Меч, казалось, сам сражался в его руке, точно Элидагрим незримо вел его. Ивар знал, что его отяжелевшая рука не может полностью владеть мечом.
Фафнир снова помешкал, хрипя и булькая, и через плечо украдкой глянул на обрыв, оказавшийся теперь за его спиной. Тотчас же Ивар осознал величайший ужас, который дракон испытывал перед водой. Суженными, горящими ненавистью глазами Фафнир впился в Ивара и прорычал:
— Это наша последняя схватка, мой вороватый болтливый приятель. И ты, и твой проклятый меч очень скоро упокоитесь на дне Дрангарстрома!
Ивар не ответил, и тогда дракон обрушил на него ливень огня, так что щит раскалился и его почти невозможно было держать; но Ивар не бросил щита, а, держа его перед собой, подступал к дракону. Фафнир был зажат между ним и рекой.
Дракон тотчас же разгадал его намерения. Очертя голову он с яростью бросился на Ивара, скрежеща когтями и клацая зубами в отчаянном бешенстве. Ивар не отступил, сознавая еще яснее, чем прежде, что мечом управляет не только его сила, и дивясь тому, как ловко и проворно отбивает меч атаки Фафнира.
В конце концов Фафнир начал отступать. Он сделал еще несколько отчаянных бросков, которые Ивар, продвигаясь вперед, легко отразил. Наконец Фафнир остановился на краю обрыва, ревя в последнем вызове и хлеща себя хвостом по бокам. Вода, бурлившая внизу, вплескивалась так, что брызги долетали до его раскаленной чешуи и с шипением испарялись, точно на горячих углях, а это еще больше разъярило Фафнира. Приняв оборонительную позицию, он без конца поливал Ивара пламенем, — не понятно, откуда оно бралось, думал Ивар. Пламя волнами накатывалось на него, обжигая кожу там, где она не была прикрыта одеждой.Щит, который он сжимал в руке, стал вдруг невероятно горячим, таким горячим, что удержать его было невозможно, и Ивар, отшвырнув щит, увидел, что он почти расплавился. Тогда он занес меч, словно дротик, над головой и изо всей силы метнул в разинутую пасть Фафнира. Меч проткнул огнедышащую глотку, и Фафнир завизжал и отшатнулся, безуспешно пытаясь когтями выдернуть меч. Сверкающее острие Глима пронзило его хребет и вышло наружу.
Испустив предсмертный пламенный рев, дракон перевалился через край обрыва. Раскаленный металл оглушительно взревел, опускаясь в ледяную воду, — и дракона не стало. Волны едкого пара всколыхнули ночной воздух, и наступила бездонная, мертвая тишина.
Альвы поспешно спустились со скал и нашли Ивара на краю обрыва — он лежал ничком, без чувств, почерневший от копоти.
— Живой, — прошептал Регин, все еще дрожа. — Снесите его в пещеру за водопадом. Надо поскорее залечить эти страшные ожоги.
Ивар пробудился с первыми лучами солнца и долго лежал, глядя, как солнечный свет играет в серебре водяной завесы. Альвы рее еще спали. Регин сидел на замшелом камне, с посохом в руке и сумкой у ног, и всматривался во тьму пещеры.
— Я потерял меч, — сказал Ивар, и в пещере, наполненной шорохами и перестуком капель, его голос казался еще более жалким и несчастным.
У Регина был такой изможденный вид, точно он за эту ночь прожил десять лет.
— Не важно, — сказал он. — Главное, что ты жив. В последние мгновения огонь едва не поглотил тебя. Щит попросту расплавился в твоей руке.
Проснулся Флоси, и вид у него был изрядно потрепанный.
— Может, мы сумеем достать меч из реки, — предположил он без особой надежды.
— Нет, — покачал головой Регин. — Река ниже подножия водопада бурлит, точно котел. Кто нырнет туда, тотчас утонет.
— Так, значит, Фафнир мертв? — спросил Ивар, желая окончательно в этом удостовериться.
— Мертв, как прошлогодний лист, — заверил Скапти. — Ты ловко придумал загнать его в реку, но, когда щит расплавился, я, признаться, решил, что тебе конец.
— И меча больше нет. Теперь ты никогда не изобразишь на нем дракона, Скапти. — Ивар при одной этой мысли едва не заплакал.
— Зато дракон убит, — заметил, зевая, Финнвард, и глаза его заблестели от волнения. — Теперь между нами и золотом только одно препятствие — Андвари. Высохший сучок и тот мог бы больше помешать нам. Как ты себя чувствуешь, Ивар? Твои ожоги зажили, ты сможешь идти?
Ивар поглядел на свои ладони. Там, где прошлой ночью чернели страшные рубцы и волдыри, сейчас розовела новенькая, здоровая кожа. С изумлением поднеся руки к лицу, Ивар оглядел альвов.
— Не знаю, как вы это сделали, — проговорил он, — но это лучшая альвийская магия, какую только вы творили до сих пор, и у меня нет слов сказать, как я вам благодарен.
