И каждое из этих. революционных изменений уже смутило, перепутало, сконфузило, возбудило и депрессировало коллективную психику советских людей — Иванов Ивановых.
Революционеры-перестройкисты ликвидировали первым делом уже мертвого врага — СОВЕТСКУЮ ИСТОРИЮ. Выкопав труп, пустили его в расход как политического врага, даже не задумавшись в спешке, что с Историей с большой буквы, с Большой Историей каждого советского человека соединяет невидимыми нитями его собственная маленькая личная история. Могильные холмики нескольких поколений, фотографии, воспоминания, унаследованные верования советских лет, пословицы, песни и поговорки советских лет, дружбы родителей, семейные мифы, лица, облики, образы соседей — все, что на склоне лет, оглядываясь назад, человек и называет жизнью. Все это вынужденно переосмысливается сегодня миллионами советских людей. Переосмысливаются образы и ситуации. Поневоле советские люди заняты работой перестановки, переоценки, создания нового варианта каждой личной истории. "Лейтенант Сидоров с третьего этажа, следовательно, был палач уже тем самым фактом, что служил в войсках МВД… между тем какой хороший был дядька, а хромоногая угрюмая реабилитированная писательница с первого этажа, заносчивая и отдельная, никому не нравилась в доме, но согласно сегодняшней морали она-то и была самым «хорошим», то есть положительным, человеком того времени…" — так вот должен рассуждать 40—50-летний мужик Иван Иванов, перебирая детские воспоминания. Конфузясь и против своей воли он вынужден психологически предать многих друзей того времени и взять в "хорошие люди" многих неприятных типов. Если он не сделает этого, то будет жить в разладе со своей эпохой. "Мы выходим из КПСС, и вот почему", — объясняют в газетах звезды перестройки первой величины и звезды помельче, а в памяти миллионов Ивановых возникает теплая атмосфера первомайских демонстраций, шутки и смех, и дядьки и тетки этой самой КПСС, кто-то из них был плохой, кто-то — хороший. "Посмотрим еще, до чего вы доведете страну, беспорочные!" — бурчит упорный Иван Иванов, несогласный отдать свое детство и юность и их ценности. А газеты кричат: "Погромы в Киргизии!", "Погромы в Баку!", "Взрыв автобуса в Азербайджане!" Может быть, и готовый уже поступиться своей личной памятью, Иванов не может этого сделать в таком настоящем. Результат: потеря критериев для оценки, постоянное сравнение прошлого и настоящего, РАСТЕРЯННОСТЬ, смятенность души.
Покончив с Историей, революционеры-перестройкисты разрушили понятие советского человека о справедливости внутри советского общества. По различным историческим причинам советский человек всегда принимал за справедливость прежде всего равенство. Нет, советский вариант равенства не исключал привилегий для партийных бояр и дворян, да, Иван Иванов зло иронизировал вслед черным «Волгам», проезжающим через город: "Слуги народа поехали!" Да, Иван Иванов знал, кто из местных властей берет взятки, пессимистически подозревал всегда, что самая суть системы торговли предполагает мошенничество, но по большому счету он был уверен, что советское общество есть общество равенства, то есть оно справедливое, то есть в нем значительное большинство живет в более или менее равных условиях. И если Ивановы шли в университеты, то не для того, чтобы, выучившись, зарабатывать больше, — напротив, инженер зарабатывал часто меньше рабочих, — но чтобы приобрести знания и заниматься чистой работой, а не физическим трудом. (Двадцатилетним парнем автор этой статьи зарабатывал в литейном цехе в 1963–1965 гг. от 180 до 320 рублей в месяц. Советский академик имел право на 500 рублей.)
Глядя сегодня на разгул удалых кооператоров (а первые кооперативы возникли, к сожалению, не в сфере производства, но в сфере спекуляции и обслуживания), не создающих новые ценности, но успешно перепродающих втридорога плоды его же рабочих трудов, Иван Иванов (Иванченко, Ованесяны, Иванидзе, Иванидовы и прочие мужики республик) зол и грустен (злы и грустны). Ранее, до 1985 г., шустрить и устраиваться считалось нечестным, НЕМОРАЛЬНЫМ способом существования. Ворующим работникам торговли, да, зачастую завидовали, одновременно презирая их и гордясь своей моральностью. Сегодня оказалось, что вчера презираемые качества эти — шустрить и устраиваться — есть поощряемые доблести нового общества. (Новые лидеры поощряют в гражданах именно эти качества. В печати раздаются голоса в пользу выпуска из тюрем преступников, осужденных до 1985 г. за "экономические преступления".) Растерянный Иван Иванов и все советские Иваны испытывают психологические трудности в удостоверении (идентификации) личностей ДОБРА и ЗЛА. Кто есть кто? Что есть морально, какое поведение, а что аморально? Ранее Ивановым было известно твердо, где Добро, где Зло. Сегодня — неизвестно. Президентским же декретом народную мораль не изменить.
