— воскликнул Ивар. — И ты только сейчас говоришь об этом?
— Скажем так, я ждал, пока найдется другая дорога. В таком обширном краю, как Скарпсей, можно отыскать разные пути, что ведут к одной цели, разве нет?
— Кстати, об оружии для Ивара, — вежливо вмешался Эйлифир.
— Ах да! Пожалуй, мы обучим его парочке простейших заклинаний.
— Не слишком удачная мысль, — покачал головой Эйлифир. — Пускай он лучше возьмет мой меч. Я предпочитаю лук и стрелы, а в рукопашной ничего нет лучше топора. — С этими словами он отстегнул ножны с мечом и протянул Ивару.
Юноша принял меч, онемев от восторга. Это было простое и безыскусное творение неведомого мастера, но его окружал ореол славы доброго оружия, которому долгие годы частого употребления пошли только на пользу.
— Спасибо тебе, — неуклюже выдавил он, опоясываясь мечом и стараясь скрыть чисто юношеское восхищение, словно он обзавелся первым в своей жизни мечом — как оно, собственно, и было. — Это благородное оружие, Эйлифир, и я постараюсь не опозорить ни его, ни тебя.
Эйлифир только кивнул, а потом снова уселся, и сидел, обозревая неуютный пейзаж, покуда Гизур не дал знак отправляться в путь.
Однако в этот день они много не прошли. На первой же переправе через неглубокую и не слишком быструю реку течение сбило с ног Финнварда и поволокло вместе с мешком вниз по реке, точно неповоротливый бочонок. Когда спутники нагнали Финнварда, он тонул, как дырявая барка. Лицо его посинело от холода, и он так стучал зубами, что они едва не вылетели.
На берегу реки наспех разбили лагерь. Финнварду явно становилось все хуже, и, как ни кутали его во все плащи и одеяла, это не помогло. Гизур приказал разжечь костер и вскипятить чай, но Финнвард так и не согрелся, покуда Гизур не откупорил некую бутылочку и не плеснул снадобья в кипящий отвар. Толстяк мигом проглотил обжигающее варево, даже не поперхнувшись, и тотчас перестал дрожать.
Остаток дня они провели, высушивая содержимое мешка Финнварда и всю его одежду, что промокла, покуда толстяка вылавливали из реки. Гизур все время недовольно ворчал и долго сидел над картой, определяя, где они находятся.
— Похоже, путь по Гретгарду отнимет у нас больше времени, чем я предполагал, — заметил он. — Как бы не пришлось нам провести ночи, самое меньшее, три в угольях троллей. — Маг ощупал край плаща и озабоченно вздохнул, отжав из ткани еще одну пригоршню воды. — Вещи Финнварда, должно быть, не суше! Этак мы до сумерек провозимся. Да еще кто знает, когда высохнут перья в тюфячке!
Их лагерь располагался в излучине горной реки — место мало что сырое, еще и настолько уязвимое для любого нападения, что Гизур приказал выставить на ночь двойную стражу. Кроме того, он очертил весь лагерь охранительными знаками, так что всякому чужаку, подобравшемуся слишком близко, пришлось бы худо. Ивар следил за этими приготовлениями скорее с предвкушением, чем со страхом, вполне довольный тем, что ему сторожить первым и в то время, когда тролли голодней всего.
Той ночью, однако, тролли Гретгарда охотились в других угодьях. Юноша прислушивался к их отдаленному вою и рычанию и дрожал от волнения, втайне радуясь тому, что троллям не вздумалось померяться с ним силой во время его стражи. Впрочем, уже почти на рассвете какой-то приблудный тролль забрел-таки в лагерь, задел две ловушки и удрал сломя голову, потрясенный вспышками огня и столбами дыма.
Наутро Флоси, на чью стражу выпало это приключение, хвастал безудержно. Эгиль, деливший с ним стражу, позволил себе заметить, что Флоси, как это у него в обычае, на посту дрых себе беспробудно. Он же, Эгиль, заметил тролля с той минуты, когда тот выполз из-за камней в полумиле отсюда, — это Эгиль-то, одноглазый, который, закуривая трубку, всякий раз едва не прижигал кончик носа.
Минуло два относительно легких дня, а затем местность стала гористее, застывшие лавовые потоки рассекали ее, и между скал таились цветущие долины. Ивар примечал в грязи у источников все больше странных следов — точно следы исполинского цыпленка с когтистыми лапами.
Гизур лишь однажды замедлил шаг, чтобы бросить взгляд на следы, и все время неустанно подгонял своих спутников.
— Нынче пасмурно, и будь я проклят, если не стемнеет раньше обычного. А я нюхом чую, что все тролли Гретгарда этой ночью свалятся нам на голову.
