Понимаешь меня? Видимо, это вопрос веры. Полагаю ли я, что она - всего лишь сумма ее ощущений, генов, химических соединений, которые определяют ее поведение, и именно эту поверхностную женщину я люблю, или я полагаю, что у нее есть душа? И я люблю ее душу? Понимаешь, к чему я веду?
- Боюсь, что да, - вздохнул Майлс.
Хал подошел к нему и положил руку на плечо.
- Не волнуйся, старик. Ты справишься.
- Лучше бы не пришлось.
Хал пошел комнату отдыха, а Майлс откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, оклеенный звукоизоляционными плитками. До того момента, пока не произнес этого, он боялся себе признаться, что в последние дни с отцом действительно происходит что-то странное, такое, что никак нельзя отнести на счет последствий инсульта.
На столе зазвонил телефон. Майлс снял трубку.
- Алло.
- Мистер Хьюрдин?
Он узнал голос Марины Льюис.
- Я же говорил вам - Майлс.
- Мне нужно, чтобы вы приехали в дом к моему отцу, - продолжала та. - Срочно.
В голосе звучало такое напряжение, которого он раньше не слышал, напряжение, весьма напоминающее плохо сдерживаемую панику.
- Что случилось? - спросил он, уже понимая, что ответа не получит.
- Я не хочу говорить по телефону.
- Сейчас приеду.
- Адрес нужен?
- У меня есть. Ждите через двадцать минут.
Открыв нижний ящик стола, он захватил миниатюрный диктофон и кинул его в портфель вместе с дополнительным блокнотом. Потом взглянул на часы. Десять тридцать. По расписанию отца выпишут не раньше двух. У него туча времени.
- Я не вернусь, - сообщил он Наоми. - Если что-то важное, оставь записку.
- Удачи, Майлс, - улыбнулась женщина. - Надеюсь, с отцом будет все хорошо.
По дороге в Санта-Монику он размышлял, о чем таком Марина не могла сказать по телефону. Голос звучал испуганно, словно она обнаружила нечто такое, к чему оказалась не готова и с чем не хотела иметь дело.
* * *
Лиэм Коннор жил в старом районе односемейных домов, выстроенных в испанском стиле - с белыми оштукатуренными стенами и красными черепичными крышами. Газоны у всех были ухожены и аккуратно подстрижены, а сочетание похожих на корабли "бьюиков" и "понтиаков" старых обитателей с полированными "мерседесами" и "БМВ" их более молодых соседей говорило за то, что район процветает.
Марина с моложавым мужчиной, в котором Майлс предположил ее мужа, вышли на крыльцо, как только он свернул на дорожку, ведущую к дому. Они явно его ждали и оказались у машины раньше, чем он успел открыть дверцу.
- Спасибо, что приехали, мистер… э-э… Майлс, - улыбнулась Марина.
Он кивнул и вежливо улыбнулся мужчине.
- Гордон, - представился тот. - Муж Марины.
- Отец здесь? - спросил Майлс, глядя на дом.
Марина с мужем обменялись быстрыми взглядами.
Он это заметил и моментально насторожился.
- С ним что-то случилось?
- Нет-нет, - покачала головой женщина.
- А что тогда? Что вы не могли сказать мне по телефону?
- Он… он кое-что сделал. Сделал список. Мы должны вам показать. - И оба направились к дому.
- А отец дома? - снова спросил Майлс, шагая за ними следом.
- У себя в комнате, - ответил Гордон. - Он… он не хочет вас видеть.
Они вошли внутрь. Интерьер дома оказался более модным, чем представлял себе Майлс. Вместо старинных семейных фотографий в рамочках и репродукций расхожих пейзажей в гостиной на одной стене висели оригинальные картины художников-абстракционистов, на другой - не менее оригинальные памятные вещи эпохи Дикого Запада. Мебель была низкой, стильной. У стены - телевизор с огромным экраном. Сверкающий паркетный пол - в идеальном состоянии.
- Я до сих пор не понимаю, почему ваш отец не хочет содействовать расследованию. Вы сказали, что он боится. Он даже ходил в полицию. Как могло получиться, что теперь он совершенно не заинтересован узнать, кто ему досаждает?
- Я тоже не понимаю, - призналась Марина. - Но…
- Что "но"? - подтолкнул Майлс.
- Но вы должны увидеть, что он написал.
Они с Гордоном провели Майлса в комнату, похожую на кабинет, - небольшое тесное помещение, с полками, битком набитыми книгами, с коробками, громоздящимися на письменном столе. Над всем этим хаосом доминировало массивное старинное шведское бюро.
- Здесь, - сказал Гордон.
Майлс подошел к бюро. На портативной печатной машинке лежал желтоватый листок из блокнота, на котором от руки было что-то написано.
- Что вы скажете?
Это был перечень фамилий, очевидно, составленный Лиэмом. Майлс быстро просмотрел список.
