Я подпрыгнул, вздрогнув от отвращения, но приземляться мне было некуда.
Я вновь побежал. По какой-то непонятной причине эватимы, слишком увлеченные своим делом, не обращали на меня ни малейшего внимания.
Впервые за все время под моими ногами послышался звук – раздался плеск и смачное чавканье, будто я бежал по грязи.
Это и на самом деле было то место, о котором говорилось в Книге Мертвых – мы переписывали ее с Велахроносом – где души умерших и нерожденных сортируются эватимами, являющимися одновременно и мыслями, и слугами ужасного бога: каждого судят и отправляют в надлежащее место – или отрыгивают в мир живых или пожирают.
Я впал в отчаянии, так как понял, что, если Хамакина здесь, мне никогда не найти ее.
И все же я замедлил бег, потом еще и еще, постепенно переходя на быстрый шаг. Если в этом и заключалось мужество, то я проявил его. Я не отступил. Легкий туман заклубился вокруг моих щиколоток.
Вероятно, я приближался к отмели. Вокруг меня, подобно стальным копьям, возвышались голые стебли тростника. Я прошел одно затонувшее погребальное судно, потом другое, потом длинную вереницу судов и обломков, но не встретил ни одного трупа и ни одного эватима.
Песчаный пляж растянулся передо мной бледной лентой на горизонте, подобно бледному рассвету. Эватимы трудились, не покладая рук, без конца вытаскивая из воды свою добычу.
Какое– то время я постоял в зарослях тростника, наблюдая за ними. Затем сделал шаг вперед, и холодная вода сомкнулась вокруг моих коленей. Я едва не задохнулся от изумления -оказаться не на воде, впервые за все это время, а в ней! Но у меня под ногами по-прежнему были грязь и песок.
Приблизившись к берегу, я стал тихонько пробираться дальше, стараясь прятаться за остатками тростника. Постепенно я смог различить за полосой белого песка три громадных дверных проема в отвесной скале. Крокодилоголовые монстры спешили к ним, чтобы пронести свою ношу через одну из этих дверей.
Я ни минуты не сомневался, что каждая из этих дверей ведет в определенное место и что именно здесь и выносит бог свой окончательный вердикт. Да, я находился у дверей Сюрат-Кемада, в прихожей его огромной гостиной – цели моего путешествия.
Но я не знал, в какую из трех дверей войти. За одной из них ждет… мой отец.
Я сделал шаг, еще один, смешавшись с толпой эватимов, которые по-прежнему не обращали на меня ни малейшего внимания. Все вместе мы направились к одной из дверей. Оказавшись плотно зажатым между холодными твердыми телами, я позволил им выбирать направление, и толпа понесла меня.
Безглазая голова старухи качалась прямо перед моим лицом, ее труп свисал с плеча страшного носильщика, а почерневший рот был открыт, словно она собиралась закричать, поцеловать или сожрать кого-то.
Вокруг меня уже возвышались новые утесы. Снова часть эватимов начала взбираться вверх по острым камням, и казалось, что их горящие глаза поднимаются в небо, как звезды. Я видел, как достигшие вершин сняли с плеч свои ноши и начали кошмарный пир.
Я моментально отвернулся, уставившись в землю, на бледные, блестящие ноги эватимов.
Стены вокруг гигантского дверного проема были отполированы до блеска, а железные ворота между ними – широко распахнуты. Больше всего эти ворота напоминали огромные страшные челюсти.
Я вновь попытался заглянуть вперед, но ничего не увидел за толпой эватимов. Тогда я подпрыгнул. Потом повернулся и посмотрел назад – и встретился взглядом с тысячью крокодильих морд, колышущейся массой со множеством горящих глаз.
– Стой! Ты не принадлежишь к братству эватимов!
Я резко развернулся в противоположную сторону. Передо мной возникло мертвенно-бледное лицо, обрамленной черной бородой, красные глаза уставились на меня немигающим взглядом. Оно поднималось вверх на теле змеи, размером с вытянутую руку, жестком, как ствол дерева, и покрытом серебряными чешуйками. Я с ужасом наблюдал, как с земли взметнулось в воздух еще одно блестящее чудище, еще одно – с песка, еще одно – с камней утеса, пока целый лес из них не преградил мне путь. Эватимы подались назад.
– Ты не можешь пройти! – заявило одно из них.
– Богохульник, ты не можешь вступить во впадения нашего господина.
Я схватил кожаную сумку и безнадежно долго сражался с завязками, пока мне в руку не выпали погребальные диски.
– Подождите, – закричал я. – Это для вас.
Ближайшее создание с человеческой головой и телом змеи склонилось ко мне и взяло диски в рот. Его губы, как и у Сивиллы, как и у матери, были обжигающе холодными.
