И
вскоре убедился, что действие вещества, запрещающего видеть во сне все
живое, уже закончилось. Мне приснилось, будто сижу я в ИРОДе за своим
рабочим столом и вдруг в открытое окно влетает Главсплетня. "Как это вы на
пятый этаж запрыгнули?" - спрашиваю я ее. "Хочу - хожу, хочу - прыгаю", -
отвечает она и кладет на стол миниатюрный прибор, снабженный ремешком,
чтобы носить его на руке. Но это
- не часы. "Получайте назад свой страхогон, - заявляет Главсплетня. -
Директор ИРОДа считает ваше изобретение бесполезным, ненужным, напрасным,
бесперспективным". Я удивленно отвечаю этой даме, что никакого
"страхогона" я не изобретал, что я впервые слышу о таком приборе. Но она
не слушает меня, она берет меня за руку - и вместе со мной выпрыгивает в
окно. И вот я в демонстрационном зале ИРОДа. Там идет новое испытание
"Юрия Цезаря". Директор усовершенствовал изобретенный им тренажер, добавив
к нему еще две гири и кинжал из дамасской стали, от которых тренирующийся
должен отважно и ловко увертываться, повышая тем самым свой моральный и
физический уровень. Дрожа всем телом, взбираюсь я на тренажер, - и вдруг
это мощное сооружение начинает мяукать по-кошачьи, да все громче и
громче...
Я проснулся. Я лежал на своей ветвистой постели, и никакой
Главсплетни, никакого "Юрия Цезаря". Но мяуканье не прекращалось,
наоборот, оно стало громоподобным. Я глянул вниз - и обомлел. Невдалеке от
моего убежища стоял космический зверь. Головой своей и расцветкой он
походил на нормального земного тигра, но имел шесть ног. Он пристально
глядел в мою сторону, и я понял, что мое дело - швах. Правда, до меня ему
не добраться (а то он бы уже добрался и съел меня), но если он будет долго
дежурить здесь, то я умру на своей жилплощадке от голода и жажды. Мне
стало еще страшнее. И все же это был живой страх, страх с надеждой на
избавление от страха, а не тот безысходный, стойкий ужас, который душил
меня в Храме Одиночества.
Наподобье конфет в цветов,
Наподобье колбас различных,
Страх бывает разных сортов, -
В этом я убедился лично.
24. БУРНАЯ НОЧЬ
И вот настала ночь. Впрочем, "настала" - не то слово. Тьма беззвучно
захлопнулась надо мной, н сквозь просветы между ветвями мне стали видны
созвездия, которых никто из землян до меня не видывал. Но мне было не до
светил небесных. Тигр не покидал своего поста и время от времени
разражался громогласным мяуканьем. Тем временем на небо выкатилась
тамошняя луна; была она куда больше земной я, пожалуй, вдвое ярче. В ее
зеленоватом свете зверь казался еще больше и страшнее. Разлегшись на
поляне, он глядел в мою сторону и иногда облизывался, предвкушая сытный
ужин. Впрочем, теперь предвиделся уже не ужин, а завтрак. Луна незаметно
ушла с небес, настала недолгая тьма, потом стало светать.
Светать-то светало, и довольно быстро, но в природе готовилось что-то
недоброе. По небу торопливо бежали мелкие разрозненные облака, поднялся
ветер, тревожно зашелестели листья на моем чертежном дереве. Вскоре облака
сгустились, теперь над лесом висела туча. Нет, не туча - а прямо-таки туша
какая-то тяжелая. Ветер усилился, начался ливень. Тигр покинул поляну и
укрылся под ближайшими деревьями. Я накрылся плащом и вцепился в ветки,
чтоб меня не унесло ветром, который стал ураганным. Из чащи слышался
хруст, тяжелые удары - это буря-дура калечила, ломала ветки и стволы. Но
мое дерево не подвело меня. Она раскачивалось, как тростинка, гнулось в
три погибели, но не ломалось.
А через час - ясное небо н полное безветрие. И в наступившей тишине я
услышал вопли тигра. Нет, не мяуканье, а именно вопли, очень жалобные. Я
поглядел в ту сторону и сквозь просветы в ветвях разглядел, что зверюга с
места сойти не может. Дерево, под которым он пережидал бурю, сломалось от
порыва ветра - и хвост ему защемило. Сперва я обрадовался - так тебе и
надо, шестиногий агрессор! Но время шло, а он все выл и выл, н мне стало
жаль неудачника. Мне захотелось помочь ему, однако покинуть свое убежище я
боялся. Часа полтора промаялся я в нерешительности, потом все-таки
уговорил сам себя быть похрабрей и, захватив топор, спустился из своего
скворечника-курятника на землю. Подойдя к воющему бедолаге, я погрозил ему
топором, - мол, зарублю, если свой хищный характер проявишь, н стал
осторожно обрубать кусочки дерева вокруг его хвоста. И вот зверь на
свободе. Хвост, правда, оказался переломленным, кривым - н, вероятно,
навсегда. Но главное - воля вольная. Тигрюга посмотрел на меня и удалился
в чащу, все еще жалобно завывая.