Дойдя до середины, Майлс почувствовал, как в голову бросилась кровь.
Монтгомери Джонс.
- Что это? - обернулся он к супругам.
- Именно это мы и хотели бы узнать, - ответила побледневшая Марина.
- А у отца спрашивали?
- Он отказывается говорить. - Глубоко вздохнув, Марина продолжила. - Я узнала фамилию того человека, которого убили, поэтому и решила позвонить вам. Мы с Гордоном подумали - может, существует какая-то связь между женщиной или кто бы там ни был, кто преследует отца, и тем, кто убил того человека.
- Думаете, нам следует обратиться в полицию? - спросил Гордон.
- Безусловно, - ответил Майлс. - Но особых надежд не питайте. Поставить их в известность не повредит, немного озадачить, но делать они ничего не будут. В данный момент я постараюсь найти всех, кто перечислен в этом списке. Разумеется, вашему отцу известно, что их объединяет. Допускаю, он может догадываться или знать, почему был убит тот человек и почему его самого преследуют…
- Он не скажет.
- Значит, вам нужно постараться заставить его сказать. Возможно, опасность грозит не ему одному. Все остальные тоже рискуют. Убедите его, что, продолжая молчать, он подвергает риску жизни других людей.
- Мы постараемся, - кивнул Гордон.
- Но он очень упрям.
Майлс еще раз посмотрел список и нахмурился. Он вспомнил, что Грэм не собирался делать факт смерти Монтгомери Джона достоянием прессы.
- Вы сказали, что встретили эту фамилию в газете?
- Нет, - ответила Марина. - По телевизору. На канале "Экстра".
"Экстра"? Грэму удалось скрыть факт убийства от официальных каналов, но он каким-то образом просочился на бульварный канал?
- Мне запомнилось имя, потому что не смогла забыть то, каким образом он был убит. - Марина передернула плечами. - Нашпиговать льдом так, что он захлебнулся… Какая страшная смерть…
- Что значит "нашпиговать льдом"? О чем вы говорите? - Тут в мозгу у Майлса что-то щелкнуло. - О ком вы говорите?
- О Дереке Бауре.
Дерек Баур.
Значит, их уже двое.
Майлс почувствовал, как в висках снова запульсировала кровь.
- Недавно был убит еще один человек из этого списка. Монтгомери Джонс. Его разорвали пополам. Неподалеку от плотины в Уиттеровской теснине.
Марина посмотрела на мужа. Кровь просто отхлынула от ее лица.
- Я не знаю, что происходит и что все это означает, но предлагаю вам все-таки позвать отца и попробовать о чем-нибудь с ним договориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
- Боюсь, что да, - вздохнул Майлс.
Хал подошел к нему и положил руку на плечо.
- Не волнуйся, старик. Ты справишься.
- Лучше бы не пришлось.
Хал пошел комнату отдыха, а Майлс откинулся на спинку кресла, глядя в потолок, оклеенный звукоизоляционными плитками. До того момента, пока не произнес этого, он боялся себе признаться, что в последние дни с отцом действительно происходит что-то странное, такое, что никак нельзя отнести на счет последствий инсульта.
На столе зазвонил телефон. Майлс снял трубку.
- Алло.
- Мистер Хьюрдин?
Он узнал голос Марины Льюис.
- Я же говорил вам - Майлс.
- Мне нужно, чтобы вы приехали в дом к моему отцу, - продолжала та. - Срочно.
В голосе звучало такое напряжение, которого он раньше не слышал, напряжение, весьма напоминающее плохо сдерживаемую панику.
- Что случилось? - спросил он, уже понимая, что ответа не получит.
- Я не хочу говорить по телефону.
- Сейчас приеду.
- Адрес нужен?
- У меня есть. Ждите через двадцать минут.
Открыв нижний ящик стола, он захватил миниатюрный диктофон и кинул его в портфель вместе с дополнительным блокнотом. Потом взглянул на часы. Десять тридцать. По расписанию отца выпишут не раньше двух. У него туча времени.
- Я не вернусь, - сообщил он Наоми. - Если что-то важное, оставь записку.
- Удачи, Майлс, - улыбнулась женщина. - Надеюсь, с отцом будет все хорошо.
По дороге в Санта-Монику он размышлял, о чем таком Марина не могла сказать по телефону. Голос звучал испуганно, словно она обнаружила нечто такое, к чему оказалась не готова и с чем не хотела иметь дело.
* * *
Лиэм Коннор жил в старом районе односемейных домов, выстроенных в испанском стиле - с белыми оштукатуренными стенами и красными черепичными крышами. Газоны у всех были ухожены и аккуратно подстрижены, а сочетание похожих на корабли "бьюиков" и "понтиаков" старых обитателей с полированными "мерседесами" и "БМВ" их более молодых соседей говорило за то, что район процветает.
