Здесь были подозрительные лавочки, службы по обналичиванию чеков и семейные продуктовые магазинчики, которые закрывались на стальные ворота от ночных грабителей. Продавцы спиртных напитков отгораживались от покупателей пуленепробиваемым стеклом, вход в парикмахерскую больше напоминал спуск в бомбоубежище.
Фрэнку не хотелось оставлять «сааб» на улице, но сюда приезжало слишком мало людей, чтобы местные власти позаботились о стоянке.
Им нужно было в одну из полусотни уродливых бетонных коробок с крошечными окошками. Внутри оказалось не лучше. Ковровое покрытие давно протерлось, звукоотражающая потолочная плитка грозила вот-вот осыпаться. Вход охраняла пара вооруженных мужчин в форме — один стоял у двери, другой сидел внутри, за пластиковым столом рядом с турникетом. Чтобы добраться до лифта, пришлось сначала отчитаться перед первым охранником и потом долго объясняться со вторым.
Охранник позвонил в кабинет Глисона, занес имена в список посетителей, заглянул Энни в сумочку, перерыл кейс Фрэнка, сунул нос даже в картонку с фотографиями. Затем он на желтых картонках нацарапал их фамилии, сунул бирки в пластиковые бэджики и заставил прицепить на грудь. Наконец из лифта вышла грузная женщина, проводила их наверх и оставила в приемной, украшенной хлипкими пластиковыми стульями и сушеными цветами в рамочках на стенах.
Долго ждать не пришлось. Появился Глисон и жестом пригласил в свой кабинет. Он был без пиджака, с пистолетом в наплечной кобуре. Сев за стол, Глисон уставился на посетителей неподвижным взглядом по-детски голубых глаз. Фрэнк раньше никогда не видел его без солнечных очков.
— Ну, — нетерпеливо начал федерал, — вы хотели со мной поговорить? Говорите.
— Я знаю, почему вы были в Хаммерфесте, — начал Фрэнк и вытащил из картонки фотографии.
— Так, наглядные пособия. Очень мило, но на это у меня нет времени. Давайте ограничимся просто разговором.
А Фрэнк-то чуть не забыл, какая Глисон язва.
— Я хотел объяснить, что доктор Адэр ничего мне не рассказывала, — сказал он. — Я узнал о телах из других источников.
Глисон кивнул и нетерпеливо забарабанил по столу. Фрэнк скороговоркой изложил все, что успел выяснить, заканчивая тем, что лошадь на церкви в Копервике — это символ «Храма Света».
— Восхитительно! — издевательски зааплодировал Глисон. Энни и Фрэнк недоумевающе на него посмотрели.
— В таком случае у вас не слишком восхищенный тон, — огрызнулся Фрэнк.
— Видите ли, я плохо понимаю, почему вы вообще решили обратиться в бюро. Вам необходимо понять одну простую вещь. Норвежские захоронения вне нашей юрисдикции. Кроме того, мы не занимаемся религиозными организациями.
— Но вы же там были, — возразила Энни. — Вы...
— Нам с доктором Адэр известно, что ФБР занимается этим делом, и мы решили, что вы...
— Доктор Адэр, обсуждая этот вопрос, вы уже нарушаете подписанное вами соглашение, и я могу подать на вас в суд.
— Что?! — вспыхнула Энни. — Я ничего ему не сказала! И какая разница? Вы что, не понимаете? Зараженные вирусом тела...
— Вас это не касается, доктор Адэр, — повысил голос Глисон. — Мистер Дейли, оставьте это дело, иначе вы оба окажетесь в тюрьме.
— Забываешься, Нил. Я твое дерьмо не подписывал.
— Умникам вроде тебя ничего не надо подписывать. У нас есть закон о государственной измене.
Нет, не может быть, он блефует. В эту игру можно и вдвоем играть.
— О государственной измене? — приподнял бровь Фрэнк. — Видимо, сюжет куда интереснее, чем я думал. Я и не знал, что у нас война. Или вы оговорились? В таком случае не обратиться ли нам к Первой поправке?
Глисон поднялся.
— Спасибо за помощь, до свидания.
— Минутку! — воскликнула Энни. — Я не понимаю! Почему...
— Повторяю: до свидания.
Энни встала, ее лицо все еще пылало. Фрэнк убрал фотографии в картонку, закрыл кейс, взял Энни под руку, и они вышли.
До самой улицы они молчали. Наконец Энни не выдержала:
— Неужели так можно?! Как это понимать?
— Так и понимать, — ответил Фрэнк. Над головой неслись серые облака, река отражала их почти ртутным блеском. — Он занимается этим делом и не желает, чтобы мы вмешивались.
— Тогда это хорошо, да?
— Меня не слишком обнадеживает, — развел руками Фрэнк.
— Почему? Это же ФБР! Это их работа!
— Ричард Джуэлл вряд ли с этим бы согласился.
— Кто это? — нахмурилась Энни.
