Отчасти недалеким, но даже в силу этого по-своему симпатичным. К тому же она видела, что он развивается буквально на глазах. Димка заставил Дохлого обучать его работе с компьютером, составлению программ, общению с партнерами через Интернет.
Дохлый говорил, что Димка — способный ученик. И если бы подольше проучился в школе, а не ушел в бандиты, из него бы вышел толковый спец.
— Если бы я не ушел в бандиты, ничего бы этого, — сказал он, оглядывая магазин, — сейчас не было.
И Настя соглашалась с ним. Действительно, если бы не Димка, не было бы ничего. И ее самой бы не было...
Они собирались дома у Насти, чтобы решать глобальные вопросы. Деньги хранились здесь, в сейфе отца. Шифр замка был известен только Насте, Димке и Кузу. Так спокойней...
— Марк Аронович, — сказала Настя в один из вечеров после того, как посовещалась с Дохлым. — Мы тут потолковали... В общем, готовьтесь, Марк. Мы вас командируем в Америку.
— Меня?! — Куз был искренне удивлен. Он сознавал важность сотрудничества со Штатами. Понимал, что кому-то надо будет туда ехать рано или поздно. Но так быстро?! Так сразу...
Настя, переглянувшись с Димкой, вздохнула:
— Эх, Марк, вы меня все учите-учите, вы такой у нас умница... А все равно вы — из прошлого поколения... Как бы это сказать... Не активный вы... Меняться надо, Марк Аронович. В ногу со временем шагать...
— Ну, что ты мне выговариваешь, девочка. Что за дела, вообще? Ты скажи четко, когда надо ехать-то.
— Да через недельку, Марк Аронович.
— Но у меня же газета... работа... Вообще, трудно резко все менять.
— Ну да! Когда есть на что менять. Что плохого в нашем теперешнем общем деле? — резонерствовал Димка, ощущая молчаливую поддержку других ребят.
Они сидели по другую сторону стола — Настя, Димка и Дохлый, и Марк понял, что ребята правы. Они, эти шестнадцати-семнадцатилетние подростки гораздо лучше, чем он, ориентируются в современной жизни. Он-то все пытался себя убедить, что это не так. И до поры до времени находился под самогипнозом. Самовнушение удавалось, пока он сидел у себя в редакционном кабинете и писал пространные статьи о молодежной культуре, рок-музыке, преступности и акселерации.
Акселерация оказалась пустым звуком. Это не просто акселерация. Это — принципиально другой подход к жизни. И начинается она не в шестнадцать лет, а гораздо раньше. Ценности другие, все другое... Они успевают больше. И страдают, может быть, больше. Живут, что называется, на полную катушку.
Кем он был в шестнадцать? Неуклюжим затюканным школьником, который думал только о грядущих экзаменах, писал «шпоры» и потел в ожидании вызова к доске. Так же, как и все его ровесники. Первая, робкая любовь, первые сигареты, первый портвейн...
У этих же — какая там первая робкая... У этих уже настоящая семейная жизнь... Алкоголь для них — не экзотическая игрушка, а естественная и привычная часть жизни, так же, как и сигареты... И не пьянствуют они только потому, что не делают из алкоголя культа, есть и другие дела. И деньги зарабатывать умеют. Как они рассуждают о прибылях, дивидендах, кредитах... Что же за идиоты вбивали его поколению в голову, что совершеннолетие наступает в восемнадцать!.. Потом еще одно совершеннолетие — в двадцать один...
— Да что вы, Марк Аронович, — добродушно заметил Дохлый. — Все окей! Речь идет о коротком вояже. Вам интересно, и всем нам полезно.
— А о каком штате мы толкуем? О каком городе?
— Нью-Джерси. В Нью-Йорк прилетите, там на автобус сядете и до Нью-Арка. Часа два, говорят, езды. Это городок такой в Нью-Джерси...
— Ну, это-то я знаю. Не надо меня уж совсем темным считать.
— А мы вас и не считаем темным. Иначе бы не отправляли.
— А почему все-таки меня? Ты же лучше во всем американском разбираешься?..
— Ну, во-первых, у вас виза есть...
Виза у Куза была. Это точно. Он прошлой весной летал в Калифорнию по газетным делам на семинар писателей-эмигрантов. Попил там всласть всяких напитков — неделю «керосинил» в гостинице со старыми дружками, осевшими с некоторых пор в США. Чуть было с газетным заданием не пролетел. Но и на это время нашлось — успел все сделать как надо. А виза у него была трехгодичная. Так что с этим проблем действительно никаких.
— Потом, еще одно дельце... вам надо будет счет открыть.
— Мне, говоришь!
— Да, вам. Именно.
