время от времени она что-то записывала или высказывала предложения.
Пища, вода, запчасти… Каждому кораблю предстояло взять на борт полный груз — на случай, если снова придется бежать. Устранить крупные повреждения и наконец-то добраться до мелких, долго откладывавшихся «на потом». Полностью переоснаститься и при этом постараться, чтобы Флот ни на минуту не утратил мобильности.
Сложнее всего дело обстояло с доставкой грузов на станцию. Надежды на возвращение дальнерейсовиков рассеялись как дым. Семь рейдероносцев удерживали станцию и планету, но грузоперевозками в системе Пелла занимались только ближнерейсовики, а это означало, что запчасти к машинам Флоту добыть неоткуда и в конце концов придется «раздеть» эти самые ближнерейсовики.
Флот попал в осаду, и без вольных торговцев, которые даже в самые жестокие периоды войны ухитрялись возить грузы через Черту, не мог рассчитывать на возрождение Тыловых Звезд. Ни одна из этих станций не действовала, все были частично демонтированы, законсервированы; возможно, за многие годы запустения на них накопилась «критическая масса» поломок. У Флота остался только Пелл, а самой ближайшей обитаемой станцией была Солнечная.
В голову Сигни снова полезли непрошеные мысли, не дававшие ей покоя с тех пор, как Флот свернул операции и увяз на Пелле. Время от времени она поднимала глаза то на Мациана, то на худое, озабоченное лицо Тома Эджера, чья «Австралия» чаще всех остальных рейдероносцев действовала в паре с «Европой». Среди капитанов Эджер был вторым по старшинству, а она, Сигни, — третьим. Но между вторым и третьим лежала громадная пропасть. Эджер никогда не выступал на военном совете, он предпочитал разговаривать с Мацианом с глазу на глаз. «Власть у подножия трона — вот что это такое, — угрюмо размышляла Сигни. — Если здесь, в этом зале, и есть человек, знающий, что у Мациана на уме, то это — Эджер. И еще — я».
Но вслух она не сказала ни слова. Слишком большой путь прошли они вместе, от стапелей Компании к докам Пелла… «Этих ублюдков, — подумала Сигни о Компании, — ожидает неприятный сюрприз. Скоро война постучится к ним в дверь. Скоро Земля и Солнечная будут захвачены, как Пелл, — семи рейдероносцев для этого вполне достаточно. Земляне отказались от межзвездных полетов, они согласились на позорный мир, они не побеспокоились о создании нового Флота — под началом у них только ближнерейсовики, как у Пелла, да несколько внутрисистемных истребителей. Земля — стеклянный замок… Ей не победить».
Сигни не мучилась бессонницей из-за подобных мыслей, не собиралась мучиться и впредь. Все больше она убеждалась, что операции Флота на Пелле — одна видимость, что Мациан делает именно то, на чем она настаивала. Пелл «укрепляется» на глазах у противника, десантные части, да и экипажи не разлагаются от безделья, однако не это главное, а то, что происходит с Нижней, шахтами и ближнерейсовиками. Реквизируются, как и предлагала Сигни, припасы, проверяется станционный персонал, изолируются подозрительные лица, устраняются все те, кто способен облегчить униатам захват Пелла. Вот только… здесь нет купцов, которые помогли бы — против своей воли, конечно, — при эвакуации, и ни один рейдероносец не возьмет на борт беженцев. Ни при каких обстоятельствах. На нем просто-напросто нет места. Не удивительно, что Мациан предпочитает действовать, держа язык за зубами. Сценарий ясен. Новые замки на дверях, настроенные на голоса военных — значит, станционный комп будет взорван. Нижнюю ввергнут в хаос — для этого достаточно ликвидировать человека, на котором там все держится, и перестрелять людей и низовиков, опрометчиво собравшихся в одном месте. После этого низовики никогда не согласятся работать на людей. Затем, спихнув станцию на сужающуюся орбиту, Флот разгонится для прыжка, а прикроет его бегство стая ближнерейсовиков. Прыжок к Тыловым Звездам, а потом — к самой Солнечной… пока Уния будет решать, что спасать раньше: станцию, набитую людьми, или базу на Нижней, которая теперь едва ли сумеет прокормить станцию… Или бросить их на произвол судьбы и идти в далекий поход, не имея в тылу ни одной базы ближе Викинга…
«До чего хитер! — мысленно похвалила она Мациана, сверкнув в его сторону глазами из-под насупленных бровей. — Как это типично для тебя — опережать противника на несколько ходов и замышлять немыслимое. Ты всегда был лучшим из лучших».
