Она даже котёнком не любила гоняться за клубками. Келейос изо всех сил постаралась спрятать улыбку. Ей было абсолютно ясно, что кошка лишь притворяется, что ей это нравится. Но девочка поверила.
— Алиса, нам надо поговорить о прошлой ночи, но можно подождать, пока ты захочешь сама. Алиса снова отвела глаза. — Я не хочу говорить щас. То есть сейчас. — Хорошо, ученица, отдохни, а я загляну к тебе перед обедом. Поти, пойдём. — Ой, а можно ей остаться? — Нет, у нас с ней есть работа. — Но, увидев, как изменилось лицо девочки, Келейос добавила: — Она, может быть, скоро к тебе опять придёт.
Кошка с недовольным видом ещё раз потёрлась об Алису и спрыгнула на пол, бесшумно последовав за Келейос.
Когда они вышли в коридор, Келейос сказала: — Очень было мило с твоей стороны. Кошка не ответила, но гордо пошла вперёд, высоко подняв хвост с белым кончиком. Не останавливаясь, она скрылась за дверью комнаты Келейос. Келейос толкнула дверь и вошла следом. — Ну ладно, так что ты хотела сказать? Кошка сидела на кровати, вылизывала лапку и глядела на Келейос.
— Ты думаешь, я могла бы избежать вызова от Лотора.
Кошка сосредоточилась на вылизывании спины и подчёркнуто игнорировала Келейос.
— Ты думаешь, что меня убьют. Но мы можем победить. — Келейос встала перед кроватью на колени, чтобы глаза оказались на уровне мордочки кошки. Золотые глаза смотрели издалека и чуждо. — Я сегодня выиграю, — сказала Келейос. Кошка тихо фыркнула и продолжала умываться, водя лапкой по морде.
В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, вошёл Белор. На нем были коричневые штаны и угольно-чёрная куртка. Вокруг шеи и рукавов — полоски белого полотна. Он остановился.
— Что случилось? Надеюсь, больше никаких сенсаций?
— Да нет, просто Поти на меня злится. Она думает, что я дура — точь-в-точь, как думаете вы с Паулой.
Белор ничего не сказал, но наклонился над тумбочкой. Его голубые глаза были достаточно выразительны.
Келейос встала и заходила по комнате. — Ладно, ладно, я поддалась гневу. Но кто мог знать, что он меня вызовет? В конце концов, он приехал сюда на мне жениться. — Не так уж это было неожиданно. — Ладно, было у него две дуэли с момента появления в Астранте. Но вторую он проиграл, и если бы Глэрстран не дал обет милосердия, мы бы уже тогда от него избавились.
— Чересчур холодные мысли для последовательницы Сиа.
— Наши обеты требуют, чтобы мы не совершали убийств. Но если за нашей жизнью кто-то охотится, мы не обязаны давать пощаду.
Это было их давнее разногласие. Он дважды сражался на арене — один раз сталью, один раз магией. Оба раза победил. И оба раза убил, и это не прибавило ему душевного мира. — Каковы твои планы, Келейос? — Использовать травные заклятия, которые я уже сотворила. Ударить яростно и сокрушающе. — А какие у тебя заклятия?
— По крайней мере два сонных, стража боли стража огня, заклинание, призывающее дракона, над которым я работаю, и ещё одно — призывающее демона. Он приподнял бровь: — По-твоему, это разумно? — По крайней мере любопытно; я его ещё не пробовала.
— Без такого любопытства лучше обойтись. Она не обратила внимания и продолжала: — Есть у меня зелье приятных снов и сколько-то порошка для иллюзий. Только порошок этот довольно непредсказуем.
— Он не заменяет хорошего иллюзиониста. Келейос улыбнулась: — По крайней мере на данный момент. — Сонные заклятия — да, стража огня и боли — да. Что хорошего может дать вызов дракона — не знаю. Он может выпустить собственного демона, так что вызов демона может пригодиться. Только, во имя Магнуса, поосторожнее с ним. Порошок иллюзий можно будет использовать для отвлечения. С такой оценкой Келейос согласилась. —Вот и план готов. — Погоди, Келейос. Нужен план поподробнее. Ты помни, если он тебя убьёт, с ним сражаюсь я.
— Я освобождаю тебя от такого долга, Белор. Ты мой секундант, но это моя битва. Он шагнул ближе и тихо сказал:
— Если он тебя убьёт, это будет моя битва. Она улыбнулась:
— Будь все наоборот, я бы поступила так же. — И сама это знаешь. — Он заметил на подушке лист бумаги и потянул к себе. Это оказалась записка от Фиделис. Она уходила в кладовую на остаток дня и мешать им не будет.
— Очень предупредительно с её стороны, — сказал Белор.
— Очень. Она планирует убить меня завтра вечером, так чего ей беспокоиться. Келейос вытянула руки над головой и добавила: — Мне нужно сегодня побывать в зале богов. — Это долго. Сколько богов ты обычно почитаешь, четверых?