— Охранник из Атланты. Помнишь Олимпийские игры?
— Да, конечно, но...
— Они так хотели всех успокоить, что чуть не сломали ему жизнь.
— Но...
— Думаешь, они бы нашли «Унабомбера», если бы брат его не выдал?
На тротуар упала крупная капля. Вторая. Третья.
— Я думала, что мистер Глисон хотя бы должен знать, что мы выяснили.
— Умоляю, не называй его мистером.
— Как же мне его называть?
Фрэнк склонил голову набок, подумал и покачал головой:
— У меня про это лучше не спрашивать.
— Понимаю, — улыбнулась Энни.
Глава 24
Пойти к Стерну придумала Энни. Он был выпускником факультета теологии, писал докторскую про новые религии. Они несколько раз встречались («Ничего особенного, выпили кофе, сходили в кино»), но перестали общаться уже пару лет назад. На прошлой неделе Энни столкнулась с ним в кафе торгового центра на Коннектикут-авеню. Он все еще работал над диссертацией и время от времени публиковал «Отсчет Армагеддона» — газету про культы, промывание мозгов и грядущее тысячелетие. «Я специалист по ненормальным», — пошутил он. Энни тоже захотелось пошутить, но подошла ее очередь, и она не знала, что заказать, капуччино или латте с... А потом он ушел.
— Он наверняка много знает про «Храм Света», — заключила Энни. — Это его специальность.
Фрэнк кивнул.
Согласно телефонной книге, Стерн жил довольно далеко, на Резерв-роуд. Энни позвонила, и Стерн пригласил ее к себе.
— Можно я приду не одна? Мы с другом вместе работаем над темой...
Стерн не возражал. Он оказался радушным хозяином, угостил их чаем и охотно утолил любопытство Дейли насчет книг, которыми была набита его квартира. Книги большими и маленькими стопками громоздились на любой горизонтальной поверхности: на полу, столах, подоконниках, батареях — не было их только на полках.
Стерн оказался старше, чем ожидал Фрэнк, — лет тридцати. У него были водянистые голубые глаза и лысоватая голова, волосы на которой выглядели то ли слишком давно не стриженными, то ли недостаточно отросшими.
Фрэнк и Энни примостились с чаем на краешке ярко-зеленого потертого дивана.
— Бен умница, — сказала Энни. — У него потрясающая докторская.
— Да, потрясающая, — рассмеялся Стерн. — Уже шестьсот листов накатал, а конца-краю все не видно.
— Понимаю, — сочувственно кивнул Фрэнк. — Сижу над одной статьей уже несколько месяцев.
— Беда в том, что чем больше узнаешь, тем сложнее все оказывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Фрэнку не хотелось оставлять «сааб» на улице, но сюда приезжало слишком мало людей, чтобы местные власти позаботились о стоянке.
Им нужно было в одну из полусотни уродливых бетонных коробок с крошечными окошками. Внутри оказалось не лучше. Ковровое покрытие давно протерлось, звукоотражающая потолочная плитка грозила вот-вот осыпаться. Вход охраняла пара вооруженных мужчин в форме — один стоял у двери, другой сидел внутри, за пластиковым столом рядом с турникетом. Чтобы добраться до лифта, пришлось сначала отчитаться перед первым охранником и потом долго объясняться со вторым.
Охранник позвонил в кабинет Глисона, занес имена в список посетителей, заглянул Энни в сумочку, перерыл кейс Фрэнка, сунул нос даже в картонку с фотографиями. Затем он на желтых картонках нацарапал их фамилии, сунул бирки в пластиковые бэджики и заставил прицепить на грудь. Наконец из лифта вышла грузная женщина, проводила их наверх и оставила в приемной, украшенной хлипкими пластиковыми стульями и сушеными цветами в рамочках на стенах.
Долго ждать не пришлось. Появился Глисон и жестом пригласил в свой кабинет. Он был без пиджака, с пистолетом в наплечной кобуре. Сев за стол, Глисон уставился на посетителей неподвижным взглядом по-детски голубых глаз. Фрэнк раньше никогда не видел его без солнечных очков.
— Ну, — нетерпеливо начал федерал, — вы хотели со мной поговорить? Говорите.
— Я знаю, почему вы были в Хаммерфесте, — начал Фрэнк и вытащил из картонки фотографии.
— Так, наглядные пособия. Очень мило, но на это у меня нет времени. Давайте ограничимся просто разговором.
А Фрэнк-то чуть не забыл, какая Глисон язва.
— Я хотел объяснить, что доктор Адэр ничего мне не рассказывала, — сказал он. — Я узнал о телах из других источников.
Глисон кивнул и нетерпеливо забарабанил по столу. Фрэнк скороговоркой изложил все, что успел выяснить, заканчивая тем, что лошадь на церкви в Копервике — это символ «Храма Света».
— Восхитительно! — издевательски зааплодировал Глисон. Энни и Фрэнк недоумевающе на него посмотрели.
