Закончив это дело, он воткнул шпильку в землю объёмистого горшка с пальмой, что стоял возле лифта, и затопал по безмолвному коридору следом за остальными. Завидев дверь двадцать третьего номера, мы снова остановились.
— Что будем делать? — шёпотом спросила Мвамба.
Аскобол нетерпеливо махнул рукой.
— Постучимся. Если он там, мы взломаем дверь и схватим его. А если нет… — Тут поток его вдохновения иссяк, и Аскобол умолк.
— Войдём внутрь и подождём! — предложил Ходж, круживший над нашими головами.
— Эта женщина упоминала о страже, — предупредил я. — Придётся ещё и с ним разбираться.
— Думаешь, это так сложно?
Группа дипломатов подошла к двери. Мвамба постучала. Мы ждали, оглядывая коридор. Всё было тихо.
Мвамба постучала ещё раз. Круглая панель в центре двери пришла в движение. Древесные волокна текли и растягивались, мало-помалу принимая очертания лица. Лицо сонно моргнуло и произнесло писклявым, гнусавым голосом:
— Постоялец этого номера отсутствует. Пожалуйста, зайдите позже.
Я отступил назад и осмотрел низ двери.
— Довольно туго пригнано. Как вы думаете, сумеем мы тут протиснуться?
— Вряд ли, — сказала Мвамба. — Разве что в замочную скважину, если превратиться в дым.
Аскобол хихикнул.
— Бартимеусу и превращаться не придётся! Поглядите на его нижнюю половину — она уже полупрозрачная!
Кормокодран, нахмурившись, уставился на свой массивный торс.
— Не уверен, что сумею превратиться в дым. Терпеть не могу дыма!
Дверной страж, который все это слушал, сделался несколько озабочен.
— Постоялец этого номера отсутствует! — повторил он. — Пожалуйста, не пытайтесь войти. Иначе я вынужден буду принять меры.
Аскобол подступил ближе.
— Что ты за дух? Бес, да?
— Да, сэр! Я действительно бес! — гордо заявил страж — хотя, казалось бы, было б чем гордиться.
— Сколько планов доступно твоему зрению? Пять? Вот и хорошо. Взгляни-ка на нас на пятом уровне. Что ты видишь? Ага! Трепещешь?
Лицо в двери громко сглотнуло.
— Трепещу, сэр… А можно спросить — что это за туманное пятно висит справа?
— А, это Бартимеус. На него можешь не обращать внимания. Но мы, остальные, сильны и безжалостны, и мы требуем, чтобы ты впустил нас в номер. Что ты скажешь?
Пауза, тяжкий вздох.
— Я скован узами, сэр. Я вынужден вам воспрепятствовать.
Аскобол выругался.
— Значит, ты подписал себе смертный приговор! Мы — могущественные джинны, а ты — ничтожная клякса. Что ты надеешься сделать?
— Я могу поднять тревогу, сэр. Собственно, именно это я только что и сделал.
Послышались слабые хлопки, словно лопались пузыри, всплывающие со дна в жарком болоте. Дипломаты огляделись. По обе стороны от них, вдоль всего коридора, выныривали из ковра головы. Головы были вытянутые, как мячи для регби, гладкие и блестящие, чёрные, как жуки, с парой бледных глаз, посаженных у самого основания. Каждая из голов, оторвавшись от пола, взмывала в воздух, волоча за собой извивающуюся полосу щупалец.
— С этим надо разобраться быстро, тихо и чисто, — сказала Мвамба. — Хопкинс не должен узнать, что тут произошло.
— Ага.
Головы в несколько угрожающем молчании понеслись в нашу сторону.
Мы не стали дожидаться, чтобы посмотреть, что они предпримут. Мы принялись действовать, каждый в соответствии со своими личными особенностями. Мвамба вскочила на стену, забралась на потолок и свесилась с него в облике ящерицы, откуда принялась метать Спазмы в ближайшие головы. Ходж в мгновение ока вырос до своих обычных размеров, встряхнулся — и бесчисленные отравленные стрелы полетели во врагов. Из плеч Аскобола выросли оперённые крылья; он взмыл в воздух и выпустил Взрыв. Кормокодран сделался человеком-вепрем. Он опустил клыки, повёл массивными плечами и ринулся в рукопашную. Что до меня, я шмыгнул за ближайший горшок с пальмой, возвёл Щит, на какой меня хватило, и изо всех сил старался выглядеть как можно незаметнее.
Сдвигая поплотнее самые большие листья, я мимоходом призадумался: какую, собственно, опасность могут представлять летающие головы? Вскоре я это узнал. Как только пара голов подлетела поближе, они запрокинулись назад, щупальца раздвинулись, и из скрытых между них трубочек вылетели струи чёрной жидкости, оросившие все вокруг. Львиная доля залпа досталась Кормокодрану. Он взревел от боли: жидкость, попавшая на тело, жгла его сущность; она шипела, пузырилась, разъедала его облик. Тем не менее Кормокодран не собирался отступать. Напротив, он ринулся вперёд, мотнул клыкастой башкой — и голова полетела вглубь коридора. Взрыв Аскобола поразил вторую из голов. Голова разлетелась в воздухе, чёрная жидкость разбрызгалась на стены, заодно ещё одна порция досталась корчащемуся Кормокодрану, и несколько брызг попали даже на верхние листья моей верной пальмы.