Внимая его сухим и четким распоряжениям насчет составления перечней всего необходимого, она вдруг улыбнулась ему и с удовлетворением увидела, как великий Мациан на секунду сбился с мысли. Но он тотчас сосредоточился и продолжал, то и дело поглядывая на Сигни — поначалу недоуменно, затем все дружелюбней. Теперь он тоже понимал: их трое.
— Буду откровенна с вами, — обратилась она к плотной толпе мужчин и женщин, сидевших на корточках и стоявших в экипировочном отсеке на нижней палубе — единственном помещении на рейдероносце, где могли собраться большинство десантников. — Нами недовольны. Самому Мациану не нравится, как я командую этим кораблем. Никого из вас нет в списке продажных военных. Никто из вас не связан со спекулянтами. Похоже, остальные экипажи разочарованы. Ходят слухи о фальсификации списка, о тщательно спланированной акции для устранения наших конкурентов на черном рынке… Спокойно! Так вот, по приказу командующего вы будете ходить в увольнения по тому же графику и на тех же условиях, что и десантники с других кораблей. Нести караульную службу вам тоже предстоит по общему графику. Я воздержусь от комментариев, хочу лишь поблагодарить вас за отлично выполненную работу и сказать вот еще что: я горжусь своим кораблем, который не обесчестил своего имени безобразиями в синей секции, и прошу вас избегать конфликтов с чужими подразделениями. Как бы вас ни провоцировали, какие бы слухи до вас ни доходили, сохраняйте спокойствие. Вероятно, кто-то из вас сейчас испытывает слишком сильные чувства, и в этом — моя вина. Вероятно… Ладно, оставим эту тему. Вопросы?
Наступила мертвая тишина. Никто не шевелился.
— Можете сообщить эти новости заступающей вахте — самой мне, наверное, будет некогда. Приношу извинения за то, что действия моих подчиненных были расценены как пристрастные. Все свободны.
По-прежнему никто не двигался. Сигни повернулась на каблуках и двинулась к лифту. Возле двери она застыла как вкопанная, услышав шепот за спиной:
— Шлюзовать их!
— «Норвегия»! — закричал другой десантник.
— Сигни! — воскликнул третий.
Через секунду по всему кораблю помчалось оглушительное эхо.
Она удовлетворенно вздохнула и спокойно шагнула в кабину лифта. Да, в шлюз их! Даже Конрада Мациана, если он возомнил, что сможет подмять под себя «Норвегию».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Пища, вода, запчасти… Каждому кораблю предстояло взять на борт полный груз — на случай, если снова придется бежать. Устранить крупные повреждения и наконец-то добраться до мелких, долго откладывавшихся «на потом». Полностью переоснаститься и при этом постараться, чтобы Флот ни на минуту не утратил мобильности.
Сложнее всего дело обстояло с доставкой грузов на станцию. Надежды на возвращение дальнерейсовиков рассеялись как дым. Семь рейдероносцев удерживали станцию и планету, но грузоперевозками в системе Пелла занимались только ближнерейсовики, а это означало, что запчасти к машинам Флоту добыть неоткуда и в конце концов придется «раздеть» эти самые ближнерейсовики.
Флот попал в осаду, и без вольных торговцев, которые даже в самые жестокие периоды войны ухитрялись возить грузы через Черту, не мог рассчитывать на возрождение Тыловых Звезд. Ни одна из этих станций не действовала, все были частично демонтированы, законсервированы; возможно, за многие годы запустения на них накопилась «критическая масса» поломок. У Флота остался только Пелл, а самой ближайшей обитаемой станцией была Солнечная.
В голову Сигни снова полезли непрошеные мысли, не дававшие ей покоя с тех пор, как Флот свернул операции и увяз на Пелле. Время от времени она поднимала глаза то на Мациана, то на худое, озабоченное лицо Тома Эджера, чья «Австралия» чаще всех остальных рейдероносцев действовала в паре с «Европой». Среди капитанов Эджер был вторым по старшинству, а она, Сигни, — третьим. Но между вторым и третьим лежала громадная пропасть. Эджер никогда не выступал на военном совете, он предпочитал разговаривать с Мацианом с глазу на глаз. «Власть у подножия трона — вот что это такое, — угрюмо размышляла Сигни. — Если здесь, в этом зале, и есть человек, знающий, что у Мациана на уме, то это — Эджер. И еще — я».