Только тут Куз понял, почему для путешествия в Америку отряжают его. Все-таки дети они. Какими бы деловыми, современными, «отвязанными», как они сами говорят, не были, все равно дети. Банк, счет, заграница... Боязно. Хоть и стреляли в них уже, и похищали, и насиловали... Здесь-то все свое — все эти «крыши», разборки, самопальные оптовики и кредиты друг другу. Все схвачено, все привычно. А в Штатах другое дело. В банк надо идти. И боятся они не бандитов и «взрослых дяденек», им не хочется оплошать и, допустим, не правильно заполнить какую-нибудь бумагу. Прагматичные они люди, все просчитывают трезво и холодно. Вот просчитали и поняли, что лучше с американской бюрократией дело иметь ему — старому хрену, съевшему не одну собаку в заполнении всякого рода документации.
А в Штаты они сами еще слетают. Но — «оттянуться». Работать они будут здесь, на своем, что называется, поле.
— Окей, — согласился Куз. — Я готов.
— Счет откроете на свое имя, — произнес Дохлый. — На фирму мы не будем заграничный счет делать... Так лучше. Ворона сказала, что претензий к нам меньше будет... А то еще напрягут налоги в валюте платить... А мы же друг другу доверяем? — Он посмотрел Кузу в глаза, и тот на мгновение даже подумал, не обидеться ли ему на столь откровенный вопрос. Но не стал обижаться. Прагматики, они и есть прагматики...
— Конечно, — только и ответил он. — То есть мой счет будет как бы нашим общим?
— Именно так. Ну и кроме того, зайдете в пару магазинов. Документы кое-какие передадите. В том числе — номер счета нашего, вашего то есть. Я с их владельцами уже связался, все обговорил...
— Да, с английским у вас как?
— Just a little bit.
Куз преуменьшал свои возможности. Он вполне сносно говорил и читал по-английски, и ребята это знали. «Конечно, — подумал он, — это тоже было одной из причин, по которой в деловую поездку командировали именно его». Димка вообще не понимал иностранной речи, а Настя могла общаться, но лишь на уровне: «Как пройти в магазин?» и «Сколько это стоит?». Дохлый, правда, был посильней в языке — иначе он не мог бы полноценно работать с Интернетом, но все же он еще побаивался живого общения. Компьютер — это одно дело, это все-таки анонимность, а с глазу на глаз он еще не решался говорить по-английски. Да и произношение у него было, конечно, так себе...
* * *
Через два дня состоялась презентация магазина. Куз настоял на этом действе, сказав, что любое предприятие нуждается в рекламе, и обеспечил эту самую рекламу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Дохлый говорил, что Димка — способный ученик. И если бы подольше проучился в школе, а не ушел в бандиты, из него бы вышел толковый спец.
— Если бы я не ушел в бандиты, ничего бы этого, — сказал он, оглядывая магазин, — сейчас не было.
И Настя соглашалась с ним. Действительно, если бы не Димка, не было бы ничего. И ее самой бы не было...
Они собирались дома у Насти, чтобы решать глобальные вопросы. Деньги хранились здесь, в сейфе отца. Шифр замка был известен только Насте, Димке и Кузу. Так спокойней...
— Марк Аронович, — сказала Настя в один из вечеров после того, как посовещалась с Дохлым. — Мы тут потолковали... В общем, готовьтесь, Марк. Мы вас командируем в Америку.
— Меня?! — Куз был искренне удивлен. Он сознавал важность сотрудничества со Штатами. Понимал, что кому-то надо будет туда ехать рано или поздно. Но так быстро?! Так сразу...
Настя, переглянувшись с Димкой, вздохнула:
— Эх, Марк, вы меня все учите-учите, вы такой у нас умница... А все равно вы — из прошлого поколения... Как бы это сказать... Не активный вы... Меняться надо, Марк Аронович. В ногу со временем шагать...
— Ну, что ты мне выговариваешь, девочка. Что за дела, вообще? Ты скажи четко, когда надо ехать-то.
— Да через недельку, Марк Аронович.
— Но у меня же газета... работа... Вообще, трудно резко все менять.
— Ну да! Когда есть на что менять. Что плохого в нашем теперешнем общем деле? — резонерствовал Димка, ощущая молчаливую поддержку других ребят.
Они сидели по другую сторону стола — Настя, Димка и Дохлый, и Марк понял, что ребята правы. Они, эти шестнадцати-семнадцатилетние подростки гораздо лучше, чем он, ориентируются в современной жизни. Он-то все пытался себя убедить, что это не так. И до поры до времени находился под самогипнозом. Самовнушение удавалось, пока он сидел у себя в редакционном кабинете и писал пространные статьи о молодежной культуре, рок-музыке, преступности и акселерации.
