— Но разве это не магия?
— Сама по себе магия вещь полезная, и даже необходимая, — разъяснила мать. — Магические способности отличают многие низкоорганизованные биологические виды, и в этом нет ничего дурного. Даже кентавр может использовать сторонние магические артефакты, но иметь собственный магический талант для представителя высшей расы столь же неприлично, как носить одежду.
До сих пор Чена слышала о магии лишь от братьев и друзей, которые говорили на эту тему лишь с гадливостью и презрением. Теперь ей стало ясно, что наличие магии и использование ее — далеко не одно и то же.
Как и велела мама, Чена явилась к доктору, кентавру Коновалу, принимавшего в своей полу-клинике, называвшейся так, потому что половину ее занимали процедурные кабинеты и стойла для больных, а вторую — конюшня самого врача.
— Что тебе нужно, детка? — спросил он с противной, снисходительной улыбкой, которую приклеивают к лицам все взрослые, когда обращаются к детям,
— Смазь для правого переднего копыта.
— Это мы мигом.
Все действительно произошло мигом: доктор смазал копыто смазью, и боль смазалась, как ее и не было.
— Спасибо! — воскликнула девочка, радостно выплясывая на всех четырех копытах.
— Пожалуйста. Если снова заболит, вот тебе пузырек. Смажешь сама.
Подобные происшествия не могли надолго омрачить ее в целом безмятежную жизнь. Она росла, училась, играла с друзьями, а ее личным увлечением было коллекционирование волшебных камушков. Раньше она и прикоснуться бы к ним побоялась, но теперь знала, что в магических свойствах неодушевленных предметов нет ничего дурного, и потому увлеченно их собирала. Они обладали удивительными свойствами, хотя мало кто умел пробуждать в них магическое начало, например в сердолике, лик которого мог в зависимости от ситуации становиться то сердитым, то сердечным. Она и сама не ведала, что распознавать в камнях волшебные свойства ей помогал остававшийся неоткрытым магический талант. Ее искренне потешали голосившие на гусиный лад гагаты и восхищали распевавшие последние хиты кусочки малохита. Пели они, конечно, мало, но когда пели, это были по-настоящему счастливые мгновения.
Она постоянно носила при себе мешочек с самоцветами, которые цвели и отцветали там сами собой, но среди них был и простенький серый камушек, вроде бы не обладавший никакой магией. Чена подобрала его случайно, а не выбросила потому, что пожалела.
Однажды, когда Чена увлеченно сортировала содержимое своего мешочка, она привлекла внимание одного из Старейшин.
— Что ты делаешь, девочка? — спросил он.
— Классифицирую магические камни.
— Магические?
— Да. Хочу, когда выросту, заняться магической минералогией.
— Магической?
Камни рассердились. Лик сердолика сделался сердитым, опал попытался опалить Старейшине хвост, тогда как рубин вознамерился этот хвост отрубить.
В минералогии Старейшина ничего не смыслил, но насчет выявления магии был дока, а потому, ухватив Чену, поволок ее в здание, называвшееся ПОПА (пункт обнаружения признаков аномалий), где девочку подвергли вторичной проверке с помощью специального прибора. Он реагировал только на активную магию (именно по этой причине первая проверка ничего не дала), но талант Чены проявлялся в присутствии волшебных камней, а они сейчас находились в мешочке.
— Покажи им, что у тебя есть, — велел Старейшина.
Чена извлекла топаз, и он гневно затопал. Прибор загудел, и магнитная стрелка указала прямо на Чену, фиксируя наличие магии.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы в тот же день Чену с позором выставили с Острова Кентавров. Прощаясь с родителями и братьями, она старалась не подать виду, как ей больно, а когда ее переправили на материк, с удивлением поняла, что чувствует не столько печаль, сколько гнев.
— Мне НРАВИТСЯ мой талант! — с вызовом заявила она лесу. — Они могут осудить меня и отправить в изгнание, но не могут заставить стыдиться того, в чем нет ничего постыдного. Без них обойдусь и даже если они передумают, все равно к ним не вернусь!
Но вместе с тем сердечко ее жгла обида, ведь ей было всего одиннадцать лет.