Но вслух она не сказала ни слова. Слишком большой путь прошли они вместе, от стапелей Компании к докам Пелла… «Этих ублюдков, — подумала Сигни о Компании, — ожидает неприятный сюрприз. Скоро война постучится к ним в дверь. Скоро Земля и Солнечная будут захвачены, как Пелл, — семи рейдероносцев для этого вполне достаточно. Земляне отказались от межзвездных полетов, они согласились на позорный мир, они не побеспокоились о создании нового Флота — под началом у них только ближнерейсовики, как у Пелла, да несколько внутрисистемных истребителей. Земля — стеклянный замок… Ей не победить».
Сигни не мучилась бессонницей из-за подобных мыслей, не собиралась мучиться и впредь. Все больше она убеждалась, что операции Флота на Пелле — одна видимость, что Мациан делает именно то, на чем она настаивала. Пелл «укрепляется» на глазах у противника, десантные части, да и экипажи не разлагаются от безделья, однако не это главное, а то, что происходит с Нижней, шахтами и ближнерейсовиками. Реквизируются, как и предлагала Сигни, припасы, проверяется станционный персонал, изолируются подозрительные лица, устраняются все те, кто способен облегчить униатам захват Пелла. Вот только… здесь нет купцов, которые помогли бы — против своей воли, конечно, — при эвакуации, и ни один рейдероносец не возьмет на борт беженцев. Ни при каких обстоятельствах. На нем просто-напросто нет места. Не удивительно, что Мациан предпочитает действовать, держа язык за зубами. Сценарий ясен. Новые замки на дверях, настроенные на голоса военных — значит, станционный комп будет взорван. Нижнюю ввергнут в хаос — для этого достаточно ликвидировать человека, на котором там все держится, и перестрелять людей и низовиков, опрометчиво собравшихся в одном месте. После этого низовики никогда не согласятся работать на людей. Затем, спихнув станцию на сужающуюся орбиту, Флот разгонится для прыжка, а прикроет его бегство стая ближнерейсовиков. Прыжок к Тыловым Звездам, а потом — к самой Солнечной… пока Уния будет решать, что спасать раньше: станцию, набитую людьми, или базу на Нижней, которая теперь едва ли сумеет прокормить станцию… Или бросить их на произвол судьбы и идти в далекий поход, не имея в тылу ни одной базы ближе Викинга…
«До чего хитер! — мысленно похвалила она Мациана, сверкнув в его сторону глазами из-под насупленных бровей. — Как это типично для тебя — опережать противника на несколько ходов и замышлять немыслимое. Ты всегда был лучшим из лучших».
Внимая его сухим и четким распоряжениям насчет составления перечней всего необходимого, она вдруг улыбнулась ему и с удовлетворением увидела, как великий Мациан на секунду сбился с мысли. Но он тотчас сосредоточился и продолжал, то и дело поглядывая на Сигни — поначалу недоуменно, затем все дружелюбней. Теперь он тоже понимал: их трое.
— Буду откровенна с вами, — обратилась она к плотной толпе мужчин и женщин, сидевших на корточках и стоявших в экипировочном отсеке на нижней палубе — единственном помещении на рейдероносце, где могли собраться большинство десантников. — Нами недовольны. Самому Мациану не нравится, как я командую этим кораблем. Никого из вас нет в списке продажных военных. Никто из вас не связан со спекулянтами. Похоже, остальные экипажи разочарованы. Ходят слухи о фальсификации списка, о тщательно спланированной акции для устранения наших конкурентов на черном рынке… Спокойно! Так вот, по приказу командующего вы будете ходить в увольнения по тому же графику и на тех же условиях, что и десантники с других кораблей. Нести караульную службу вам тоже предстоит по общему графику. Я воздержусь от комментариев, хочу лишь поблагодарить вас за отлично выполненную работу и сказать вот еще что: я горжусь своим кораблем, который не обесчестил своего имени безобразиями в синей секции, и прошу вас избегать конфликтов с чужими подразделениями. Как бы вас ни провоцировали, какие бы слухи до вас ни доходили, сохраняйте спокойствие. Вероятно, кто-то из вас сейчас испытывает слишком сильные чувства, и в этом — моя вина. Вероятно… Ладно, оставим эту тему. Вопросы?
Наступила мертвая тишина. Никто не шевелился.
— Можете сообщить эти новости заступающей вахте — самой мне, наверное, будет некогда. Приношу извинения за то, что действия моих подчиненных были расценены как пристрастные. Все свободны.
По-прежнему никто не двигался. Сигни повернулась на каблуках и двинулась к лифту. Возле двери она застыла как вкопанная, услышав шепот за спиной:
— Шлюзовать их!
— «Норвегия»! — закричал другой десантник.
— Сигни! — воскликнул третий.
Через секунду по всему кораблю помчалось оглушительное эхо.
Она удовлетворенно вздохнула и спокойно шагнула в кабину лифта. Да, в шлюз их! