Голова разламывалась, его тошнило — удар Джуса, который тот нанес ему в машине, оказался весьма сильным.
— Гордый... Молчишь, ничего — скоро тебя заберут. Я надеюсь, во всяком случае... Стрем!
— Чего?
— Кусачки у тебя есть?
— А ты похмелиться не принес ничего?
— Нет. А я не знал, что ты алкаш. Смотри, я с алкашами могу распрощаться.
— Да ладно тебе... Сам вчера всех упоил, а теперь базаришь...
— Кусачки есть, спрашиваю?!
— На.
Джус взял протянутый инструмент, повертел в руках. Повернулся, посмотрел на Димку. Тот сидел с закрытыми глазами. Лицо связанного было бледным, покрытым капельками пота.
— Годится! — Джус, играя на ходу кусачками, пошел к Димке.
Он положил их на пол позади Димки, вытащил из кармана диктофон, вставил кассету, нажал кнопку записи.
— Передай привет своей любимой.
Димка открыл глаза.
— Говори, говори, времени нет. Я к ней сейчас еду, — сказал Джус.
— Настя, — прошептал Димка, стараясь, чтобы его слова звучали уверенней. — Настя, это я. Я в порядке.
— Хорош. — Джус щелкнул клавишей, отмотал немного назад и протер ленту там, где были его собственные слова, обращенные к Димке.
Сунув диктофон в карман, он обошел парня, присел на корточки и взял в руки кусачки.
— Сейчас будет немножко больно... Это для твоей же пользы. Чтобы подруга твоя быстрее шевелилась. Чем быстрее она раскошелится, тем быстрее освободишься...
Димке казалось, что все имевшиеся у него силы ушли на короткое послание Насте, но адская боль, пронзившая руку, и не только руку, а все тело, заставила его заорать во все горло.
— Тише, тише, все уже, все! Уже не больно, уже все кончилось...
Стрем смотрел широко раскрытыми глазами, как Джус встал с корточек, брезгливо, стараясь не испачкаться в крови, на отлете держа в руке розовый цилиндрик...
Димка тихо выл, покачивая головой взад-вперед.
— Чего уставился? — крикнул на Стрема Джус. — Пальцев не видел? Ну, палец как палец, ничего особенного. Не велика потеря. Дай пакет какой-нибудь...
Стрем поднялся, чтобы исполнить просьбу своего вожака, но мальчишку стошнило, и он, согнувшись, побежал в угол котельной, туда, где находился туалет.
Джус неторопливо подошел к столу, за которым только что сидел Стрем, открыл тумбочку, стоявшую рядом, порылся, достал полиэтиленовый пакет с надписью «С Новым Годом!». Усмехнувшись, бросил туда Димкин безымянный палец, завернув его предварительно в кусок газеты. Туда же была положена и кассета...
* * *
Настя доехала до дома как в тумане. В одной руке она сжимала пакет со страшной посылкой, другую просто сжимала в кулак, так же до судорог, и била кулачком себя по колену методично, размеренно, так, что водитель такси стал на нее коситься.
И опять не было страха, не было даже жалости к Димке. Ненависть захлестнула ее, ненависть и злость, злость на весь этот сучий мир, в котором происходят такие вещи...
Пакет она положила на стол аккуратно, словно та часть Димки, которая лежала в нем, была живой... Потом спохватилась и сунула его в угол, убрав с глаз долой.
«Настя, это я. Я в порядке», — снова сказал ей Димкин голос с кассеты. А потом забухал тяжелый монотонный рэп.
Ну все. Шутки кончились. Теперь надо подключать все имеющиеся у нее силы. Кстати, а где Дохлый? Вот так номер! Уж не он ли навел на них этих... этих... Она не могла подобрать слово. Очень может быть. По времени, во всяком случае, совпадает. И похитили Димку, а не ее. Ее-то он любит, а Димку... Димку ревнует.
Да нет, что за чушь?.. Как он мог? Он не мог...
Настя резко тряхнула головой. Опять начинались версии, а ей не версии нужно было строить, а действовать.
Она взяла трубку и набрала номер пейджера Сухого. В конце концов, за что она ему платит? За охрану? За безопасность? Вот пусть и соответствует!
Сухой перезвонил сразу же.
— Нужно срочно встретиться, — сказала Настя. — Очень срочно. Сейчас.
— Где? — спросил Сухой.
— Я дома, — сказала Настя. — Приезжайте ко мне. Немедленно.
На другом конце города Сухой удивился тону, каким были сказаны последние слова. В процессе работы с магазином он понял, что эта Настя — девчонка довольно крутая, но чтобы до такой степени? Голос прямо как у прокурора...
Сухой связался с майором, обрисовал ему ситуацию.
— Поезжай, — сказал майор. — Давай, не рассуждай. Поезжай к этой девочке. Не нравится мне все это...
Майор повесил трубку и повернулся к сидевшему напротив него Монаху. Посмотрел ему в глаза и тихо хихикнул.
Турок, стоявший в углу, поморщился:
— Ты чего, майор? В детство впал?
— Похоже, нашлись наши денежки, — сказал майор.
— В самом деле?
— Нас кто-то опередил. Возможно, те, кто на тебя наезжал. Похитили пацана, который за бабки эти отвечает. Теперь с подруги его требуют выкуп. А деньги-то все уже у них.
— Откуда ты знаешь? — спросил Турок.
— А я кто по-твоему? Представитель частного сыска. Вот у меня, сыскаря, и есть свои частные источники информации. За которые я, кстати, плачу немалые деньги.
— Ты при мне лучше о деньгах вообще больше никогда не говори, — заметил Турок. — Тебе же дешевле выйдет.
— Так что мы сейчас делаем? — спросил Монах. — Едем, что ли, мочить сук?
— Сейчас мы будем сидеть и ждать. Они должны этой девке позвонить и забить стрелу. Что она им будет отдавать, я не знаю. Денег у нее нет, вы сами видели. Может, квартиру или еще что... Хотя они требуют двести штук.
Турок присвистнул:
— Три квартиры таких нужно, чтобы эти бабки отбить.
— Ну, у них магазин уже больше стоит, чем двести штук. Но что те, кто похитил Настиного парня, хотят...
Его прервал телефонный звонок.
— Алло? Сухой! Да я чего говорю-то... — Майор несколько минут слушал молча, потом сказал:
— Все. Я все понял. Оставайся там, у нее на квартире, на связи... — Похоже, что это все скоро закончится, — сказал он Турку. — Слушай, с ворами ты не конфликтуешь?
— А что такое? — встрепенулся Турок.
— Да так. Их повадки. Прислали девчонке этой палец отрезанный. Ну, от руки ее хахаля.
Турок и Монах переглянулись.
— И что? — спросил Турок.
— Что-что? Торопят. Деньги, говорят, вези.
— А она?
— А с ней там Сухой. Ну все же ясно, Турок. Поедем брать. Дело-то плевое. Хочешь, я один поеду, хочешь, вместе. Только я не понимаю... — Он замолчал.
— Чего ты не понимаешь?
— Да нет, это я так... про себя...
* * *
— Думаешь, выгорит у нас? — спросила Вакса.
— А то? Не в ментовку же девка побежит! Конечно, выгорит.
Джус говорил лениво, говорить ему не хотелось. Хотелось спать. Или кирнуть. Он выбрал третий вариант и налил себе на дно стакана водки. Вакса кого хочешь заездит — сильная девка.
— Пить вредно, — сказала Вакса и закинула голую ногу ему за голову, пытаясь выбить стакан из рук. Джусу пришлось поставить его на стол, он перехватил ногу девушки и почувствовал, что его снова охватывает возбуждение от прикосновений и вида этих крепких и длинных ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Гордый... Молчишь, ничего — скоро тебя заберут. Я надеюсь, во всяком случае... Стрем!
— Чего?
— Кусачки у тебя есть?
— А ты похмелиться не принес ничего?
— Нет. А я не знал, что ты алкаш. Смотри, я с алкашами могу распрощаться.
— Да ладно тебе... Сам вчера всех упоил, а теперь базаришь...
— Кусачки есть, спрашиваю?!
— На.
Джус взял протянутый инструмент, повертел в руках. Повернулся, посмотрел на Димку. Тот сидел с закрытыми глазами. Лицо связанного было бледным, покрытым капельками пота.
— Годится! — Джус, играя на ходу кусачками, пошел к Димке.
Он положил их на пол позади Димки, вытащил из кармана диктофон, вставил кассету, нажал кнопку записи.
— Передай привет своей любимой.
Димка открыл глаза.
— Говори, говори, времени нет. Я к ней сейчас еду, — сказал Джус.
— Настя, — прошептал Димка, стараясь, чтобы его слова звучали уверенней. — Настя, это я. Я в порядке.
— Хорош. — Джус щелкнул клавишей, отмотал немного назад и протер ленту там, где были его собственные слова, обращенные к Димке.
Сунув диктофон в карман, он обошел парня, присел на корточки и взял в руки кусачки.
— Сейчас будет немножко больно... Это для твоей же пользы. Чтобы подруга твоя быстрее шевелилась. Чем быстрее она раскошелится, тем быстрее освободишься...
Димке казалось, что все имевшиеся у него силы ушли на короткое послание Насте, но адская боль, пронзившая руку, и не только руку, а все тело, заставила его заорать во все горло.
— Тише, тише, все уже, все! Уже не больно, уже все кончилось...
Стрем смотрел широко раскрытыми глазами, как Джус встал с корточек, брезгливо, стараясь не испачкаться в крови, на отлете держа в руке розовый цилиндрик...
Димка тихо выл, покачивая головой взад-вперед.
— Чего уставился? — крикнул на Стрема Джус. — Пальцев не видел? Ну, палец как палец, ничего особенного. Не велика потеря. Дай пакет какой-нибудь...
Стрем поднялся, чтобы исполнить просьбу своего вожака, но мальчишку стошнило, и он, согнувшись, побежал в угол котельной, туда, где находился туалет.
Джус неторопливо подошел к столу, за которым только что сидел Стрем, открыл тумбочку, стоявшую рядом, порылся, достал полиэтиленовый пакет с надписью «С Новым Годом!». Усмехнувшись, бросил туда Димкин безымянный палец, завернув его предварительно в кусок газеты. Туда же была положена и кассета...