У альвов был довольный вид. Эйлифир вежливо кашлянул:
— Чепуха. Давай не будем говорить об этом, ладно? Финнвард, Эгиль и Скапти просто умирают от желания взглянуть на сокровища.
Двери чертога были плотно закрыты и, судя по всему, заперты изнутри. Альвов это не смутило; они начертали на песке какие-то руны, прочли заклинание, и двери с протестующим визгом распахнулись настежь. Водянистый свет хлынул на груду сокровищ и зажег ее сиянием.
— Э-гей! — крикнул Скапти. — Есть здесь кто?
Жалкая фигурка бочком, точно краб, выбралась из тени.
— Как… как поживаете? — испуганно морщась, прохрипел Андвари. — Я думаю, это вы убили моего дракона. Правду сказать, я вам почти благодарен: он стал с недавних пор страшной обузой. Теперь он мертв. Что вы хотите сделать со мной? Бедный старый Андвари не причинит вам зла. — Ломая руки, он попытался заискивающе улыбнуться, но получилась только жуткая гримаса.
— Я уверен, ты знаешь, что нам нужно, — ответил Ивар, оглядывая сокровища. Андвари с отчаяньем кивнул:
— Так я и знал. Что ж, забирайте, разве может остановить вас дряхлая развалина? Сокровища принадлежат вашим мертвым предкам, и злосчастье преследовало меня с тех пор, как я начал собирать их. Надеюсь, теперь то же злосчастье последует и за вами, — добавил он вполголоса, снова прячась в тени.
Альвы принялись укладывать сокровища в свои мешки — гордость Сноуфелла, которые точно глотали груз, почти не прибавляя в размерах. Когда с этим делом покончили, уже заходило солнце, и спины у них ныли. Мешки и сумка Регина угрожающе распухли.
Андвари бродил по опустевшему чертогу, и глаза у него хитро поблескивали.
— Все забрали, до последней монетки, — скорбно протянул он. — Добычу многих столетий запихнули вы в свои мешки и ничего не оставили бедному старому Андвари. И даже Фафнира не будет здесь больше — лежит себе, бедолага, с мечом в горле где-то на дне реки. Даже кусочка золота не оставили мне утешиться!
Флоси с усилием взвалил мешок на спину и проворчал:
— Еще за несколько столетий ты наберешь столько же золота, и притом не придется делить его с драконом. Мы тебе еще и службу сослужили.
Андвари покосился на Регина, который бродил по пещере, заглядывая в каждую расселину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Фафнир снова помешкал, хрипя и булькая, и через плечо украдкой глянул на обрыв, оказавшийся теперь за его спиной. Тотчас же Ивар осознал величайший ужас, который дракон испытывал перед водой. Суженными, горящими ненавистью глазами Фафнир впился в Ивара и прорычал:
— Это наша последняя схватка, мой вороватый болтливый приятель. И ты, и твой проклятый меч очень скоро упокоитесь на дне Дрангарстрома!
Ивар не ответил, и тогда дракон обрушил на него ливень огня, так что щит раскалился и его почти невозможно было держать; но Ивар не бросил щита, а, держа его перед собой, подступал к дракону. Фафнир был зажат между ним и рекой.
Дракон тотчас же разгадал его намерения. Очертя голову он с яростью бросился на Ивара, скрежеща когтями и клацая зубами в отчаянном бешенстве. Ивар не отступил, сознавая еще яснее, чем прежде, что мечом управляет не только его сила, и дивясь тому, как ловко и проворно отбивает меч атаки Фафнира.
В конце концов Фафнир начал отступать. Он сделал еще несколько отчаянных бросков, которые Ивар, продвигаясь вперед, легко отразил. Наконец Фафнир остановился на краю обрыва, ревя в последнем вызове и хлеща себя хвостом по бокам. Вода, бурлившая внизу, вплескивалась так, что брызги долетали до его раскаленной чешуи и с шипением испарялись, точно на горячих углях, а это еще больше разъярило Фафнира. Приняв оборонительную позицию, он без конца поливал Ивара пламенем, — не понятно, откуда оно бралось, думал Ивар. Пламя волнами накатывалось на него, обжигая кожу там, где она не была прикрыта одеждой.Щит, который он сжимал в руке, стал вдруг невероятно горячим, таким горячим, что удержать его было невозможно, и Ивар, отшвырнув щит, увидел, что он почти расплавился. Тогда он занес меч, словно дротик, над головой и изо всей силы метнул в разинутую пасть Фафнира. Меч проткнул огнедышащую глотку, и Фафнир завизжал и отшатнулся, безуспешно пытаясь когтями выдернуть меч. Сверкающее острие Глима пронзило его хребет и вышло наружу.
Испустив предсмертный пламенный рев, дракон перевалился через край обрыва. Раскаленный металл оглушительно взревел, опускаясь в ледяную воду, — и дракона не стало. Волны едкого пара всколыхнули ночной воздух, и наступила бездонная, мертвая тишина.