— Трех, но сегодня мне придётся потратиться на Зардока и Лота. Белор приподнял светлую бровь: — Ты хочешь совершить приношение богу чёрного принца?
— Он ему не хозяин, он всего лишь его жрец. А Лот — бог войны, кровопролития и битвы. Не стоит выходить на арену, не совершив приношения богу, который имеет над ней власть.
Белор пожал плечами — он бы ни при каких обстоятельствах не принёс жертву Лоту. Будто прочитав его мысли, Келейос сказала: — И пока ты не преисполнился сознания собственной праведности, иллюзионист, припомни, что ты почитаешь Госпожу Теней. А она — не воплощённое добро. Он неловко поёжился:
— Нет, но она — единственный мастер иллюзий среди богов. — Неправда. Есть Шалинель — эльфийская богиня красоты, музыки и истины. Она — мастерица иллюзий. Он улыбнулся:
— Чтобы поклоняться ей, нужна хотя бы доля эльфийской крови. — Не обязательно.
На этом Келейос решила переменить тему. Если бы Шалинели нужен был Белор, она бы получила его. Если нет, все святилища на острове не сделают его её почитателем.
Обедали наскоро, в обстановке скрытого напряжения. По столовой ветерками летали слухи. С приближением Келейос речи замолкали, но вслед ей слышалось гудение голосов. Зал богов тянулся в длину, мрачный и прохладный. От тяжёлого запаха ладана она чуть не закашлялась. Просторный зал с высокими колоннами был уставлен алтарями и резными статуями богов. Это была идея Зельна: люди захотят посылать детей в ту школу, где можно почитать богов по выбору родителей. Что правда, то правда.
В зале богов было что-то необычное. Может быть, собрание такого большого количества святынь, или магии, или просто эмоции богомольцев, идущие невидимой чередой. Или одинокие школьники, впервые оторванные от дома, плачущие около своих богов. входящего охватывала клаустрофобия, камни давили, колонны казались слишком хрупкими для такой тяжести. Как ни пытались скрыть это песнопения и ладан, на поверхность пробивался запах крови, от которого шли по коже мурашки. Это было место жертвоприношений. Каждый проходил через двойные двери, каждый. Там, где боги могут протянуть руку и покарать, нет места безверию.
Здесь были эльфийские боги, сгрудившиеся в углу почти впритык друг к другу. Первую жертву Келейос принесла Элвентиру, богу земледелия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Алиса, нам надо поговорить о прошлой ночи, но можно подождать, пока ты захочешь сама. Алиса снова отвела глаза. — Я не хочу говорить щас. То есть сейчас. — Хорошо, ученица, отдохни, а я загляну к тебе перед обедом. Поти, пойдём. — Ой, а можно ей остаться? — Нет, у нас с ней есть работа. — Но, увидев, как изменилось лицо девочки, Келейос добавила: — Она, может быть, скоро к тебе опять придёт.
Кошка с недовольным видом ещё раз потёрлась об Алису и спрыгнула на пол, бесшумно последовав за Келейос.
Когда они вышли в коридор, Келейос сказала: — Очень было мило с твоей стороны. Кошка не ответила, но гордо пошла вперёд, высоко подняв хвост с белым кончиком. Не останавливаясь, она скрылась за дверью комнаты Келейос. Келейос толкнула дверь и вошла следом. — Ну ладно, так что ты хотела сказать? Кошка сидела на кровати, вылизывала лапку и глядела на Келейос.
— Ты думаешь, я могла бы избежать вызова от Лотора.
Кошка сосредоточилась на вылизывании спины и подчёркнуто игнорировала Келейос.
— Ты думаешь, что меня убьют. Но мы можем победить. — Келейос встала перед кроватью на колени, чтобы глаза оказались на уровне мордочки кошки. Золотые глаза смотрели издалека и чуждо. — Я сегодня выиграю, — сказала Келейос. Кошка тихо фыркнула и продолжала умываться, водя лапкой по морде.
В дверь постучали. Не дожидаясь приглашения, вошёл Белор. На нем были коричневые штаны и угольно-чёрная куртка. Вокруг шеи и рукавов — полоски белого полотна. Он остановился.
— Что случилось? Надеюсь, больше никаких сенсаций?
— Да нет, просто Поти на меня злится. Она думает, что я дура — точь-в-точь, как думаете вы с Паулой.
Белор ничего не сказал, но наклонился над тумбочкой. Его голубые глаза были достаточно выразительны.
Келейос встала и заходила по комнате. — Ладно, ладно, я поддалась гневу. Но кто мог знать, что он меня вызовет? В конце концов, он приехал сюда на мне жениться. — Не так уж это было неожиданно. — Ладно, было у него две дуэли с момента появления в Астранте. Но вторую он проиграл, и если бы Глэрстран не дал обет милосердия, мы бы уже тогда от него избавились.