Вдобавок советская мораль по происхождению вовсе и не советская, вовсе и не так уж навязанная. В основе советской морали лежит не по приказу Ленина и Сталина вдруг взятая и насильственно насажденная мораль октября 1917 г., но мораль низших классов общества, даже и не рабочая, но крестьянская, ставшая после грандиозной вспашки Российской империи плугом революции (и ликвидации высших классов) всеобщей усредненной моралью. Советская мораль есть адаптированная для всего общества старая крестьянская мораль: привычка к жизни «миром», совместный антагонизм крестьян к помещику, к барам вообще, к ростовщику — ее основные элементы. (Автор считает нужным заявить, что он не идеализирует советскую народную всеобщую мораль. Как и во всякую массовую мораль, в нее входят составными элементами и ханжество, и бесцеремонное подавление индивидуальностей. Но игнорировать существование этого кодекса поведения Иванов Ивановых значит допускать тягчайшую ошибку в любых политико-социальных вычислениях.)
Возбужденные толпы, состоящие из Ивановых всех национальностей, сегодня растеряны так же, как и психика отдельного Ивана Иванова. Чего придерживаться, во что верить, как себя вести? Как себя вести в стране, где черное еще пять лет назад стало белым? Сотни психологических проблем атакуют психику Ивана Иванова. Определить себя по отношению к новым богатым — одна из них, и немаловажная. Честно богатым? "Нечестно богатым", — подсказывают из глубины десятков поколений крестьянские предки. (Один из корней антисемитизма именно это «нечестное», по мнению народной морали, происхождение еврейского богатства. (Нет нужды напоминать о том (надеюсь), что всеобщее еврейское богатство — сказка.) Христианская церковь, католическая особенно строго, запрещала христианам заниматься ростовщичеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Революционеры-перестройкисты ликвидировали первым делом уже мертвого врага — СОВЕТСКУЮ ИСТОРИЮ. Выкопав труп, пустили его в расход как политического врага, даже не задумавшись в спешке, что с Историей с большой буквы, с Большой Историей каждого советского человека соединяет невидимыми нитями его собственная маленькая личная история. Могильные холмики нескольких поколений, фотографии, воспоминания, унаследованные верования советских лет, пословицы, песни и поговорки советских лет, дружбы родителей, семейные мифы, лица, облики, образы соседей — все, что на склоне лет, оглядываясь назад, человек и называет жизнью. Все это вынужденно переосмысливается сегодня миллионами советских людей. Переосмысливаются образы и ситуации. Поневоле советские люди заняты работой перестановки, переоценки, создания нового варианта каждой личной истории. "Лейтенант Сидоров с третьего этажа, следовательно, был палач уже тем самым фактом, что служил в войсках МВД… между тем какой хороший был дядька, а хромоногая угрюмая реабилитированная писательница с первого этажа, заносчивая и отдельная, никому не нравилась в доме, но согласно сегодняшней морали она-то и была самым «хорошим», то есть положительным, человеком того времени…" — так вот должен рассуждать 40—50-летний мужик Иван Иванов, перебирая детские воспоминания. Конфузясь и против своей воли он вынужден психологически предать многих друзей того времени и взять в "хорошие люди" многих неприятных типов. Если он не сделает этого, то будет жить в разладе со своей эпохой. "Мы выходим из КПСС, и вот почему", — объясняют в газетах звезды перестройки первой величины и звезды помельче, а в памяти миллионов Ивановых возникает теплая атмосфера первомайских демонстраций, шутки и смех, и дядьки и тетки этой самой КПСС, кто-то из них был плохой, кто-то — хороший. "Посмотрим еще, до чего вы доведете страну, беспорочные!" — бурчит упорный Иван Иванов, несогласный отдать свое детство и юность и их ценности. А газеты кричат: "Погромы в Киргизии!", "Погромы в Баку!", "Взрыв автобуса в Азербайджане!" Может быть, и готовый уже поступиться своей личной памятью, Иванов не может этого сделать в таком настоящем. Результат: потеря критериев для оценки, постоянное сравнение прошлого и настоящего, РАСТЕРЯННОСТЬ, смятенность души.
