Его высший идеал - сделать из женщины обыкновенную племенную кобылу. Он предлагает ей до конца последовать за
...божественным импульсом момента, который является голосом Природы внутри нас, побуждающим нас здесь и сейчас (но не на всю жизнь) соединиться с предопределенным и соответствующим дополнением к нашему существу,- и добавляет: Если в человеке есть что-то священное и божественное, то это, безусловно, внутреннее побуждение, которое однажды говорит ему, что среди многих тысяч именно эта женщина и никакая другая является здесь и сейчас наиболее подходящей для того, чтобы вместе с ним они стали родителями полноценного ребенка. Если сексуальный отбор среди нас (среди одних лишь мужчин, если хотите) является более точным, более специализированным, более капризным и утонченным, чем у любого другого вида, то разве это не есть знак нашего более высокого развития, и разве это не говорит нам, что сама Природа в этих особых случаях анатомически выбирает для нас помощницу, наиболее подходящую для нас в связи с нашими функциями произведения потомства?
Но почему "божественное"? А если это так, то почему только в мужчине, если жеребец, боров и пес разделяют с ним этот "божественный импульс"? Автор облагораживает и превозносит "такую внезапную перемену, видоизменяющую и возвышающую общий нравственный уровень"; с нашей теософской точки зрения, такое случайное соединение, вызванное внезапным импульсом, является скотским по своей сути. Это не в большей степени любовь, чем похоть, оставляющая без внимания все возвышенные чувства и качества. Между прочим, как бы понравился м-ру Гранду Аллену такой "божественный импульс" в отношени его матери, жены, сестры или дочери? Наконец, его аргументы о том, что "сексуальный отбор является более искусным и утонченным в человеке, чем в любом другом виде животных", являются ничтожными и жалкими. Вместо того, чтобы доказать, что этот "отбор" "священен и божественен", он просто показывает, что цивилизованный человек опустился много ниже любого животного после столь долгих поколений разнузданной безнравственности. Следующее, что нам могли бы сказать, это то, что эпикурейство и обжорство являются "божественными импульсами", и тогда попросили бы нас видеть в Мессалине высший пример добродетельной римской матроны.
Этот новый "Катехизис сексуальной этики" - можем ли мы так назвать его? - заканчивается следующим возвышенным призывом к "девушке будущего" стать племенной кобылой культурных общественных жеребцов:
Я верю, что этот идеал материнства при определенных условиях скоро кристаллизовался бы в религиозную обязанность. Свободная и образованная женщина, которая сама, как правило, является здоровой, здравомыслящей и красивой, почувствовала бы этот долг, лежащий на ней, если она создает детей для страны в целом, создавать их по своему собственному подобию и при помощи соединения с подходящим отцом. Вместо того, чтобы отказываться от своей свободы навсегда ради какого-либо одного мужчины, она стала бы ревностно защищать ее для пользы общества, и стала бы использовать свое материнство как драгоценный дар, который следует экономно расходовать для общественных целей, хотя и всегда в соответствии с инстинктивными устремлениями, для пользы будущего потомства... Если бы она осознала, что обладает ценными и желаемыми материнскими качествами, то она расходовала бы их на принесение еще большей пользы своей стране и своим собственным потомкам, свободно смешивая эти качества различными способами с наилучшими отцовскими качествами мужчины, который наиболее близок ее возвышенной натуре. И, безусловно, женщина, которая достигла такого возвышенного идеала сексуальных обязанностей, как этот, почувствует себя более правой в своих действиях, становясь матерью ребенка этого великолепного атлета, этого глубокого мыслителя, этого прекрасно сложенного Адониса, этого одухотворенного поэта, чем связывая себя на всю жизнь с этим богатым старым дураком, с этим хилым молодым лордом, с этим страдающим подагрой инвалидом, с этим несчастным пьяницей, становясь матерью большого семейства золотушных идиотов.