— Чересчур холодные мысли для последовательницы Сиа.
— Наши обеты требуют, чтобы мы не совершали убийств. Но если за нашей жизнью кто-то охотится, мы не обязаны давать пощаду.
Это было их давнее разногласие. Он дважды сражался на арене — один раз сталью, один раз магией. Оба раза победил. И оба раза убил, и это не прибавило ему душевного мира. — Каковы твои планы, Келейос? — Использовать травные заклятия, которые я уже сотворила. Ударить яростно и сокрушающе. — А какие у тебя заклятия?
— По крайней мере два сонных, стража боли стража огня, заклинание, призывающее дракона, над которым я работаю, и ещё одно — призывающее демона. Он приподнял бровь: — По-твоему, это разумно? — По крайней мере любопытно; я его ещё не пробовала.
— Без такого любопытства лучше обойтись. Она не обратила внимания и продолжала: — Есть у меня зелье приятных снов и сколько-то порошка для иллюзий. Только порошок этот довольно непредсказуем.
— Он не заменяет хорошего иллюзиониста. Келейос улыбнулась: — По крайней мере на данный момент. — Сонные заклятия — да, стража огня и боли — да. Что хорошего может дать вызов дракона — не знаю. Он может выпустить собственного демона, так что вызов демона может пригодиться. Только, во имя Магнуса, поосторожнее с ним. Порошок иллюзий можно будет использовать для отвлечения. С такой оценкой Келейос согласилась. —Вот и план готов. — Погоди, Келейос. Нужен план поподробнее. Ты помни, если он тебя убьёт, с ним сражаюсь я.
— Я освобождаю тебя от такого долга, Белор. Ты мой секундант, но это моя битва. Он шагнул ближе и тихо сказал:
— Если он тебя убьёт, это будет моя битва. Она улыбнулась:
— Будь все наоборот, я бы поступила так же. — И сама это знаешь. — Он заметил на подушке лист бумаги и потянул к себе. Это оказалась записка от Фиделис. Она уходила в кладовую на остаток дня и мешать им не будет.
— Очень предупредительно с её стороны, — сказал Белор.
— Очень. Она планирует убить меня завтра вечером, так чего ей беспокоиться. Келейос вытянула руки над головой и добавила: — Мне нужно сегодня побывать в зале богов. — Это долго. Сколько богов ты обычно почитаешь, четверых?
— Трех, но сегодня мне придётся потратиться на Зардока и Лота. Белор приподнял светлую бровь: — Ты хочешь совершить приношение богу чёрного принца?
— Он ему не хозяин, он всего лишь его жрец. А Лот — бог войны, кровопролития и битвы. Не стоит выходить на арену, не совершив приношения богу, который имеет над ней власть.
Белор пожал плечами — он бы ни при каких обстоятельствах не принёс жертву Лоту. Будто прочитав его мысли, Келейос сказала: — И пока ты не преисполнился сознания собственной праведности, иллюзионист, припомни, что ты почитаешь Госпожу Теней. А она — не воплощённое добро. Он неловко поёжился:
— Нет, но она — единственный мастер иллюзий среди богов. — Неправда. Есть Шалинель — эльфийская богиня красоты, музыки и истины. Она — мастерица иллюзий. Он улыбнулся:
— Чтобы поклоняться ей, нужна хотя бы доля эльфийской крови. — Не обязательно.
На этом Келейос решила переменить тему. Если бы Шалинели нужен был Белор, она бы получила его. Если нет, все святилища на острове не сделают его её почитателем.
Обедали наскоро, в обстановке скрытого напряжения. По столовой ветерками летали слухи. С приближением Келейос речи замолкали, но вслед ей слышалось гудение голосов. Зал богов тянулся в длину, мрачный и прохладный. От тяжёлого запаха ладана она чуть не закашлялась. Просторный зал с высокими колоннами был уставлен алтарями и резными статуями богов. Это была идея Зельна: люди захотят посылать детей в ту школу, где можно почитать богов по выбору родителей. Что правда, то правда.
В зале богов было что-то необычное. Может быть, собрание такого большого количества святынь, или магии, или просто эмоции богомольцев, идущие невидимой чередой. Или одинокие школьники, впервые оторванные от дома, плачущие около своих богов. входящего охватывала клаустрофобия, камни давили, колонны казались слишком хрупкими для такой тяжести. Как ни пытались скрыть это песнопения и ладан, на поверхность пробивался запах крови, от которого шли по коже мурашки. Это было место жертвоприношений. Каждый проходил через двойные двери, каждый. Там, где боги могут протянуть руку и покарать, нет места безверию.
Здесь были эльфийские боги, сгрудившиеся в углу почти впритык друг к другу. Первую жертву Келейос принесла Элвентиру, богу земледелия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74