Альвы поспешно спустились со скал и нашли Ивара на краю обрыва — он лежал ничком, без чувств, почерневший от копоти.
— Живой, — прошептал Регин, все еще дрожа. — Снесите его в пещеру за водопадом. Надо поскорее залечить эти страшные ожоги.
Ивар пробудился с первыми лучами солнца и долго лежал, глядя, как солнечный свет играет в серебре водяной завесы. Альвы рее еще спали. Регин сидел на замшелом камне, с посохом в руке и сумкой у ног, и всматривался во тьму пещеры.
— Я потерял меч, — сказал Ивар, и в пещере, наполненной шорохами и перестуком капель, его голос казался еще более жалким и несчастным.
У Регина был такой изможденный вид, точно он за эту ночь прожил десять лет.
— Не важно, — сказал он. — Главное, что ты жив. В последние мгновения огонь едва не поглотил тебя. Щит попросту расплавился в твоей руке.
Проснулся Флоси, и вид у него был изрядно потрепанный.
— Может, мы сумеем достать меч из реки, — предположил он без особой надежды.
— Нет, — покачал головой Регин. — Река ниже подножия водопада бурлит, точно котел. Кто нырнет туда, тотчас утонет.
— Так, значит, Фафнир мертв? — спросил Ивар, желая окончательно в этом удостовериться.
— Мертв, как прошлогодний лист, — заверил Скапти. — Ты ловко придумал загнать его в реку, но, когда щит расплавился, я, признаться, решил, что тебе конец.
— И меча больше нет. Теперь ты никогда не изобразишь на нем дракона, Скапти. — Ивар при одной этой мысли едва не заплакал.
— Зато дракон убит, — заметил, зевая, Финнвард, и глаза его заблестели от волнения. — Теперь между нами и золотом только одно препятствие — Андвари. Высохший сучок и тот мог бы больше помешать нам. Как ты себя чувствуешь, Ивар? Твои ожоги зажили, ты сможешь идти?
Ивар поглядел на свои ладони. Там, где прошлой ночью чернели страшные рубцы и волдыри, сейчас розовела новенькая, здоровая кожа. С изумлением поднеся руки к лицу, Ивар оглядел альвов.
— Не знаю, как вы это сделали, — проговорил он, — но это лучшая альвийская магия, какую только вы творили до сих пор, и у меня нет слов сказать, как я вам благодарен.
У альвов был довольный вид. Эйлифир вежливо кашлянул:
— Чепуха. Давай не будем говорить об этом, ладно? Финнвард, Эгиль и Скапти просто умирают от желания взглянуть на сокровища.
Двери чертога были плотно закрыты и, судя по всему, заперты изнутри. Альвов это не смутило; они начертали на песке какие-то руны, прочли заклинание, и двери с протестующим визгом распахнулись настежь. Водянистый свет хлынул на груду сокровищ и зажег ее сиянием.
— Э-гей! — крикнул Скапти. — Есть здесь кто?
Жалкая фигурка бочком, точно краб, выбралась из тени.
— Как… как поживаете? — испуганно морщась, прохрипел Андвари. — Я думаю, это вы убили моего дракона. Правду сказать, я вам почти благодарен: он стал с недавних пор страшной обузой. Теперь он мертв. Что вы хотите сделать со мной? Бедный старый Андвари не причинит вам зла. — Ломая руки, он попытался заискивающе улыбнуться, но получилась только жуткая гримаса.
— Я уверен, ты знаешь, что нам нужно, — ответил Ивар, оглядывая сокровища. Андвари с отчаяньем кивнул:
— Так я и знал. Что ж, забирайте, разве может остановить вас дряхлая развалина? Сокровища принадлежат вашим мертвым предкам, и злосчастье преследовало меня с тех пор, как я начал собирать их. Надеюсь, теперь то же злосчастье последует и за вами, — добавил он вполголоса, снова прячась в тени.
Альвы принялись укладывать сокровища в свои мешки — гордость Сноуфелла, которые точно глотали груз, почти не прибавляя в размерах. Когда с этим делом покончили, уже заходило солнце, и спины у них ныли. Мешки и сумка Регина угрожающе распухли.
Андвари бродил по опустевшему чертогу, и глаза у него хитро поблескивали.
— Все забрали, до последней монетки, — скорбно протянул он. — Добычу многих столетий запихнули вы в свои мешки и ничего не оставили бедному старому Андвари. И даже Фафнира не будет здесь больше — лежит себе, бедолага, с мечом в горле где-то на дне реки. Даже кусочка золота не оставили мне утешиться!
Флоси с усилием взвалил мешок на спину и проворчал:
— Еще за несколько столетий ты наберешь столько же золота, и притом не придется делить его с драконом. Мы тебе еще и службу сослужили.
Андвари покосился на Регина, который бродил по пещере, заглядывая в каждую расселину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97