Мало-помалу Чена осмотрелась, набралась храбрости и двинулась в глубь материка. Ей вполне хватало знаний, чтобы избегать древопутан и плотоядных о-трав, вдыхая запах которых можно было отравиться, поскольку такие имелись и на Острове Кентавров, правда огороженные и снабженные табличками с описанием их опасных свойств, а природная смекалка и ловкость спасали ее от изредка попадавшихся в джунглях приблудных драконов. Волшебные камни помогали ей выжить: как оказалось, с их помощью посредством того же рода намагничивания, которое привело к ее разоблачению, можно было находить пищу, из минерала аквамарина она научилась добывать минеральную воду «Бон Аква», куда более чистую и полезную, чем речная или болотная, а имея дело с гранитом, она постоянно заостряла грани своего таланта. Так, например, поранившись о терновник, она опытным путем выяснила, что мазь из тертого ал-маза заживляет раны и смягчает боль не хуже смази доктора Коновала. Со временем она поняла, что, хотя, наверное, не дотягивает до уровня волшебницы, ее дар сильнее и многостороннее, чем полагали сородичи. Они думали, что она наверняка погибнет в лесу, и изгнание, по их разумению, представляло собой форму казни, при которой им не приходилось марать руки. Но Чена твердо решила, что такого удовольствия своим гонителям не доставит, у нее не было намерения умирать с голоду или позволять съесть себя какому-нибудь чудовищу.
Обладая, как все кентавры, развитым интеллектом, она вела себя разумно и осторожно: даже в первый день скитаний, проголодавшись, она не умяла все пироги разом, а отложила несколько про запас на тот случай, если окажется далеко от пирожковий. Некоторые пироги были черствыми, но могли пригодиться не в пищу, а для других надобностей: скажем, расстегай позволял расстегнуть все, что угодно. Чена не могла позволить себе оставаться вблизи побережья, так как сюда часто наведывались охотничьи отряды с Острова и встреча с любым из них грозила ей смертью. Она даже не решалась пользоваться протоптанными кентаврами тропами. Но удаляясь в глубь джунглей и сводя к минимуму опасность встречи с сородичами, Чена двигалась навстречу другим опасностям. Впереди лежал дикий, необжитой край непуганых чудовищ.
Серьезной проблемой было то, что ей не разрешили взять с собой никакого оружия. Конечно, она полагала, что сумеет разжиться в лесу дубинкой, но куда надежнее был бы хороший нож, не говоря уж о луке со стрелами.
— Хотелось бы знать, что мне делать дальше, — пробормотала она, ни к кому не обращаясь.
И тут неожиданно она услышала стук копыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Сама по себе магия вещь полезная, и даже необходимая, — разъяснила мать. — Магические способности отличают многие низкоорганизованные биологические виды, и в этом нет ничего дурного. Даже кентавр может использовать сторонние магические артефакты, но иметь собственный магический талант для представителя высшей расы столь же неприлично, как носить одежду.
До сих пор Чена слышала о магии лишь от братьев и друзей, которые говорили на эту тему лишь с гадливостью и презрением. Теперь ей стало ясно, что наличие магии и использование ее — далеко не одно и то же.
Как и велела мама, Чена явилась к доктору, кентавру Коновалу, принимавшего в своей полу-клинике, называвшейся так, потому что половину ее занимали процедурные кабинеты и стойла для больных, а вторую — конюшня самого врача.
— Что тебе нужно, детка? — спросил он с противной, снисходительной улыбкой, которую приклеивают к лицам все взрослые, когда обращаются к детям,
— Смазь для правого переднего копыта.
— Это мы мигом.
Все действительно произошло мигом: доктор смазал копыто смазью, и боль смазалась, как ее и не было.
— Спасибо! — воскликнула девочка, радостно выплясывая на всех четырех копытах.
— Пожалуйста. Если снова заболит, вот тебе пузырек. Смажешь сама.
Подобные происшествия не могли надолго омрачить ее в целом безмятежную жизнь. Она росла, училась, играла с друзьями, а ее личным увлечением было коллекционирование волшебных камушков. Раньше она и прикоснуться бы к ним побоялась, но теперь знала, что в магических свойствах неодушевленных предметов нет ничего дурного, и потому увлеченно их собирала. Они обладали удивительными свойствами, хотя мало кто умел пробуждать в них магическое начало, например в сердолике, лик которого мог в зависимости от ситуации становиться то сердитым, то сердечным. Она и сама не ведала, что распознавать в камнях волшебные свойства ей помогал остававшийся неоткрытым магический талант. Ее искренне потешали голосившие на гусиный лад гагаты и восхищали распевавшие последние хиты кусочки малохита. Пели они, конечно, мало, но когда пели, это были по-настоящему счастливые мгновения.