Покончив с Историей, революционеры-перестройкисты разрушили понятие советского человека о справедливости внутри советского общества. По различным историческим причинам советский человек всегда принимал за справедливость прежде всего равенство. Нет, советский вариант равенства не исключал привилегий для партийных бояр и дворян, да, Иван Иванов зло иронизировал вслед черным «Волгам», проезжающим через город: "Слуги народа поехали!" Да, Иван Иванов знал, кто из местных властей берет взятки, пессимистически подозревал всегда, что самая суть системы торговли предполагает мошенничество, но по большому счету он был уверен, что советское общество есть общество равенства, то есть оно справедливое, то есть в нем значительное большинство живет в более или менее равных условиях. И если Ивановы шли в университеты, то не для того, чтобы, выучившись, зарабатывать больше, — напротив, инженер зарабатывал часто меньше рабочих, — но чтобы приобрести знания и заниматься чистой работой, а не физическим трудом. (Двадцатилетним парнем автор этой статьи зарабатывал в литейном цехе в 1963–1965 гг. от 180 до 320 рублей в месяц. Советский академик имел право на 500 рублей.)
Глядя сегодня на разгул удалых кооператоров (а первые кооперативы возникли, к сожалению, не в сфере производства, но в сфере спекуляции и обслуживания), не создающих новые ценности, но успешно перепродающих втридорога плоды его же рабочих трудов, Иван Иванов (Иванченко, Ованесяны, Иванидзе, Иванидовы и прочие мужики республик) зол и грустен (злы и грустны). Ранее, до 1985 г., шустрить и устраиваться считалось нечестным, НЕМОРАЛЬНЫМ способом существования. Ворующим работникам торговли, да, зачастую завидовали, одновременно презирая их и гордясь своей моральностью. Сегодня оказалось, что вчера презираемые качества эти — шустрить и устраиваться — есть поощряемые доблести нового общества. (Новые лидеры поощряют в гражданах именно эти качества. В печати раздаются голоса в пользу выпуска из тюрем преступников, осужденных до 1985 г. за "экономические преступления".) Растерянный Иван Иванов и все советские Иваны испытывают психологические трудности в удостоверении (идентификации) личностей ДОБРА и ЗЛА. Кто есть кто? Что есть морально, какое поведение, а что аморально? Ранее Ивановым было известно твердо, где Добро, где Зло. Сегодня — неизвестно. Президентским же декретом народную мораль не изменить.
Вдобавок советская мораль по происхождению вовсе и не советская, вовсе и не так уж навязанная. В основе советской морали лежит не по приказу Ленина и Сталина вдруг взятая и насильственно насажденная мораль октября 1917 г., но мораль низших классов общества, даже и не рабочая, но крестьянская, ставшая после грандиозной вспашки Российской империи плугом революции (и ликвидации высших классов) всеобщей усредненной моралью. Советская мораль есть адаптированная для всего общества старая крестьянская мораль: привычка к жизни «миром», совместный антагонизм крестьян к помещику, к барам вообще, к ростовщику — ее основные элементы. (Автор считает нужным заявить, что он не идеализирует советскую народную всеобщую мораль. Как и во всякую массовую мораль, в нее входят составными элементами и ханжество, и бесцеремонное подавление индивидуальностей. Но игнорировать существование этого кодекса поведения Иванов Ивановых значит допускать тягчайшую ошибку в любых политико-социальных вычислениях.)
Возбужденные толпы, состоящие из Ивановых всех национальностей, сегодня растеряны так же, как и психика отдельного Ивана Иванова. Чего придерживаться, во что верить, как себя вести? Как себя вести в стране, где черное еще пять лет назад стало белым? Сотни психологических проблем атакуют психику Ивана Иванова. Определить себя по отношению к новым богатым — одна из них, и немаловажная. Честно богатым? "Нечестно богатым", — подсказывают из глубины десятков поколений крестьянские предки. (Один из корней антисемитизма именно это «нечестное», по мнению народной морали, происхождение еврейского богатства. (Нет нужды напоминать о том (надеюсь), что всеобщее еврейское богатство — сказка.) Христианская церковь, католическая особенно строго, запрещала христианам заниматься ростовщичеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86