* * *
Настя доехала до дома как в тумане. В одной руке она сжимала пакет со страшной посылкой, другую просто сжимала в кулак, так же до судорог, и била кулачком себя по колену методично, размеренно, так, что водитель такси стал на нее коситься.
И опять не было страха, не было даже жалости к Димке. Ненависть захлестнула ее, ненависть и злость, злость на весь этот сучий мир, в котором происходят такие вещи...
Пакет она положила на стол аккуратно, словно та часть Димки, которая лежала в нем, была живой... Потом спохватилась и сунула его в угол, убрав с глаз долой.
«Настя, это я. Я в порядке», — снова сказал ей Димкин голос с кассеты. А потом забухал тяжелый монотонный рэп.
Ну все. Шутки кончились. Теперь надо подключать все имеющиеся у нее силы. Кстати, а где Дохлый? Вот так номер! Уж не он ли навел на них этих... этих... Она не могла подобрать слово. Очень может быть. По времени, во всяком случае, совпадает. И похитили Димку, а не ее. Ее-то он любит, а Димку... Димку ревнует.
Да нет, что за чушь?.. Как он мог? Он не мог...
Настя резко тряхнула головой. Опять начинались версии, а ей не версии нужно было строить, а действовать.
Она взяла трубку и набрала номер пейджера Сухого. В конце концов, за что она ему платит? За охрану? За безопасность? Вот пусть и соответствует!
Сухой перезвонил сразу же.
— Нужно срочно встретиться, — сказала Настя. — Очень срочно. Сейчас.
— Где? — спросил Сухой.
— Я дома, — сказала Настя. — Приезжайте ко мне. Немедленно.
На другом конце города Сухой удивился тону, каким были сказаны последние слова. В процессе работы с магазином он понял, что эта Настя — девчонка довольно крутая, но чтобы до такой степени? Голос прямо как у прокурора...
Сухой связался с майором, обрисовал ему ситуацию.
— Поезжай, — сказал майор. — Давай, не рассуждай. Поезжай к этой девочке. Не нравится мне все это...
Майор повесил трубку и повернулся к сидевшему напротив него Монаху. Посмотрел ему в глаза и тихо хихикнул.
Турок, стоявший в углу, поморщился:
— Ты чего, майор? В детство впал?
— Похоже, нашлись наши денежки, — сказал майор.
— В самом деле?
— Нас кто-то опередил. Возможно, те, кто на тебя наезжал. Похитили пацана, который за бабки эти отвечает. Теперь с подруги его требуют выкуп. А деньги-то все уже у них.
— Откуда ты знаешь? — спросил Турок.
— А я кто по-твоему? Представитель частного сыска. Вот у меня, сыскаря, и есть свои частные источники информации. За которые я, кстати, плачу немалые деньги.
— Ты при мне лучше о деньгах вообще больше никогда не говори, — заметил Турок. — Тебе же дешевле выйдет.
— Так что мы сейчас делаем? — спросил Монах. — Едем, что ли, мочить сук?
— Сейчас мы будем сидеть и ждать. Они должны этой девке позвонить и забить стрелу. Что она им будет отдавать, я не знаю. Денег у нее нет, вы сами видели. Может, квартиру или еще что... Хотя они требуют двести штук.
Турок присвистнул:
— Три квартиры таких нужно, чтобы эти бабки отбить.
— Ну, у них магазин уже больше стоит, чем двести штук. Но что те, кто похитил Настиного парня, хотят...
Его прервал телефонный звонок.
— Алло? Сухой! Да я чего говорю-то... — Майор несколько минут слушал молча, потом сказал:
— Все. Я все понял. Оставайся там, у нее на квартире, на связи... — Похоже, что это все скоро закончится, — сказал он Турку. — Слушай, с ворами ты не конфликтуешь?
— А что такое? — встрепенулся Турок.
— Да так. Их повадки. Прислали девчонке этой палец отрезанный. Ну, от руки ее хахаля.
Турок и Монах переглянулись.
— И что? — спросил Турок.
— Что-что? Торопят. Деньги, говорят, вези.
— А она?
— А с ней там Сухой. Ну все же ясно, Турок. Поедем брать. Дело-то плевое. Хочешь, я один поеду, хочешь, вместе. Только я не понимаю... — Он замолчал.
— Чего ты не понимаешь?
— Да нет, это я так... про себя...
* * *
— Думаешь, выгорит у нас? — спросила Вакса.
— А то? Не в ментовку же девка побежит! Конечно, выгорит.
Джус говорил лениво, говорить ему не хотелось. Хотелось спать. Или кирнуть. Он выбрал третий вариант и налил себе на дно стакана водки. Вакса кого хочешь заездит — сильная девка.
— Пить вредно, — сказала Вакса и закинула голую ногу ему за голову, пытаясь выбить стакан из рук. Джусу пришлось поставить его на стол, он перехватил ногу девушки и почувствовал, что его снова охватывает возбуждение от прикосновений и вида этих крепких и длинных ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93