! Слушай! У вас с отцом официальная вражда, я понимаю, но ты должен знать, он силен, как жеребец, но это уже второй приступ, Фрэнки, плохо дело, обширный инфаркт, может и не выкарабкаться! Если он пронюхает, что я тебе позвонил, убьет на месте, но я подумал, что ты захочешь его поддержать, слышишь? Господи, уже десять лет прошло! Ты что, и в следующем тысячелетии будешь злиться? В общем, его держат на интенсивной терапии, в больнице Сент-Мэри! — Пауза, шорох бумаги, мощный удар кулака обо что-то твердое. — Черт знает, куда задевалась эта бумажка! В справочную позвони! Больница Сент-Мэри!» — Гудок, сообщение закончилось.
Только этого не хватало. Вовремя, как никогда. Секунду Дейли не сопротивлялся накатившему раздражению. Затем стало стыдно. Эгоист! Такой же эгоист, как и отец.
Фрэнк взял в холодильнике пиво, вернулся в гостиную и разложил ноутбук.
О семье он думал редко. Даже совсем не думал. Семья — это часть детства, а детство закончилось очень давно.
Компьютер загрузился. Дейли отставил пиво и открыл материалы по вирусу sin nombre.
Что там сказал Сид? «Я подумал, что ты захочешь его поддержать». Как он нас поддержал.
«Нас» — это Фрэнка с матерью. Мама, королева выпускного бала, самая хорошенькая выпускница, которую знала школа Кервика.
Надо же было ей выйти за отца! Брак, состоявшийся в отцовы «лучшие годы», быстро поблек. После двух «заездов» в больницы и четырех операций на ноге «Большой Фрэнк» вернулся домой в Кервик с замашками ветерана проигранной войны.
Жена вернулась с ним.
Вскоре родился Фрэнки. И все. Будущее внезапно закончилось — и мечты отца рассыпались в прах. «Сдался, — мстительно подумал Фрэнк. — Испугался настоящей жизни и сдался. Господи! И это в двадцать лет!»
Его никогда не было дома. Он пропадал на работе — его взяли на заводскую котельную — или с приятелями в пивной «У Райана», или волочился за очередной официанткой.
Помимо прочего, это означало, что мама растила Фрэнки одна. Они жили в маленькой развалюхе в бедном районе. Перед каждым домиком расстилался микроскопический газон (а то и бетонная площадка), за исключением дома Дейли и еще парочки — у них были садики. Своим мама очень гордилась. В детстве Фрэнку даже нравилось там возиться.
Правда, времени на это почти не оставалось. Фрэнк работал с самого детства: разгребал снег, стриг газоны, бегал по мелким поручениям соседей. Став постарше, устроился в магазин упаковывать покупки и раскладывать товары по полкам, два дня в неделю, по выходным. В летние каникулы он подрабатывал на заводе и каждую пятницу приносил маме чек. Даже отцу пришлось согласиться, что «Фрэнки окупает расходы на себя».
Так и было, хотя, надо признать, этому способствовала хорошая наследственность. По крайней мере со стороны матери. От нее Фрэнк получил любовь к книгам и почти фотографическую память, поэтому немудрено, что всегда был образцовым учеником. Тетки кривя душой повторяли, что он «копия Зигрид». От матери Фрэнку достались яркие зеленые глаза, острые скулы и улыбка — ее плутовская улыбка с озорным огоньком в глазах, которая сразу вызывала симпатию даже у незнакомых.
Остальное Фрэнк унаследовал от отца — и сухощавую, жилистую фигуру, и копну каштановых волос, и рост под два метра.
Дейли был первым первокурсником, которого взяли в команду американского футбола старшей школы Кервика; ко второму году обучения он сделался восходящей звездой. Играл он все лучше и лучше. Вскоре на игры зачастил отец с приятелями — рассаживались на задних рядах, передавали туда-сюда бутылки и ревели школьный гимн. Отец гордился вовсю, особенно когда Фрэнк забросил мяч, пролетевший по воздуху почти шестьдесят метров, и установил новый рекорд Пенсильвании, а заодно и выиграл матч. Всем было ясно, что в колледже Фрэнку светит блестящее будущее. И вдруг он бросил играть.
Фрэнк откинулся в кресле и уставился на монитор. Наступила ночь, а он не написал ни слова. Комнату освещал свет автомобильных фар, падавший из окна на полоток, переползавший на стену и тонущий в ковре.
Да, бросить футбол — это было сильно.
Впрочем, Фрэнк особо не жалел. Главное — удалось разбить отцу сердце.