Мвамба, свисавшая с потолка, метнулась в сторону, изогнулась и увернулась почти от всех брызг, кроме самых мелких. Зато её Спазмы нашли свою цель: тут и там несколько голов кружились и разваливались на куски. Ходжу с его ядовитыми стрелами тоже удалось подстрелить парочку: раненные им головы распухли, пожелтели, опустились на ковёр, а потом растеклись жидким гноем и исчезли.
Головы оказались на диво проворными. Они метались туда-сюда, норовя увернуться от стрел, Спазмов и Взрывов и зайти джиннам за спину, чтобы снова атаковать. Однако коридор оказался тесноват для такого манёвра. Кроме того, Кормокодрана обуяло боевое безумие. С оплавленными клыками, с размытым, дымящимся лицом, он ревел и нападал, размахивал кулаками, хватался за щупальца, давил головы копытами, словно не замечая брызжущей на него жидкости. Против такого врага головам было не устоять. Не прошло и минуты, как последняя из них бессильно плюхнулась на пол. Битва была окончена.
Мвамба спрыгнула с потолка, Аскобол мягко опустился на пол. Я изящно выскользнул из-за пальмы. Мы оглядели коридор. Да, завтра здешним уборщицам будет чем заняться! Половина стен была залита чёрной жидкостью; жидкость шипела, пенилась и ручейками стекала на пол. Весь коридор был густо уляпан гарью, пятнами и застывающей слизью. Даже горшок, за которым я прятался, и тот весь обгорел спереди. Я аккуратно развернул его, чтобы представить миру с лучшей стороны.
— Ну вот! — бодро сказал я. — Как вы думаете, теперь-то Хопкинс ничего не заметит?
Кормокодран был очень плох. Голова вепря сделалась почти неузнаваемой, клыки почернели, красивые синие татуировки стёрлись начисто. Он, хромая, подошёл к двери двадцать третьего номера, откуда бес, моргая, наблюдал за побоищем.
— Ну-с, дружочек, — начал Кормокодран, — теперь придётся решить, какой именно смерти тебя следует предать.
— Минуточку! — воскликнул дверной страж. — В такой жестокости совершенно нет нужды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
— Что будем делать? — шёпотом спросила Мвамба.
Аскобол нетерпеливо махнул рукой.
— Постучимся. Если он там, мы взломаем дверь и схватим его. А если нет… — Тут поток его вдохновения иссяк, и Аскобол умолк.
— Войдём внутрь и подождём! — предложил Ходж, круживший над нашими головами.
— Эта женщина упоминала о страже, — предупредил я. — Придётся ещё и с ним разбираться.
— Думаешь, это так сложно?
Группа дипломатов подошла к двери. Мвамба постучала. Мы ждали, оглядывая коридор. Всё было тихо.
Мвамба постучала ещё раз. Круглая панель в центре двери пришла в движение. Древесные волокна текли и растягивались, мало-помалу принимая очертания лица. Лицо сонно моргнуло и произнесло писклявым, гнусавым голосом:
— Постоялец этого номера отсутствует. Пожалуйста, зайдите позже.
Я отступил назад и осмотрел низ двери.
— Довольно туго пригнано. Как вы думаете, сумеем мы тут протиснуться?
— Вряд ли, — сказала Мвамба. — Разве что в замочную скважину, если превратиться в дым.
Аскобол хихикнул.
— Бартимеусу и превращаться не придётся! Поглядите на его нижнюю половину — она уже полупрозрачная!
Кормокодран, нахмурившись, уставился на свой массивный торс.
— Не уверен, что сумею превратиться в дым. Терпеть не могу дыма!
Дверной страж, который все это слушал, сделался несколько озабочен.
— Постоялец этого номера отсутствует! — повторил он. — Пожалуйста, не пытайтесь войти. Иначе я вынужден буду принять меры.
Аскобол подступил ближе.
— Что ты за дух? Бес, да?
— Да, сэр! Я действительно бес! — гордо заявил страж — хотя, казалось бы, было б чем гордиться.
— Сколько планов доступно твоему зрению? Пять? Вот и хорошо. Взгляни-ка на нас на пятом уровне. Что ты видишь? Ага! Трепещешь?
Лицо в двери громко сглотнуло.
— Трепещу, сэр… А можно спросить — что это за туманное пятно висит справа?
— А, это Бартимеус. На него можешь не обращать внимания. Но мы, остальные, сильны и безжалостны, и мы требуем, чтобы ты впустил нас в номер. Что ты скажешь?
Пауза, тяжкий вздох.