Акселерация оказалась пустым звуком. Это не просто акселерация. Это — принципиально другой подход к жизни. И начинается она не в шестнадцать лет, а гораздо раньше. Ценности другие, все другое... Они успевают больше. И страдают, может быть, больше. Живут, что называется, на полную катушку.
Кем он был в шестнадцать? Неуклюжим затюканным школьником, который думал только о грядущих экзаменах, писал «шпоры» и потел в ожидании вызова к доске. Так же, как и все его ровесники. Первая, робкая любовь, первые сигареты, первый портвейн...
У этих же — какая там первая робкая... У этих уже настоящая семейная жизнь... Алкоголь для них — не экзотическая игрушка, а естественная и привычная часть жизни, так же, как и сигареты... И не пьянствуют они только потому, что не делают из алкоголя культа, есть и другие дела. И деньги зарабатывать умеют. Как они рассуждают о прибылях, дивидендах, кредитах... Что же за идиоты вбивали его поколению в голову, что совершеннолетие наступает в восемнадцать!.. Потом еще одно совершеннолетие — в двадцать один...
— Да что вы, Марк Аронович, — добродушно заметил Дохлый. — Все окей! Речь идет о коротком вояже. Вам интересно, и всем нам полезно.
— А о каком штате мы толкуем? О каком городе?
— Нью-Джерси. В Нью-Йорк прилетите, там на автобус сядете и до Нью-Арка. Часа два, говорят, езды. Это городок такой в Нью-Джерси...
— Ну, это-то я знаю. Не надо меня уж совсем темным считать.
— А мы вас и не считаем темным. Иначе бы не отправляли.
— А почему все-таки меня? Ты же лучше во всем американском разбираешься?..
— Ну, во-первых, у вас виза есть...
Виза у Куза была. Это точно. Он прошлой весной летал в Калифорнию по газетным делам на семинар писателей-эмигрантов. Попил там всласть всяких напитков — неделю «керосинил» в гостинице со старыми дружками, осевшими с некоторых пор в США. Чуть было с газетным заданием не пролетел. Но и на это время нашлось — успел все сделать как надо. А виза у него была трехгодичная. Так что с этим проблем действительно никаких.
— Потом, еще одно дельце... вам надо будет счет открыть.
— Мне, говоришь!
— Да, вам. Именно.
Только тут Куз понял, почему для путешествия в Америку отряжают его. Все-таки дети они. Какими бы деловыми, современными, «отвязанными», как они сами говорят, не были, все равно дети. Банк, счет, заграница... Боязно. Хоть и стреляли в них уже, и похищали, и насиловали... Здесь-то все свое — все эти «крыши», разборки, самопальные оптовики и кредиты друг другу. Все схвачено, все привычно. А в Штатах другое дело. В банк надо идти. И боятся они не бандитов и «взрослых дяденек», им не хочется оплошать и, допустим, не правильно заполнить какую-нибудь бумагу. Прагматичные они люди, все просчитывают трезво и холодно. Вот просчитали и поняли, что лучше с американской бюрократией дело иметь ему — старому хрену, съевшему не одну собаку в заполнении всякого рода документации.
А в Штаты они сами еще слетают. Но — «оттянуться». Работать они будут здесь, на своем, что называется, поле.
— Окей, — согласился Куз. — Я готов.
— Счет откроете на свое имя, — произнес Дохлый. — На фирму мы не будем заграничный счет делать... Так лучше. Ворона сказала, что претензий к нам меньше будет... А то еще напрягут налоги в валюте платить... А мы же друг другу доверяем? — Он посмотрел Кузу в глаза, и тот на мгновение даже подумал, не обидеться ли ему на столь откровенный вопрос. Но не стал обижаться. Прагматики, они и есть прагматики...
— Конечно, — только и ответил он. — То есть мой счет будет как бы нашим общим?
— Именно так. Ну и кроме того, зайдете в пару магазинов. Документы кое-какие передадите. В том числе — номер счета нашего, вашего то есть. Я с их владельцами уже связался, все обговорил...
— Да, с английским у вас как?
— Just a little bit.
Куз преуменьшал свои возможности. Он вполне сносно говорил и читал по-английски, и ребята это знали. «Конечно, — подумал он, — это тоже было одной из причин, по которой в деловую поездку командировали именно его». Димка вообще не понимал иностранной речи, а Настя могла общаться, но лишь на уровне: «Как пройти в магазин?» и «Сколько это стоит?». Дохлый, правда, был посильней в языке — иначе он не мог бы полноценно работать с Интернетом, но все же он еще побаивался живого общения. Компьютер — это одно дело, это все-таки анонимность, а с глазу на глаз он еще не решался говорить по-английски. Да и произношение у него было, конечно, так себе...
* * *
Через два дня состоялась презентация магазина. Куз настоял на этом действе, сказав, что любое предприятие нуждается в рекламе, и обеспечил эту самую рекламу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93