Это случилось, когда мама подцепила простуду, которая перешла в пневмонию. Однажды, вернувшись из школы, Фрэнк нашел ее на полу — она упала в обморок. Ему было всего пятнадцать. Он дотащил ее до машины, отыскал ключи и на полной скорости примчался в больницу, откуда его отправили обратно, за страховкой.
Когда он приехал со страховкой, его опять отправили домой — за зубной щеткой, ночной рубашкой и халатом.
Привезя их в больницу, Фрэнк позвонил отцу в пивную, только чтобы бармен, по обыкновению, соврал: «Извини, Фрэнки, я его уже давно не видел. Постараюсь передать. Скажи матери, чтобы держалась».
Ночь он провел в неудобном кресле в приемном покое. Над головой плохо настроенный телевизор с хрипом плевался музыкой и дурными шутками. Маму держали в отделении интенсивной терапии, врачи ходили озабоченные. «Она очень больна, сынок. Как нам связаться с твоим отцом?»
А Фрэнк все думал, что она поправится, ведь от пневмонии никто не умирает, правда? Никто. За исключением тех, кто уже умер.
У постели матери в ожидании теток он провел три дня. Когда они приехали, стало еще хуже. Тетки только и знали, что зудеть про отца и строить планы, как с ним поквитаться, когда мама поправится.
Мама не поправилась.
Отец пришел на поминки. «Дела были», — буркнул он, разжевывая мятную конфету. Фрэнк бросился на него, но дядя Сид оттащил.
— Никогда не поднимай руку на отца, — сказал он.
Больше Фрэнк не ходил на тренировки. Школьные тренеры звонили по два раза в неделю, а Фрэнк вежливо отвечал, что играть не будет.
— Что с тобой, сынок? Травма?
— Нет, все в порядке.
— Тогда я не понимаю...
— Просто я больше не хочу играть. У меня... много других дел.
— Каких еще «других»?
— Учеба. Работа.
— Парень, ты шутишь?
— Нет.
— Тогда тебе надо к психиатру, и чем скорее, тем лучше. Я еще позвоню.
Старший тренер повадился в гости, но и он ничего не добился. Кервик лидировал три к одному. В конце концов до всех постепенно дошло, что Фрэнк им в общем-то не нужен. И без него команда была отличная.
Однако все это мелочи. Главное — разбить отцу сердце, поквитаться за то, что он так рано махнул на себя рукой и свел маму в могилу.
Футбол стал для Фрэнка лучшей частью жизни, в нем воплотились все его мечты и надежды.
Они ни разу об этом не говорили, хотя Фрэнк понимал, что отцу страшно этого хочется. После смерти матери они вообще практически не разговаривали. «Не видел лопату для снега?», «Помоешь машину?»
К последнему классу Фрэнк решил уехать из Кервика как можно дальше. По иронии судьбы это удалось благодаря профсоюзной стипендии для детей котельщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Только этого не хватало. Вовремя, как никогда. Секунду Дейли не сопротивлялся накатившему раздражению. Затем стало стыдно. Эгоист! Такой же эгоист, как и отец.
Фрэнк взял в холодильнике пиво, вернулся в гостиную и разложил ноутбук.
О семье он думал редко. Даже совсем не думал. Семья — это часть детства, а детство закончилось очень давно.
Компьютер загрузился. Дейли отставил пиво и открыл материалы по вирусу sin nombre.
Что там сказал Сид? «Я подумал, что ты захочешь его поддержать». Как он нас поддержал.
«Нас» — это Фрэнка с матерью. Мама, королева выпускного бала, самая хорошенькая выпускница, которую знала школа Кервика.
Надо же было ей выйти за отца! Брак, состоявшийся в отцовы «лучшие годы», быстро поблек. После двух «заездов» в больницы и четырех операций на ноге «Большой Фрэнк» вернулся домой в Кервик с замашками ветерана проигранной войны.
Жена вернулась с ним.
Вскоре родился Фрэнки. И все. Будущее внезапно закончилось — и мечты отца рассыпались в прах. «Сдался, — мстительно подумал Фрэнк. — Испугался настоящей жизни и сдался. Господи! И это в двадцать лет!»
Его никогда не было дома. Он пропадал на работе — его взяли на заводскую котельную — или с приятелями в пивной «У Райана», или волочился за очередной официанткой.
Помимо прочего, это означало, что мама растила Фрэнки одна. Они жили в маленькой развалюхе в бедном районе. Перед каждым домиком расстилался микроскопический газон (а то и бетонная площадка), за исключением дома Дейли и еще парочки — у них были садики. Своим мама очень гордилась. В детстве Фрэнку даже нравилось там возиться.