Помог я Кривохвосту просто из жалости, не ожидая никаких выгодных
последствий, но в дальнейшем выяснилось, что и инопланетным тиграм не
чуждо чувство благодарности.
Взаимопомощь дорога
Равно и людям, и зверюгам.
Ты от беды спаси врага -
И станет он надежным другом.
25. ПЕРЕМИРИЕ
Тигр возле моего чертежного дерева больше не появлялся, да и вообще
никаких опасных зверей поблизости не видно было. В течение двух суток я
безбоязненно прогуливался возле своего самодельного жилья, вдоволь
лакомился питательными ягодами. Но вскоре спокойствие мое было нарушено.
Я знал: ничто не вечно под луной,
Теперь я знаю: все на свете схоже -
И под чужой луной, под неземной,
Для смертного ничто не вечно тоже.
На поляну, где я кормился, приперлось вдруг целое стадо большущих
жвачных животных. Их туловища оканчивались не хвостами, а змеями,
очевидно, для обороны от хищников. Змеи-хвосты извивались, зорко
поглядывая по сторонам, и порой шипели. Из своего убежища я наблюдал, как
эти змеехвостые буйволы, распахнув пасти, жуют ягодные кусты. Когда
прожорливое стадо удалилось, я убедился, что мне ни единой ягодки не
осталось. Настал для меня острый продовольственный кризис, и продолжался
он двое суток, ибо удаляться далеко от своего жилища я не решался,
опасаясь стать жертвой тигров. На третьи сутки страх умереть от голода и
страх нарваться на голодного зверя вступили в борьбу - и победил первый. Я
направился вниз по течению ручья на поиски новой базы снабжения.
Путь к сытости порою жуток,
Но кушать хочется - и вот
Наш вождь, наш командир - желудок
Бесстрашно к цели нас ведет.
Я прошел километра три, но ягодных кустов не увидел. Однако вскоре я
нашел пищу, и притом очень питательную. Выйдя на просторный луг, я
обнаружил, что на краю его растут деревья, ветви которых сплошь покрыты
гороховыми стручками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
вскоре убедился, что действие вещества, запрещающего видеть во сне все
живое, уже закончилось. Мне приснилось, будто сижу я в ИРОДе за своим
рабочим столом и вдруг в открытое окно влетает Главсплетня. "Как это вы на
пятый этаж запрыгнули?" - спрашиваю я ее. "Хочу - хожу, хочу - прыгаю", -
отвечает она и кладет на стол миниатюрный прибор, снабженный ремешком,
чтобы носить его на руке. Но это
- не часы. "Получайте назад свой страхогон, - заявляет Главсплетня. -
Директор ИРОДа считает ваше изобретение бесполезным, ненужным, напрасным,
бесперспективным". Я удивленно отвечаю этой даме, что никакого
"страхогона" я не изобретал, что я впервые слышу о таком приборе. Но она
не слушает меня, она берет меня за руку - и вместе со мной выпрыгивает в
окно. И вот я в демонстрационном зале ИРОДа. Там идет новое испытание
"Юрия Цезаря". Директор усовершенствовал изобретенный им тренажер, добавив
к нему еще две гири и кинжал из дамасской стали, от которых тренирующийся
должен отважно и ловко увертываться, повышая тем самым свой моральный и
физический уровень. Дрожа всем телом, взбираюсь я на тренажер, - и вдруг
это мощное сооружение начинает мяукать по-кошачьи, да все громче и
громче...
Я проснулся. Я лежал на своей ветвистой постели, и никакой
Главсплетни, никакого "Юрия Цезаря". Но мяуканье не прекращалось,
наоборот, оно стало громоподобным. Я глянул вниз - и обомлел. Невдалеке от
моего убежища стоял космический зверь. Головой своей и расцветкой он
походил на нормального земного тигра, но имел шесть ног. Он пристально
глядел в мою сторону, и я понял, что мое дело - швах. Правда, до меня ему
не добраться (а то он бы уже добрался и съел меня), но если он будет долго
дежурить здесь, то я умру на своей жилплощадке от голода и жажды. Мне
стало еще страшнее. И все же это был живой страх, страх с надеждой на
избавление от страха, а не тот безысходный, стойкий ужас, который душил
меня в Храме Одиночества.
Наподобье конфет в цветов,
Наподобье колбас различных,
Страх бывает разных сортов, -
В этом я убедился лично.