Она постоянно носила при себе мешочек с самоцветами, которые цвели и отцветали там сами собой, но среди них был и простенький серый камушек, вроде бы не обладавший никакой магией. Чена подобрала его случайно, а не выбросила потому, что пожалела.
Однажды, когда Чена увлеченно сортировала содержимое своего мешочка, она привлекла внимание одного из Старейшин.
— Что ты делаешь, девочка? — спросил он.
— Классифицирую магические камни.
— Магические?
— Да. Хочу, когда выросту, заняться магической минералогией.
— Магической?
Камни рассердились. Лик сердолика сделался сердитым, опал попытался опалить Старейшине хвост, тогда как рубин вознамерился этот хвост отрубить.
В минералогии Старейшина ничего не смыслил, но насчет выявления магии был дока, а потому, ухватив Чену, поволок ее в здание, называвшееся ПОПА (пункт обнаружения признаков аномалий), где девочку подвергли вторичной проверке с помощью специального прибора. Он реагировал только на активную магию (именно по этой причине первая проверка ничего не дала), но талант Чены проявлялся в присутствии волшебных камней, а они сейчас находились в мешочке.
— Покажи им, что у тебя есть, — велел Старейшина.
Чена извлекла топаз, и он гневно затопал. Прибор загудел, и магнитная стрелка указала прямо на Чену, фиксируя наличие магии.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы в тот же день Чену с позором выставили с Острова Кентавров. Прощаясь с родителями и братьями, она старалась не подать виду, как ей больно, а когда ее переправили на материк, с удивлением поняла, что чувствует не столько печаль, сколько гнев.
— Мне НРАВИТСЯ мой талант! — с вызовом заявила она лесу. — Они могут осудить меня и отправить в изгнание, но не могут заставить стыдиться того, в чем нет ничего постыдного. Без них обойдусь и даже если они передумают, все равно к ним не вернусь!
Но вместе с тем сердечко ее жгла обида, ведь ей было всего одиннадцать лет.
Мало-помалу Чена осмотрелась, набралась храбрости и двинулась в глубь материка. Ей вполне хватало знаний, чтобы избегать древопутан и плотоядных о-трав, вдыхая запах которых можно было отравиться, поскольку такие имелись и на Острове Кентавров, правда огороженные и снабженные табличками с описанием их опасных свойств, а природная смекалка и ловкость спасали ее от изредка попадавшихся в джунглях приблудных драконов. Волшебные камни помогали ей выжить: как оказалось, с их помощью посредством того же рода намагничивания, которое привело к ее разоблачению, можно было находить пищу, из минерала аквамарина она научилась добывать минеральную воду «Бон Аква», куда более чистую и полезную, чем речная или болотная, а имея дело с гранитом, она постоянно заостряла грани своего таланта. Так, например, поранившись о терновник, она опытным путем выяснила, что мазь из тертого ал-маза заживляет раны и смягчает боль не хуже смази доктора Коновала. Со временем она поняла, что, хотя, наверное, не дотягивает до уровня волшебницы, ее дар сильнее и многостороннее, чем полагали сородичи. Они думали, что она наверняка погибнет в лесу, и изгнание, по их разумению, представляло собой форму казни, при которой им не приходилось марать руки. Но Чена твердо решила, что такого удовольствия своим гонителям не доставит, у нее не было намерения умирать с голоду или позволять съесть себя какому-нибудь чудовищу.
Обладая, как все кентавры, развитым интеллектом, она вела себя разумно и осторожно: даже в первый день скитаний, проголодавшись, она не умяла все пироги разом, а отложила несколько про запас на тот случай, если окажется далеко от пирожковий. Некоторые пироги были черствыми, но могли пригодиться не в пищу, а для других надобностей: скажем, расстегай позволял расстегнуть все, что угодно. Чена не могла позволить себе оставаться вблизи побережья, так как сюда часто наведывались охотничьи отряды с Острова и встреча с любым из них грозила ей смертью. Она даже не решалась пользоваться протоптанными кентаврами тропами. Но удаляясь в глубь джунглей и сводя к минимуму опасность встречи с сородичами, Чена двигалась навстречу другим опасностям. Впереди лежал дикий, необжитой край непуганых чудовищ.
Серьезной проблемой было то, что ей не разрешили взять с собой никакого оружия. Конечно, она полагала, что сумеет разжиться в лесу дубинкой, но куда надежнее был бы хороший нож, не говоря уж о луке со стрелами.
— Хотелось бы знать, что мне делать дальше, — пробормотала она, ни к кому не обращаясь.
И тут неожиданно она услышала стук копыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91