Правда, времени на это почти не оставалось. Фрэнк работал с самого детства: разгребал снег, стриг газоны, бегал по мелким поручениям соседей. Став постарше, устроился в магазин упаковывать покупки и раскладывать товары по полкам, два дня в неделю, по выходным. В летние каникулы он подрабатывал на заводе и каждую пятницу приносил маме чек. Даже отцу пришлось согласиться, что «Фрэнки окупает расходы на себя».
Так и было, хотя, надо признать, этому способствовала хорошая наследственность. По крайней мере со стороны матери. От нее Фрэнк получил любовь к книгам и почти фотографическую память, поэтому немудрено, что всегда был образцовым учеником. Тетки кривя душой повторяли, что он «копия Зигрид». От матери Фрэнку достались яркие зеленые глаза, острые скулы и улыбка — ее плутовская улыбка с озорным огоньком в глазах, которая сразу вызывала симпатию даже у незнакомых.
Остальное Фрэнк унаследовал от отца — и сухощавую, жилистую фигуру, и копну каштановых волос, и рост под два метра.
Дейли был первым первокурсником, которого взяли в команду американского футбола старшей школы Кервика; ко второму году обучения он сделался восходящей звездой. Играл он все лучше и лучше. Вскоре на игры зачастил отец с приятелями — рассаживались на задних рядах, передавали туда-сюда бутылки и ревели школьный гимн. Отец гордился вовсю, особенно когда Фрэнк забросил мяч, пролетевший по воздуху почти шестьдесят метров, и установил новый рекорд Пенсильвании, а заодно и выиграл матч. Всем было ясно, что в колледже Фрэнку светит блестящее будущее. И вдруг он бросил играть.
Фрэнк откинулся в кресле и уставился на монитор. Наступила ночь, а он не написал ни слова. Комнату освещал свет автомобильных фар, падавший из окна на полоток, переползавший на стену и тонущий в ковре.
Да, бросить футбол — это было сильно.
Впрочем, Фрэнк особо не жалел. Главное — удалось разбить отцу сердце.
Это случилось, когда мама подцепила простуду, которая перешла в пневмонию. Однажды, вернувшись из школы, Фрэнк нашел ее на полу — она упала в обморок. Ему было всего пятнадцать. Он дотащил ее до машины, отыскал ключи и на полной скорости примчался в больницу, откуда его отправили обратно, за страховкой.
Когда он приехал со страховкой, его опять отправили домой — за зубной щеткой, ночной рубашкой и халатом.
Привезя их в больницу, Фрэнк позвонил отцу в пивную, только чтобы бармен, по обыкновению, соврал: «Извини, Фрэнки, я его уже давно не видел. Постараюсь передать. Скажи матери, чтобы держалась».
Ночь он провел в неудобном кресле в приемном покое. Над головой плохо настроенный телевизор с хрипом плевался музыкой и дурными шутками. Маму держали в отделении интенсивной терапии, врачи ходили озабоченные. «Она очень больна, сынок. Как нам связаться с твоим отцом?»
А Фрэнк все думал, что она поправится, ведь от пневмонии никто не умирает, правда? Никто. За исключением тех, кто уже умер.
У постели матери в ожидании теток он провел три дня. Когда они приехали, стало еще хуже. Тетки только и знали, что зудеть про отца и строить планы, как с ним поквитаться, когда мама поправится.
Мама не поправилась.
Отец пришел на поминки. «Дела были», — буркнул он, разжевывая мятную конфету. Фрэнк бросился на него, но дядя Сид оттащил.
— Никогда не поднимай руку на отца, — сказал он.
Больше Фрэнк не ходил на тренировки. Школьные тренеры звонили по два раза в неделю, а Фрэнк вежливо отвечал, что играть не будет.
— Что с тобой, сынок? Травма?
— Нет, все в порядке.
— Тогда я не понимаю...
— Просто я больше не хочу играть. У меня... много других дел.
— Каких еще «других»?
— Учеба. Работа.
— Парень, ты шутишь?
— Нет.
— Тогда тебе надо к психиатру, и чем скорее, тем лучше. Я еще позвоню.
Старший тренер повадился в гости, но и он ничего не добился. Кервик лидировал три к одному. В конце концов до всех постепенно дошло, что Фрэнк им в общем-то не нужен. И без него команда была отличная.
Однако все это мелочи. Главное — разбить отцу сердце, поквитаться за то, что он так рано махнул на себя рукой и свел маму в могилу.
Футбол стал для Фрэнка лучшей частью жизни, в нем воплотились все его мечты и надежды.
Они ни разу об этом не говорили, хотя Фрэнк понимал, что отцу страшно этого хочется. После смерти матери они вообще практически не разговаривали. «Не видел лопату для снега?», «Помоешь машину?»
К последнему классу Фрэнк решил уехать из Кервика как можно дальше. По иронии судьбы это удалось благодаря профсоюзной стипендии для детей котельщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71