— В таком случае у вас не слишком восхищенный тон, — огрызнулся Фрэнк.
— Видите ли, я плохо понимаю, почему вы вообще решили обратиться в бюро. Вам необходимо понять одну простую вещь. Норвежские захоронения вне нашей юрисдикции. Кроме того, мы не занимаемся религиозными организациями.
— Но вы же там были, — возразила Энни. — Вы...
— Нам с доктором Адэр известно, что ФБР занимается этим делом, и мы решили, что вы...
— Доктор Адэр, обсуждая этот вопрос, вы уже нарушаете подписанное вами соглашение, и я могу подать на вас в суд.
— Что?! — вспыхнула Энни. — Я ничего ему не сказала! И какая разница? Вы что, не понимаете? Зараженные вирусом тела...
— Вас это не касается, доктор Адэр, — повысил голос Глисон. — Мистер Дейли, оставьте это дело, иначе вы оба окажетесь в тюрьме.
— Забываешься, Нил. Я твое дерьмо не подписывал.
— Умникам вроде тебя ничего не надо подписывать. У нас есть закон о государственной измене.
Нет, не может быть, он блефует. В эту игру можно и вдвоем играть.
— О государственной измене? — приподнял бровь Фрэнк. — Видимо, сюжет куда интереснее, чем я думал. Я и не знал, что у нас война. Или вы оговорились? В таком случае не обратиться ли нам к Первой поправке?
Глисон поднялся.
— Спасибо за помощь, до свидания.
— Минутку! — воскликнула Энни. — Я не понимаю! Почему...
— Повторяю: до свидания.
Энни встала, ее лицо все еще пылало. Фрэнк убрал фотографии в картонку, закрыл кейс, взял Энни под руку, и они вышли.
До самой улицы они молчали. Наконец Энни не выдержала:
— Неужели так можно?! Как это понимать?
— Так и понимать, — ответил Фрэнк. Над головой неслись серые облака, река отражала их почти ртутным блеском. — Он занимается этим делом и не желает, чтобы мы вмешивались.
— Тогда это хорошо, да?
— Меня не слишком обнадеживает, — развел руками Фрэнк.
— Почему? Это же ФБР! Это их работа!
— Ричард Джуэлл вряд ли с этим бы согласился.
— Кто это? — нахмурилась Энни.
— Охранник из Атланты. Помнишь Олимпийские игры?
— Да, конечно, но...
— Они так хотели всех успокоить, что чуть не сломали ему жизнь.
— Но...
— Думаешь, они бы нашли «Унабомбера», если бы брат его не выдал?
На тротуар упала крупная капля. Вторая. Третья.
— Я думала, что мистер Глисон хотя бы должен знать, что мы выяснили.
— Умоляю, не называй его мистером.
— Как же мне его называть?
Фрэнк склонил голову набок, подумал и покачал головой:
— У меня про это лучше не спрашивать.
— Понимаю, — улыбнулась Энни.
Глава 24
Пойти к Стерну придумала Энни. Он был выпускником факультета теологии, писал докторскую про новые религии. Они несколько раз встречались («Ничего особенного, выпили кофе, сходили в кино»), но перестали общаться уже пару лет назад. На прошлой неделе Энни столкнулась с ним в кафе торгового центра на Коннектикут-авеню. Он все еще работал над диссертацией и время от времени публиковал «Отсчет Армагеддона» — газету про культы, промывание мозгов и грядущее тысячелетие. «Я специалист по ненормальным», — пошутил он. Энни тоже захотелось пошутить, но подошла ее очередь, и она не знала, что заказать, капуччино или латте с... А потом он ушел.
— Он наверняка много знает про «Храм Света», — заключила Энни. — Это его специальность.
Фрэнк кивнул.
Согласно телефонной книге, Стерн жил довольно далеко, на Резерв-роуд. Энни позвонила, и Стерн пригласил ее к себе.
— Можно я приду не одна? Мы с другом вместе работаем над темой...
Стерн не возражал. Он оказался радушным хозяином, угостил их чаем и охотно утолил любопытство Дейли насчет книг, которыми была набита его квартира. Книги большими и маленькими стопками громоздились на любой горизонтальной поверхности: на полу, столах, подоконниках, батареях — не было их только на полках.
Стерн оказался старше, чем ожидал Фрэнк, — лет тридцати. У него были водянистые голубые глаза и лысоватая голова, волосы на которой выглядели то ли слишком давно не стриженными, то ли недостаточно отросшими.
Фрэнк и Энни примостились с чаем на краешке ярко-зеленого потертого дивана.
— Бен умница, — сказала Энни. — У него потрясающая докторская.
— Да, потрясающая, — рассмеялся Стерн. — Уже шестьсот листов накатал, а конца-краю все не видно.
— Понимаю, — сочувственно кивнул Фрэнк. — Сижу над одной статьей уже несколько месяцев.
— Беда в том, что чем больше узнаешь, тем сложнее все оказывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71