошенько, прежде чем отвечать. — Он еще сильнее прижал дуло пистолета к виску Бьюкенена. — Лжецов я не уважаю, не веду с ними дел, вообще их не терплю. Эти имена. В чем их секрет?
Бьюкенен сделал глотательное движение. Охрипшим голосом он сказал:
— Они все мои.
11
Кроме плеска волн и стука сердца Бьюкенена, ни один звук не нарушал ночную тишину. Потом издалека до них донесся смех посетителей пляжного бара. Близнецы и их телохранитель, казалось, окаменели. Но уже в следующее мгновение они снова обрели способность двигаться. Первый близнец опустил пистолет, второй оставил в покое правое веко Бьюкенена и выключил фонарик, а телохранитель убрал свои руки-тиски с головы Бьюкенена.
Первый близнец изучающе посмотрел на Бьюкенена.
— Не ожидал, что ты скажешь правду. — Он уселся на стул рядом с Бьюкененом, опустив руку с браунингом на стол так, чтобы дуло смотрело на Бьюкенена. — Я уже тебя спрашивал. И спрашиваю еще раз. Кто ты такой?
— Я Эд Поттер. — Бьюкенен закрыл правый глаз и стал массировать веко. Он все еще видел яркий, причинявший ему боль луч фонарика.
— А не Джон Блок? Или Ричард Дэвис? Или Пол Хиггинс? — продолжал первый близнец.
— А может, Джим Кроуфорд? — с нажимом спросил второй близнец.
— Я никогда не слышал ни о каком Джиме Кроуфорде. — отмахнулся Бьюкенен. — Я не знаю, какого дьявола надо было тому пьяному типу в ресторане. Что касается Джона Блока, Ричарда Дэвиса и Пола Хиггинса, то это… Откуда вы узнали о вымышленных именах, которыми я пользовался?
— Здесь не ты задаешь вопросы. — Первый близнец постучал стволом пистолета по столу. — Зачем тебе понадобились эти имена?
— Я не дурак, — сказал Бьюкенен. Его правый глаз слезился. Он не открывал его, глядя на своих мучителей левым глазом. — Вы что, думаете, я приезжаю в Мексику, начинаю направо и налево торговать наркотиками и оружием, и все это под своим собственным именем? Да если бы даже я толкал наркотики в Соединенных Штатах, и то бы пользовался чужой фамилией, А уж в Мексике, где янки сразу виден, как белая ворона, мне и подавно сам Бог велел работать под вымышленным именем.
Второй близнец включил и выключил свой фонарик, как бы предупреждая.
— Вымышленное имя — это понятно.
— Но так много вымышленных имен? — Первый близнец непрерывно постукивал по столу боком пистолета.
— Послушайте, я же сказал вам, что делал свой бизнес не в одном только Канкуне, — попытался объяснить Бьюкенен. — У меня базы в Мериде, Акапулько, Пуэрто-Вальярте и еще в нескольких курортных местах, которые я не называл.
— Но назовешь, — с угрозой произнес второй близнец. — Назовешь. — Голос у него охрип от возбуждения. — Имена. Я хочу услышать об этих именах.
Бьюкенен медленно приоткрыл правый глаз. Яркое пятно от светового луча все еще мешало ему видеть. Если его ход не сработал, то они попытаются убить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152