-----
О джентльмены прессы, непримиримые критики "безнравственной" "Сонаты" Толстого, суровые моралисты, которые содрогаются от "непристойного реализма" Золя, что вы скажете об этом создании одного из ваших национальных пророков, который, очевидно, обрел славу в своем отечестве? Такие натуралистические статьи, как "Девушка будущего", опубликованные в самом большом Review в мире, как мне кажется, более опасны для общественной морали, чем все вымыслы Толстого и Золя вместе взятые. Мы видим в этом результат материалистической науки, которая рассматривает человека только лишь как более высокоразвитое животное и, таким образом, относится к женской части человечества, исходя из своих собственных животных принципов. По уши погруженный в плотную материю и совершенно убежденный в том, что человечество, вместе с его первыми родственниками - обезьянами, непосредственно произошло от некоего отца - человекообразной обезьяны, и матери - бабуина, которые принадлежали к ныне исчезнувшему виду, м-р Грант Аллен, конечно, бессилен увидеть всю ошибочность своих собственных рассуждений. Например, если это "честь для любой женщины, стать любимой Шелли... и принести миру ребенка от Ньютона", или "от Гете", то почему же тогда юные дамы, которые в краткие ночные часы ищут пристанища на Риджент-стрит и снова и снова пропитываются этой "честью", почему же они, мы спрашиваем, не получают общественного признания и благодарности от Нации? Городские скверы должны быть украшены их статуями, и Фрина должна быть возвышена в будущем как наглядный пример для Гипатии.
Нельзя было бы нанести более резкого удара по скромным и порядочным английским девушкам. Мы хотели бы знать, как понравится дамам, озабоченным современными социальными проблемами, статья м-ра Гранда Аллена!
"Люцифер", июль 1890 г.
* И то, лишь в "полу"-цивилизованной России, если вам угодно. В Англии она все еще не имеет даже привилегии участвовать в выборах.
* Литературные персонажи, ставшие нарицательными: м-р Подснап олицетворяет человека, преисполненного сознания своей непогрешимости; м-с Гранди - общественное мнение в вопросах приличия.- Прим. ред.
ВЗГЛЯД ФРАНЦУЗОВ НА ПРАВА ЖЕНЩИН
Написав небольшую книгу "Les Femmes qui Tuent et les Femmes qui Votent", Александр Дюма-сын, вступил на арену социальных и политических реформ. Новеллист, который находил своих Беатрис и Лаур в социальных трущобах, автор "Дамы с камелиями" и "Иностранки", считается лучшим знатоком женских сердец. Сейчас он выступает в новом свете; как защитник женских прав вообще, и, в частности, тех женщин, о которых англичане предпочитают говорить как можно меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
...божественным импульсом момента, который является голосом Природы внутри нас, побуждающим нас здесь и сейчас (но не на всю жизнь) соединиться с предопределенным и соответствующим дополнением к нашему существу,- и добавляет: Если в человеке есть что-то священное и божественное, то это, безусловно, внутреннее побуждение, которое однажды говорит ему, что среди многих тысяч именно эта женщина и никакая другая является здесь и сейчас наиболее подходящей для того, чтобы вместе с ним они стали родителями полноценного ребенка. Если сексуальный отбор среди нас (среди одних лишь мужчин, если хотите) является более точным, более специализированным, более капризным и утонченным, чем у любого другого вида, то разве это не есть знак нашего более высокого развития, и разве это не говорит нам, что сама Природа в этих особых случаях анатомически выбирает для нас помощницу, наиболее подходящую для нас в связи с нашими функциями произведения потомства?
Но почему "божественное"? А если это так, то почему только в мужчине, если жеребец, боров и пес разделяют с ним этот "божественный импульс"? Автор облагораживает и превозносит "такую внезапную перемену, видоизменяющую и возвышающую общий нравственный уровень"; с нашей теософской точки зрения, такое случайное соединение, вызванное внезапным импульсом, является скотским по своей сути. Это не в большей степени любовь, чем похоть, оставляющая без внимания все возвышенные чувства и качества. Между прочим, как бы понравился м-ру Гранду Аллену такой "божественный импульс" в отношени его матери, жены, сестры или дочери? Наконец, его аргументы о том, что "сексуальный отбор является более искусным и утонченным в человеке, чем в любом другом виде животных", являются ничтожными и жалкими. Вместо того, чтобы доказать, что этот "отбор" "священен и божественен", он просто показывает, что цивилизованный человек опустился много ниже любого животного после столь долгих поколений разнузданной безнравственности. Следующее, что нам могли бы сказать, это то, что эпикурейство и обжорство являются "божественными импульсами", и тогда попросили бы нас видеть в Мессалине высший пример добродетельной римской матроны.