Но диски вспыхнули во рту монстра, и он выплюнул их к моим ногам.
– Ты еще жив!
И все они закричали хором:
– Здесь живой!
Эватимы, освободившись от своей ноши, давя и распихивая друг друга, устремились ко мне со всех сторон, щелкая своими громадными челюстями. Я выхватил отцовский меч и ударил ближайшего ко мне монстра, потом второго, третьего, но один из них схватил меня за ногу и повалил на колени. Сопротивляясь изо всех сил, я рубанул тварь мечом, потом еще и еще. Один из горящих глаз, вспыхнув, взорвался и потух.
Другой зверь подобрался ко мне сзади и, поймав челюстями, повалил на спину. Это означало конец борьбы. Они навалились на меня всем скопом, а змееподобные монстры в это время шипели, кричали, ругались, и их голоса громыхали, как гром.
Острые, как бритва, зубы вонзились в мое тело, разрывая на куски, и хотя я по-прежнему сжимал в руках меч, он казался далеким и недоступным – я не смог сдвинуть его с места ни на миллиметр.
Крокодильи челюсти сомкнулись вокруг моей головы, вокруг плеч, и я воззвал, закричав полузадушенным голосом из самой глотки чудовища:
– Сивилла! Приди ко мне еще раз!…
Не могу сказать, что в действительности произошло после этого, но я вновь увидел ее лицо, светящееся вдали во тьме подо мной, как фонарь, оно поднималось, приближаясь ко мне, в то время, как эватимы рвали меня на куски, дробя кости своими ужасными челюстями.
Неожиданно я почувствовал, что падаю в воду, вязкая мгла сомкнулась вокруг меня, а эватимы куда-то исчезли. Я медленно погружался в ледяную тьму, а лицо Сивиллы плыло передо мной, становясь все ярче и ярче, пока тьма не рассеялась и ее сияние не ослепило меня.
– На сей раз ты правильно сделал, позвав меня, – сказала она.
Я проснулся в постели. Поняв, что нахожусь в кровати, я продолжал лежать с закрытыми глазами, почему-то решив, что это моя собственная постель в родном доме, что все мои приключения оказались всего лишь затянувшимся ночным кошмаром.
Я прекрасно знал, что это не так, да и тело постоянно напоминало об этом многочисленными ранами, доставшимися мне от эватимов. К тому же я был почти голым – одежда висела на мне клочьями.
Но отцовский меч по-прежнему остался со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Я вновь побежал. По какой-то непонятной причине эватимы, слишком увлеченные своим делом, не обращали на меня ни малейшего внимания.
Впервые за все время под моими ногами послышался звук – раздался плеск и смачное чавканье, будто я бежал по грязи.
Это и на самом деле было то место, о котором говорилось в Книге Мертвых – мы переписывали ее с Велахроносом – где души умерших и нерожденных сортируются эватимами, являющимися одновременно и мыслями, и слугами ужасного бога: каждого судят и отправляют в надлежащее место – или отрыгивают в мир живых или пожирают.
Я впал в отчаянии, так как понял, что, если Хамакина здесь, мне никогда не найти ее.
И все же я замедлил бег, потом еще и еще, постепенно переходя на быстрый шаг. Если в этом и заключалось мужество, то я проявил его. Я не отступил. Легкий туман заклубился вокруг моих щиколоток.
Вероятно, я приближался к отмели. Вокруг меня, подобно стальным копьям, возвышались голые стебли тростника. Я прошел одно затонувшее погребальное судно, потом другое, потом длинную вереницу судов и обломков, но не встретил ни одного трупа и ни одного эватима.
Песчаный пляж растянулся передо мной бледной лентой на горизонте, подобно бледному рассвету. Эватимы трудились, не покладая рук, без конца вытаскивая из воды свою добычу.
Какое– то время я постоял в зарослях тростника, наблюдая за ними. Затем сделал шаг вперед, и холодная вода сомкнулась вокруг моих коленей. Я едва не задохнулся от изумления -оказаться не на воде, впервые за все это время, а в ней! Но у меня под ногами по-прежнему были грязь и песок.
Приблизившись к берегу, я стал тихонько пробираться дальше, стараясь прятаться за остатками тростника. Постепенно я смог различить за полосой белого песка три громадных дверных проема в отвесной скале. Крокодилоголовые монстры спешили к ним, чтобы пронести свою ношу через одну из этих дверей.
Я ни минуты не сомневался, что каждая из этих дверей ведет в определенное место и что именно здесь и выносит бог свой окончательный вердикт. Да, я находился у дверей Сюрат-Кемада, в прихожей его огромной гостиной – цели моего путешествия.
Но я не знал, в какую из трех дверей войти. За одной из них ждет… мой отец.