День близился к концу, и Ивара начали мучить недобрые предчувствия; все чаще он озирался, вглядываясь в тусклый зябкий пейзаж, почти уверенный, что нечто важное ускользнуло из его поля зрения. Они поднимались все выше, к подножиям гор и потаенным горным долинам Гретгарда. Над головой высились нагие, иззубренные ветром и временем скалы, гримасничая и ухмыляясь, точно человеческие лица, велевшие неугодным пришельцам держаться подальше. Везде им встречались следы троллей, утоптанные тропинки, покрытые свежими отпечатками лап, а по обочинам — лохмотья, кости и черепа с остатками волос, битые горшки и разные вещи, отнятые у невезучих путников. В одном месте, на снегу ледника, который пересекал отряд, был утоптан огромный круг, заваленный свежими костями, обглоданными и изломанными.
Вскоре после этого Финнвард окончательно потерял присутствие духа и уселся на камень при дороге, умоляя спутников здесь его и оставить.
— Нам не удрать от этих тварей, — твердил он, едва не захлебываясь слезами. — Я и шагу ступить не могу, так трясутся коленки. Увы, конец моему путешествию!
Лестью и руганью пытались они поднять толстяка на ноги, но тот оставался неколебим, точно камень, на котором он восседал. Наконец Ивар, отойдя немного от компании, глянул на дорогу, которой они шли так недавно. Близился вечер, и тени уже удлинялись. С тех пор как Гизур определял дорогу на странном холме, юноша не знал покоя. Тревожное предчувствие беспрестанно мучило его. И вот теперь Ивар увидел, как в полумиле от них промелькнул силуэт одинокого всадника и почти тотчас исчез в ущелье.
— Гизур, я, кажется, видел Лоримера, — как можно спокойнее проговорил Ивар. — Он следует за нами и сейчас въехал в то самое ущелье, которым мы поднимались сюда.
— Да я с самого утра знаю, что он едет за нами по пятам, — фыркнул маг. — А вы, олухи, полагали, что меня беспокоят тролли?
— Лоример! — взвизгнул Финнвард и проворно вскочил. — Идем, идем скорей! Если я кого-то и боюсь, так это Лоримера.
— Кого-то? — хмыкнул Флоси. — Да ведь ты всего на свете боишься!
Они одолели последний отрог и увидели, что за ним тянется равнина до самого подножия огромной горы. Остановившись, Гизур указал на восток.
— Видите вот этот черный пик? Это гора под названьем Молот Тора, а прямо за нею вход в Черный Холм, узкий овраг, куда стекает с горы ручей. Идите вдоль ручья до самой вершины, там будет глубокая расщелина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Скажем так, я ждал, пока найдется другая дорога. В таком обширном краю, как Скарпсей, можно отыскать разные пути, что ведут к одной цели, разве нет?
— Кстати, об оружии для Ивара, — вежливо вмешался Эйлифир.
— Ах да! Пожалуй, мы обучим его парочке простейших заклинаний.
— Не слишком удачная мысль, — покачал головой Эйлифир. — Пускай он лучше возьмет мой меч. Я предпочитаю лук и стрелы, а в рукопашной ничего нет лучше топора. — С этими словами он отстегнул ножны с мечом и протянул Ивару.
Юноша принял меч, онемев от восторга. Это было простое и безыскусное творение неведомого мастера, но его окружал ореол славы доброго оружия, которому долгие годы частого употребления пошли только на пользу.
— Спасибо тебе, — неуклюже выдавил он, опоясываясь мечом и стараясь скрыть чисто юношеское восхищение, словно он обзавелся первым в своей жизни мечом — как оно, собственно, и было. — Это благородное оружие, Эйлифир, и я постараюсь не опозорить ни его, ни тебя.
Эйлифир только кивнул, а потом снова уселся, и сидел, обозревая неуютный пейзаж, покуда Гизур не дал знак отправляться в путь.
Однако в этот день они много не прошли. На первой же переправе через неглубокую и не слишком быструю реку течение сбило с ног Финнварда и поволокло вместе с мешком вниз по реке, точно неповоротливый бочонок. Когда спутники нагнали Финнварда, он тонул, как дырявая барка. Лицо его посинело от холода, и он так стучал зубами, что они едва не вылетели.
На берегу реки наспех разбили лагерь. Финнварду явно становилось все хуже, и, как ни кутали его во все плащи и одеяла, это не помогло. Гизур приказал разжечь костер и вскипятить чай, но Финнвард так и не согрелся, покуда Гизур не откупорил некую бутылочку и не плеснул снадобья в кипящий отвар. Толстяк мигом проглотил обжигающее варево, даже не поперхнувшись, и тотчас перестал дрожать.
Остаток дня они провели, высушивая содержимое мешка Финнварда и всю его одежду, что промокла, покуда толстяка вылавливали из реки. Гизур все время недовольно ворчал и долго сидел над картой, определяя, где они находятся.
