Рана Риорда видела, как крохотные струйки этой крови стекают на пол, просачиваются в трещины меж гранитных плит, преодолевают безумно долгий путь среди камней, щебенки, остатков растрескавшегося известкового раствора… Время словно остановилось, замерло; ничтожный алый червячок полз и полз вниз, к истлевшей в пыль коже, прикрывавшей некогда лезвие огромного топора. Вот красная капелька коснулась праха, напитала его, потом ушла в холодную сталь, в самую ее глубину…
И дух Небесной Секиры выплыл из объятий колдовского сна. Он был еще слаб, но знал, что кровь потомка Гидаллы придаст ему сил. Он ощущал, что человек, ожививший его, находится близко, где-то совсем рядом. Внизу? Нет, внизу была только мертвая скала…
Выше! Выше!
Почуяв кровавый след, призрачное серебристое облачко начало подниматься наверх.
Благословен платящий свои долги, не прощающий долга крови, не забывающий о долге благодарности!
В назначенный срок душа его уйдет на Серые Равнины в спокойствии и достоинстве, ибо нечему будет тяготить ее; и, пребывая в царстве Нергала, не будет она мучиться памятью о незавершенном, бессильно грозить обидчику за неотомщенное или сокрушаться о собственной неблагодарности.
Платите же долги свои! За кровь взыскуйте кровью, за любовь дарите любовь, только не оставайтесь равнодушными в мире сем, дабы не сожалеть и не принимать на душу свою лишних страданий по ту сторону жизни.
Из проповеди жрицы Иштар, Непостижимой,
Грозной и Любящей Матери, Возлюбленной Богов
Глава 16. Алтарь на краю света
Несколько мгновений Конан стоял, запрокинув голову и обозревая чуждые созвездия. Таких он не видел нигде - ни на крайнем севере, в Асгарде и Ванахейме, ни в Черных Королевствах, ни в бескрайней гирканской степи. И звезды, странные и непривычные, словно намекали киммерийцу, что находится он в иной земле, безмерно далекой от хайборийского мира, от городов его и лесов, от гор, равнин и рек. Даже небо тут было иным… А что же сказать о земле и море?
Он огляделся, но не увидел ни того, ни другого. Землю скрывала плотная пелена белесоватой и слабо светящейся мглы; этот туман колыхался и ворочался где-то внизу, и лишь вершины немногих утесов - таких же, как тот, на котором стоял Конан - торчали над непроницаемой облачной дымкой. Темные скалы причудливых форм, напоминавшие древние развалины, выглядели рифами в зыбком молочном океане; его неяркое сияние подсвечивало завалы камней и обрывистые голые склоны, бурые и трещиноватые, на которых не росло ни деревца, ни кустика, ни единой травинки.
Моря Конан тоже не видел. Туман колыхался слева от него, море же было справа, за отвесным обрывом скалы; оно рокотало внизу, швыряло волны на камень, шипело у подножия утеса. Звуки эти казались слабыми, отдаленными; вероятно, до поверхности воды была не одна сотня локтей.
– Алтарь… - проклекотал над ухом сильный голос Рана Риорды. - Положи меня на алтарь, киммериец.
Конан, с удивлением озиравший то непривычное небо, то белесую мглу, над которой руинами разрушенных замков высились скалы, очнулся.
– Алтарь? Какой алтарь? - пробормотал он.
– Алтарь перед тобой, потомок Гидаллы. Взгляни!
Да, это был алтарь, творение рук человеческих - белое пятно, принятое вначале Конаном за бесформенную каменную глыбу или клочья тумана. Он походил на большую чашу, удлиненную и слегка приподнимавшуюся к краям, вырезанную из белоснежного мрамора. Или алебастра? Впрочем, важно ли это? - мелькнуло у Конана в голове. Путь его завершился, дорога закончилась: он стоял перед каменной колыбелью Небесной Секиры, приготовленной теми, в чьи руки она жаждала вернуться.
Сделав десяток шагов, Конан подошел к алтарю и опустил огромный топор на каменное ложе. Оно оказалось как раз впору Рана Риорде: от пяты топорища до кончика четырехгранного острия насчитывалось шесть локтей, длина же колыбели была чуть больше - ровно настолько, чтобы сталь не царапала камень.
Послышался вздох - долгий-долгий, и над лунным лезвием всплыло лицо призрака. Не тело, только лицо - непривычно спокойное и умиротворенное, с полузакрытыми глазами, удивительно напоминавшее сейчас черты Конана. Губы Рорты шевельнулись:
– Они знают… они уже знают… они придут… скоро их руки коснутся меня… скоро…
– Когда? - спросил Конан, не потерявший еще надежды на торжественную встречу. Он приметил тропинку, что сбегала с вершины утеса в туманное марево; несомненно, ее протоптали человеческие ноги. - Когда? - повторил киммериец, положив руку на край алтаря.
– Скоро. Через два или три дня, - проклекотал Рана Риорда.
– Через два или три дня? Неплохая новость, клянусь Кромом! И я должен сидеть тут два или три дня?
– Нет. Ты закончил дело, киммериец, ты можешь отправляться.
Внезапный гнев охватил Конана. Как просто: закончил дело, и можешь отправляться! Интересно, куда: в пропасть слева или в пропасть справа?
– Я отправлюсь, - процедил он сквозь зубы, - отправлюсь, Рорта… Но не раньше, чем получу свою награду! И не раньше, чем найдется судно, на котором я смогу увезти ее!
– Награда, - с усмешкой повторил дух. - Да, конечно, награда… Я обещал, и ты ее получишь. Но судно тебе не понадобится, киммериец. Я обрел все свои силы… я могу возвратить вчерашний день… во имя сохранения Великого Равновесия… могу перенести тебя обратно…
– Обратно? - Конан ощутил смутное беспокойство. - Ты о чем толкуешь, Рорта? Обратно я не хо…
Но было поздно: мир вновь разорвался перед ним, полыхнул слепящей вспышкой огня и соединился вновь.
***
Он стоял на каменном полу; вокруг несокрушимым кольцом смыкались каменные стены. В одной из них было узкое окно с выбитой решеткой, и сквозь него на Конана с насмешкой поглядывали бледнеющие предрассветные звезды - знакомые звезды, сиявшие и над Стигией, и над Кхитаем, и над всем хайборийским миром. У стены валялась охапка вонючей гнилой соломы, пол рассекала трещина в два локтя шириной, из сливного отверстия в углу тянуло застоявшимся смрадом, смесью пота, фекалий и мочи; высоко над головой, едва заметный в полумраке, темнел люк, надежно перекрытый крышкой.
Файон! Он снова в проклятой файонской темнице!
Злобно ощерившись, Конан ударил кулаком по стене, потом взревел, словно попавший в клетку тигр. Нижняя его губа была прокушена, но он не замечал струившейся по подбородку крови: ярость, безумная ярость владела всем его существом.
Проклятый ублюдок Нергала! Отродье тьмы, нечисть, шакалий помет, предатель, вонючая блевотина Сета! Клялся Отцом Гидаллой и Древними Богами, но обманул - так же, как обманывают все слуги мрака! Все подлые твари, что копошатся в нергаловой утробе! Все мерзкие маги, призраки, духи и колдуны! И лишь мгновенья не хватило, чтобы рассчитаться с ржавой железкой… схватить и швырнуть со скалы в море!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55