Марина с моложавым мужчиной, в котором Майлс предположил ее мужа, вышли на крыльцо, как только он свернул на дорожку, ведущую к дому. Они явно его ждали и оказались у машины раньше, чем он успел открыть дверцу.
- Спасибо, что приехали, мистер… э-э… Майлс, - улыбнулась Марина.
Он кивнул и вежливо улыбнулся мужчине.
- Гордон, - представился тот. - Муж Марины.
- Отец здесь? - спросил Майлс, глядя на дом.
Марина с мужем обменялись быстрыми взглядами.
Он это заметил и моментально насторожился.
- С ним что-то случилось?
- Нет-нет, - покачала головой женщина.
- А что тогда? Что вы не могли сказать мне по телефону?
- Он… он кое-что сделал. Сделал список. Мы должны вам показать. - И оба направились к дому.
- А отец дома? - снова спросил Майлс, шагая за ними следом.
- У себя в комнате, - ответил Гордон. - Он… он не хочет вас видеть.
Они вошли внутрь. Интерьер дома оказался более модным, чем представлял себе Майлс. Вместо старинных семейных фотографий в рамочках и репродукций расхожих пейзажей в гостиной на одной стене висели оригинальные картины художников-абстракционистов, на другой - не менее оригинальные памятные вещи эпохи Дикого Запада. Мебель была низкой, стильной. У стены - телевизор с огромным экраном. Сверкающий паркетный пол - в идеальном состоянии.
- Я до сих пор не понимаю, почему ваш отец не хочет содействовать расследованию. Вы сказали, что он боится. Он даже ходил в полицию. Как могло получиться, что теперь он совершенно не заинтересован узнать, кто ему досаждает?
- Я тоже не понимаю, - призналась Марина. - Но…
- Что "но"? - подтолкнул Майлс.
- Но вы должны увидеть, что он написал.
Они с Гордоном провели Майлса в комнату, похожую на кабинет, - небольшое тесное помещение, с полками, битком набитыми книгами, с коробками, громоздящимися на письменном столе. Над всем этим хаосом доминировало массивное старинное шведское бюро.
- Здесь, - сказал Гордон.
Майлс подошел к бюро. На портативной печатной машинке лежал желтоватый листок из блокнота, на котором от руки было что-то написано.
- Что вы скажете?
Это был перечень фамилий, очевидно, составленный Лиэмом. Майлс быстро просмотрел список.
Дойдя до середины, Майлс почувствовал, как в голову бросилась кровь.
Монтгомери Джонс.
- Что это? - обернулся он к супругам.
- Именно это мы и хотели бы узнать, - ответила побледневшая Марина.
- А у отца спрашивали?
- Он отказывается говорить. - Глубоко вздохнув, Марина продолжила. - Я узнала фамилию того человека, которого убили, поэтому и решила позвонить вам. Мы с Гордоном подумали - может, существует какая-то связь между женщиной или кто бы там ни был, кто преследует отца, и тем, кто убил того человека.
- Думаете, нам следует обратиться в полицию? - спросил Гордон.
- Безусловно, - ответил Майлс. - Но особых надежд не питайте. Поставить их в известность не повредит, немного озадачить, но делать они ничего не будут. В данный момент я постараюсь найти всех, кто перечислен в этом списке. Разумеется, вашему отцу известно, что их объединяет. Допускаю, он может догадываться или знать, почему был убит тот человек и почему его самого преследуют…
- Он не скажет.
- Значит, вам нужно постараться заставить его сказать. Возможно, опасность грозит не ему одному. Все остальные тоже рискуют. Убедите его, что, продолжая молчать, он подвергает риску жизни других людей.
- Мы постараемся, - кивнул Гордон.
- Но он очень упрям.
Майлс еще раз посмотрел список и нахмурился. Он вспомнил, что Грэм не собирался делать факт смерти Монтгомери Джона достоянием прессы.
- Вы сказали, что встретили эту фамилию в газете?
- Нет, - ответила Марина. - По телевизору. На канале "Экстра".
"Экстра"? Грэму удалось скрыть факт убийства от официальных каналов, но он каким-то образом просочился на бульварный канал?
- Мне запомнилось имя, потому что не смогла забыть то, каким образом он был убит. - Марина передернула плечами. - Нашпиговать льдом так, что он захлебнулся… Какая страшная смерть…
- Что значит "нашпиговать льдом"? О чем вы говорите? - Тут в мозгу у Майлса что-то щелкнуло. - О ком вы говорите?
- О Дереке Бауре.
Дерек Баур.
Значит, их уже двое.
Майлс почувствовал, как в висках снова запульсировала кровь.
- Недавно был убит еще один человек из этого списка. Монтгомери Джонс. Его разорвали пополам. Неподалеку от плотины в Уиттеровской теснине.
Марина посмотрела на мужа. Кровь просто отхлынула от ее лица.
- Я не знаю, что происходит и что все это означает, но предлагаю вам все-таки позвать отца и попробовать о чем-нибудь с ним договориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93