— Похоже, путь по Гретгарду отнимет у нас больше времени, чем я предполагал, — заметил он. — Как бы не пришлось нам провести ночи, самое меньшее, три в угольях троллей. — Маг ощупал край плаща и озабоченно вздохнул, отжав из ткани еще одну пригоршню воды. — Вещи Финнварда, должно быть, не суше! Этак мы до сумерек провозимся. Да еще кто знает, когда высохнут перья в тюфячке!
Их лагерь располагался в излучине горной реки — место мало что сырое, еще и настолько уязвимое для любого нападения, что Гизур приказал выставить на ночь двойную стражу. Кроме того, он очертил весь лагерь охранительными знаками, так что всякому чужаку, подобравшемуся слишком близко, пришлось бы худо. Ивар следил за этими приготовлениями скорее с предвкушением, чем со страхом, вполне довольный тем, что ему сторожить первым и в то время, когда тролли голодней всего.
Той ночью, однако, тролли Гретгарда охотились в других угодьях. Юноша прислушивался к их отдаленному вою и рычанию и дрожал от волнения, втайне радуясь тому, что троллям не вздумалось померяться с ним силой во время его стражи. Впрочем, уже почти на рассвете какой-то приблудный тролль забрел-таки в лагерь, задел две ловушки и удрал сломя голову, потрясенный вспышками огня и столбами дыма.
Наутро Флоси, на чью стражу выпало это приключение, хвастал безудержно. Эгиль, деливший с ним стражу, позволил себе заметить, что Флоси, как это у него в обычае, на посту дрых себе беспробудно. Он же, Эгиль, заметил тролля с той минуты, когда тот выполз из-за камней в полумиле отсюда, — это Эгиль-то, одноглазый, который, закуривая трубку, всякий раз едва не прижигал кончик носа.
Минуло два относительно легких дня, а затем местность стала гористее, застывшие лавовые потоки рассекали ее, и между скал таились цветущие долины. Ивар примечал в грязи у источников все больше странных следов — точно следы исполинского цыпленка с когтистыми лапами.
Гизур лишь однажды замедлил шаг, чтобы бросить взгляд на следы, и все время неустанно подгонял своих спутников.
— Нынче пасмурно, и будь я проклят, если не стемнеет раньше обычного. А я нюхом чую, что все тролли Гретгарда этой ночью свалятся нам на голову.
День близился к концу, и Ивара начали мучить недобрые предчувствия; все чаще он озирался, вглядываясь в тусклый зябкий пейзаж, почти уверенный, что нечто важное ускользнуло из его поля зрения. Они поднимались все выше, к подножиям гор и потаенным горным долинам Гретгарда. Над головой высились нагие, иззубренные ветром и временем скалы, гримасничая и ухмыляясь, точно человеческие лица, велевшие неугодным пришельцам держаться подальше. Везде им встречались следы троллей, утоптанные тропинки, покрытые свежими отпечатками лап, а по обочинам — лохмотья, кости и черепа с остатками волос, битые горшки и разные вещи, отнятые у невезучих путников. В одном месте, на снегу ледника, который пересекал отряд, был утоптан огромный круг, заваленный свежими костями, обглоданными и изломанными.
Вскоре после этого Финнвард окончательно потерял присутствие духа и уселся на камень при дороге, умоляя спутников здесь его и оставить.
— Нам не удрать от этих тварей, — твердил он, едва не захлебываясь слезами. — Я и шагу ступить не могу, так трясутся коленки. Увы, конец моему путешествию!
Лестью и руганью пытались они поднять толстяка на ноги, но тот оставался неколебим, точно камень, на котором он восседал. Наконец Ивар, отойдя немного от компании, глянул на дорогу, которой они шли так недавно. Близился вечер, и тени уже удлинялись. С тех пор как Гизур определял дорогу на странном холме, юноша не знал покоя. Тревожное предчувствие беспрестанно мучило его. И вот теперь Ивар увидел, как в полумиле от них промелькнул силуэт одинокого всадника и почти тотчас исчез в ущелье.
— Гизур, я, кажется, видел Лоримера, — как можно спокойнее проговорил Ивар. — Он следует за нами и сейчас въехал в то самое ущелье, которым мы поднимались сюда.
— Да я с самого утра знаю, что он едет за нами по пятам, — фыркнул маг. — А вы, олухи, полагали, что меня беспокоят тролли?
— Лоример! — взвизгнул Финнвард и проворно вскочил. — Идем, идем скорей! Если я кого-то и боюсь, так это Лоримера.
— Кого-то? — хмыкнул Флоси. — Да ведь ты всего на свете боишься!
Они одолели последний отрог и увидели, что за ним тянется равнина до самого подножия огромной горы. Остановившись, Гизур указал на восток.
— Видите вот этот черный пик? Это гора под названьем Молот Тора, а прямо за нею вход в Черный Холм, узкий овраг, куда стекает с горы ручей. Идите вдоль ручья до самой вершины, там будет глубокая расщелина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97