24. БУРНАЯ НОЧЬ
И вот настала ночь. Впрочем, "настала" - не то слово. Тьма беззвучно
захлопнулась надо мной, н сквозь просветы между ветвями мне стали видны
созвездия, которых никто из землян до меня не видывал. Но мне было не до
светил небесных. Тигр не покидал своего поста и время от времени
разражался громогласным мяуканьем. Тем временем на небо выкатилась
тамошняя луна; была она куда больше земной я, пожалуй, вдвое ярче. В ее
зеленоватом свете зверь казался еще больше и страшнее. Разлегшись на
поляне, он глядел в мою сторону и иногда облизывался, предвкушая сытный
ужин. Впрочем, теперь предвиделся уже не ужин, а завтрак. Луна незаметно
ушла с небес, настала недолгая тьма, потом стало светать.
Светать-то светало, и довольно быстро, но в природе готовилось что-то
недоброе. По небу торопливо бежали мелкие разрозненные облака, поднялся
ветер, тревожно зашелестели листья на моем чертежном дереве. Вскоре облака
сгустились, теперь над лесом висела туча. Нет, не туча - а прямо-таки туша
какая-то тяжелая. Ветер усилился, начался ливень. Тигр покинул поляну и
укрылся под ближайшими деревьями. Я накрылся плащом и вцепился в ветки,
чтоб меня не унесло ветром, который стал ураганным. Из чащи слышался
хруст, тяжелые удары - это буря-дура калечила, ломала ветки и стволы. Но
мое дерево не подвело меня. Она раскачивалось, как тростинка, гнулось в
три погибели, но не ломалось.
А через час - ясное небо н полное безветрие. И в наступившей тишине я
услышал вопли тигра. Нет, не мяуканье, а именно вопли, очень жалобные. Я
поглядел в ту сторону и сквозь просветы в ветвях разглядел, что зверюга с
места сойти не может. Дерево, под которым он пережидал бурю, сломалось от
порыва ветра - и хвост ему защемило. Сперва я обрадовался - так тебе и
надо, шестиногий агрессор! Но время шло, а он все выл и выл, н мне стало
жаль неудачника. Мне захотелось помочь ему, однако покинуть свое убежище я
боялся. Часа полтора промаялся я в нерешительности, потом все-таки
уговорил сам себя быть похрабрей и, захватив топор, спустился из своего
скворечника-курятника на землю. Подойдя к воющему бедолаге, я погрозил ему
топором, - мол, зарублю, если свой хищный характер проявишь, н стал
осторожно обрубать кусочки дерева вокруг его хвоста. И вот зверь на
свободе. Хвост, правда, оказался переломленным, кривым - н, вероятно,
навсегда. Но главное - воля вольная. Тигрюга посмотрел на меня и удалился
в чащу, все еще жалобно завывая.
Помог я Кривохвосту просто из жалости, не ожидая никаких выгодных
последствий, но в дальнейшем выяснилось, что и инопланетным тиграм не
чуждо чувство благодарности.
Взаимопомощь дорога
Равно и людям, и зверюгам.
Ты от беды спаси врага -
И станет он надежным другом.
25. ПЕРЕМИРИЕ
Тигр возле моего чертежного дерева больше не появлялся, да и вообще
никаких опасных зверей поблизости не видно было. В течение двух суток я
безбоязненно прогуливался возле своего самодельного жилья, вдоволь
лакомился питательными ягодами. Но вскоре спокойствие мое было нарушено.
Я знал: ничто не вечно под луной,
Теперь я знаю: все на свете схоже -
И под чужой луной, под неземной,
Для смертного ничто не вечно тоже.
На поляну, где я кормился, приперлось вдруг целое стадо большущих
жвачных животных. Их туловища оканчивались не хвостами, а змеями,
очевидно, для обороны от хищников. Змеи-хвосты извивались, зорко
поглядывая по сторонам, и порой шипели. Из своего убежища я наблюдал, как
эти змеехвостые буйволы, распахнув пасти, жуют ягодные кусты. Когда
прожорливое стадо удалилось, я убедился, что мне ни единой ягодки не
осталось. Настал для меня острый продовольственный кризис, и продолжался
он двое суток, ибо удаляться далеко от своего жилища я не решался,
опасаясь стать жертвой тигров. На третьи сутки страх умереть от голода и
страх нарваться на голодного зверя вступили в борьбу - и победил первый. Я
направился вниз по течению ручья на поиски новой базы снабжения.
Путь к сытости порою жуток,
Но кушать хочется - и вот
Наш вождь, наш командир - желудок
Бесстрашно к цели нас ведет.
Я прошел километра три, но ягодных кустов не увидел. Однако вскоре я
нашел пищу, и притом очень питательную. Выйдя на просторный луг, я
обнаружил, что на краю его растут деревья, ветви которых сплошь покрыты
гороховыми стручками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26