Я сделал шаг, еще один, смешавшись с толпой эватимов, которые по-прежнему не обращали на меня ни малейшего внимания. Все вместе мы направились к одной из дверей. Оказавшись плотно зажатым между холодными твердыми телами, я позволил им выбирать направление, и толпа понесла меня.
Безглазая голова старухи качалась прямо перед моим лицом, ее труп свисал с плеча страшного носильщика, а почерневший рот был открыт, словно она собиралась закричать, поцеловать или сожрать кого-то.
Вокруг меня уже возвышались новые утесы. Снова часть эватимов начала взбираться вверх по острым камням, и казалось, что их горящие глаза поднимаются в небо, как звезды. Я видел, как достигшие вершин сняли с плеч свои ноши и начали кошмарный пир.
Я моментально отвернулся, уставившись в землю, на бледные, блестящие ноги эватимов.
Стены вокруг гигантского дверного проема были отполированы до блеска, а железные ворота между ними – широко распахнуты. Больше всего эти ворота напоминали огромные страшные челюсти.
Я вновь попытался заглянуть вперед, но ничего не увидел за толпой эватимов. Тогда я подпрыгнул. Потом повернулся и посмотрел назад – и встретился взглядом с тысячью крокодильих морд, колышущейся массой со множеством горящих глаз.
– Стой! Ты не принадлежишь к братству эватимов!
Я резко развернулся в противоположную сторону. Передо мной возникло мертвенно-бледное лицо, обрамленной черной бородой, красные глаза уставились на меня немигающим взглядом. Оно поднималось вверх на теле змеи, размером с вытянутую руку, жестком, как ствол дерева, и покрытом серебряными чешуйками. Я с ужасом наблюдал, как с земли взметнулось в воздух еще одно блестящее чудище, еще одно – с песка, еще одно – с камней утеса, пока целый лес из них не преградил мне путь. Эватимы подались назад.
– Ты не можешь пройти! – заявило одно из них.
– Богохульник, ты не можешь вступить во впадения нашего господина.
Я схватил кожаную сумку и безнадежно долго сражался с завязками, пока мне в руку не выпали погребальные диски.
– Подождите, – закричал я. – Это для вас.
Ближайшее создание с человеческой головой и телом змеи склонилось ко мне и взяло диски в рот. Его губы, как и у Сивиллы, как и у матери, были обжигающе холодными.
Но диски вспыхнули во рту монстра, и он выплюнул их к моим ногам.
– Ты еще жив!
И все они закричали хором:
– Здесь живой!
Эватимы, освободившись от своей ноши, давя и распихивая друг друга, устремились ко мне со всех сторон, щелкая своими громадными челюстями. Я выхватил отцовский меч и ударил ближайшего ко мне монстра, потом второго, третьего, но один из них схватил меня за ногу и повалил на колени. Сопротивляясь изо всех сил, я рубанул тварь мечом, потом еще и еще. Один из горящих глаз, вспыхнув, взорвался и потух.
Другой зверь подобрался ко мне сзади и, поймав челюстями, повалил на спину. Это означало конец борьбы. Они навалились на меня всем скопом, а змееподобные монстры в это время шипели, кричали, ругались, и их голоса громыхали, как гром.
Острые, как бритва, зубы вонзились в мое тело, разрывая на куски, и хотя я по-прежнему сжимал в руках меч, он казался далеким и недоступным – я не смог сдвинуть его с места ни на миллиметр.
Крокодильи челюсти сомкнулись вокруг моей головы, вокруг плеч, и я воззвал, закричав полузадушенным голосом из самой глотки чудовища:
– Сивилла! Приди ко мне еще раз!…
Не могу сказать, что в действительности произошло после этого, но я вновь увидел ее лицо, светящееся вдали во тьме подо мной, как фонарь, оно поднималось, приближаясь ко мне, в то время, как эватимы рвали меня на куски, дробя кости своими ужасными челюстями.
Неожиданно я почувствовал, что падаю в воду, вязкая мгла сомкнулась вокруг меня, а эватимы куда-то исчезли. Я медленно погружался в ледяную тьму, а лицо Сивиллы плыло передо мной, становясь все ярче и ярче, пока тьма не рассеялась и ее сияние не ослепило меня.
– На сей раз ты правильно сделал, позвав меня, – сказала она.
Я проснулся в постели. Поняв, что нахожусь в кровати, я продолжал лежать с закрытыми глазами, почему-то решив, что это моя собственная постель в родном доме, что все мои приключения оказались всего лишь затянувшимся ночным кошмаром.
Я прекрасно знал, что это не так, да и тело постоянно напоминало об этом многочисленными ранами, доставшимися мне от эватимов. К тому же я был почти голым – одежда висела на мне клочьями.
Но отцовский меч по-прежнему остался со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127