— Я скован узами, сэр. Я вынужден вам воспрепятствовать.
Аскобол выругался.
— Значит, ты подписал себе смертный приговор! Мы — могущественные джинны, а ты — ничтожная клякса. Что ты надеешься сделать?
— Я могу поднять тревогу, сэр. Собственно, именно это я только что и сделал.
Послышались слабые хлопки, словно лопались пузыри, всплывающие со дна в жарком болоте. Дипломаты огляделись. По обе стороны от них, вдоль всего коридора, выныривали из ковра головы. Головы были вытянутые, как мячи для регби, гладкие и блестящие, чёрные, как жуки, с парой бледных глаз, посаженных у самого основания. Каждая из голов, оторвавшись от пола, взмывала в воздух, волоча за собой извивающуюся полосу щупалец.
— С этим надо разобраться быстро, тихо и чисто, — сказала Мвамба. — Хопкинс не должен узнать, что тут произошло.
— Ага.
Головы в несколько угрожающем молчании понеслись в нашу сторону.
Мы не стали дожидаться, чтобы посмотреть, что они предпримут. Мы принялись действовать, каждый в соответствии со своими личными особенностями. Мвамба вскочила на стену, забралась на потолок и свесилась с него в облике ящерицы, откуда принялась метать Спазмы в ближайшие головы. Ходж в мгновение ока вырос до своих обычных размеров, встряхнулся — и бесчисленные отравленные стрелы полетели во врагов. Из плеч Аскобола выросли оперённые крылья; он взмыл в воздух и выпустил Взрыв. Кормокодран сделался человеком-вепрем. Он опустил клыки, повёл массивными плечами и ринулся в рукопашную. Что до меня, я шмыгнул за ближайший горшок с пальмой, возвёл Щит, на какой меня хватило, и изо всех сил старался выглядеть как можно незаметнее.
Сдвигая поплотнее самые большие листья, я мимоходом призадумался: какую, собственно, опасность могут представлять летающие головы? Вскоре я это узнал. Как только пара голов подлетела поближе, они запрокинулись назад, щупальца раздвинулись, и из скрытых между них трубочек вылетели струи чёрной жидкости, оросившие все вокруг. Львиная доля залпа досталась Кормокодрану. Он взревел от боли: жидкость, попавшая на тело, жгла его сущность; она шипела, пузырилась, разъедала его облик. Тем не менее Кормокодран не собирался отступать. Напротив, он ринулся вперёд, мотнул клыкастой башкой — и голова полетела вглубь коридора. Взрыв Аскобола поразил вторую из голов. Голова разлетелась в воздухе, чёрная жидкость разбрызгалась на стены, заодно ещё одна порция досталась корчащемуся Кормокодрану, и несколько брызг попали даже на верхние листья моей верной пальмы.
Мвамба, свисавшая с потолка, метнулась в сторону, изогнулась и увернулась почти от всех брызг, кроме самых мелких. Зато её Спазмы нашли свою цель: тут и там несколько голов кружились и разваливались на куски. Ходжу с его ядовитыми стрелами тоже удалось подстрелить парочку: раненные им головы распухли, пожелтели, опустились на ковёр, а потом растеклись жидким гноем и исчезли.
Головы оказались на диво проворными. Они метались туда-сюда, норовя увернуться от стрел, Спазмов и Взрывов и зайти джиннам за спину, чтобы снова атаковать. Однако коридор оказался тесноват для такого манёвра. Кроме того, Кормокодрана обуяло боевое безумие. С оплавленными клыками, с размытым, дымящимся лицом, он ревел и нападал, размахивал кулаками, хватался за щупальца, давил головы копытами, словно не замечая брызжущей на него жидкости. Против такого врага головам было не устоять. Не прошло и минуты, как последняя из них бессильно плюхнулась на пол. Битва была окончена.
Мвамба спрыгнула с потолка, Аскобол мягко опустился на пол. Я изящно выскользнул из-за пальмы. Мы оглядели коридор. Да, завтра здешним уборщицам будет чем заняться! Половина стен была залита чёрной жидкостью; жидкость шипела, пенилась и ручейками стекала на пол. Весь коридор был густо уляпан гарью, пятнами и застывающей слизью. Даже горшок, за которым я прятался, и тот весь обгорел спереди. Я аккуратно развернул его, чтобы представить миру с лучшей стороны.
— Ну вот! — бодро сказал я. — Как вы думаете, теперь-то Хопкинс ничего не заметит?
Кормокодран был очень плох. Голова вепря сделалась почти неузнаваемой, клыки почернели, красивые синие татуировки стёрлись начисто. Он, хромая, подошёл к двери двадцать третьего номера, откуда бес, моргая, наблюдал за побоищем.
— Ну-с, дружочек, — начал Кормокодран, — теперь придётся решить, какой именно смерти тебя следует предать.
— Минуточку! — воскликнул дверной страж. — В такой жестокости совершенно нет нужды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121