Этот новый "Катехизис сексуальной этики" - можем ли мы так назвать его? - заканчивается следующим возвышенным призывом к "девушке будущего" стать племенной кобылой культурных общественных жеребцов:
Я верю, что этот идеал материнства при определенных условиях скоро кристаллизовался бы в религиозную обязанность. Свободная и образованная женщина, которая сама, как правило, является здоровой, здравомыслящей и красивой, почувствовала бы этот долг, лежащий на ней, если она создает детей для страны в целом, создавать их по своему собственному подобию и при помощи соединения с подходящим отцом. Вместо того, чтобы отказываться от своей свободы навсегда ради какого-либо одного мужчины, она стала бы ревностно защищать ее для пользы общества, и стала бы использовать свое материнство как драгоценный дар, который следует экономно расходовать для общественных целей, хотя и всегда в соответствии с инстинктивными устремлениями, для пользы будущего потомства... Если бы она осознала, что обладает ценными и желаемыми материнскими качествами, то она расходовала бы их на принесение еще большей пользы своей стране и своим собственным потомкам, свободно смешивая эти качества различными способами с наилучшими отцовскими качествами мужчины, который наиболее близок ее возвышенной натуре. И, безусловно, женщина, которая достигла такого возвышенного идеала сексуальных обязанностей, как этот, почувствует себя более правой в своих действиях, становясь матерью ребенка этого великолепного атлета, этого глубокого мыслителя, этого прекрасно сложенного Адониса, этого одухотворенного поэта, чем связывая себя на всю жизнь с этим богатым старым дураком, с этим хилым молодым лордом, с этим страдающим подагрой инвалидом, с этим несчастным пьяницей, становясь матерью большого семейства золотушных идиотов.
-----
О джентльмены прессы, непримиримые критики "безнравственной" "Сонаты" Толстого, суровые моралисты, которые содрогаются от "непристойного реализма" Золя, что вы скажете об этом создании одного из ваших национальных пророков, который, очевидно, обрел славу в своем отечестве? Такие натуралистические статьи, как "Девушка будущего", опубликованные в самом большом Review в мире, как мне кажется, более опасны для общественной морали, чем все вымыслы Толстого и Золя вместе взятые. Мы видим в этом результат материалистической науки, которая рассматривает человека только лишь как более высокоразвитое животное и, таким образом, относится к женской части человечества, исходя из своих собственных животных принципов. По уши погруженный в плотную материю и совершенно убежденный в том, что человечество, вместе с его первыми родственниками - обезьянами, непосредственно произошло от некоего отца - человекообразной обезьяны, и матери - бабуина, которые принадлежали к ныне исчезнувшему виду, м-р Грант Аллен, конечно, бессилен увидеть всю ошибочность своих собственных рассуждений. Например, если это "честь для любой женщины, стать любимой Шелли... и принести миру ребенка от Ньютона", или "от Гете", то почему же тогда юные дамы, которые в краткие ночные часы ищут пристанища на Риджент-стрит и снова и снова пропитываются этой "честью", почему же они, мы спрашиваем, не получают общественного признания и благодарности от Нации? Городские скверы должны быть украшены их статуями, и Фрина должна быть возвышена в будущем как наглядный пример для Гипатии.
Нельзя было бы нанести более резкого удара по скромным и порядочным английским девушкам. Мы хотели бы знать, как понравится дамам, озабоченным современными социальными проблемами, статья м-ра Гранда Аллена!
"Люцифер", июль 1890 г.
* И то, лишь в "полу"-цивилизованной России, если вам угодно. В Англии она все еще не имеет даже привилегии участвовать в выборах.
* Литературные персонажи, ставшие нарицательными: м-р Подснап олицетворяет человека, преисполненного сознания своей непогрешимости; м-с Гранди - общественное мнение в вопросах приличия.- Прим. ред.
ВЗГЛЯД ФРАНЦУЗОВ НА ПРАВА ЖЕНЩИН
Написав небольшую книгу "Les Femmes qui Tuent et les Femmes qui Votent", Александр Дюма-сын, вступил на арену социальных и политических реформ. Новеллист, который находил своих Беатрис и Лаур в социальных трущобах, автор "Дамы с камелиями" и "Иностранки", считается лучшим знатоком женских сердец. Сейчас он выступает в новом свете; как защитник женских прав вообще, и, в частности, тех женщин, о которых англичане предпочитают говорить как можно меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135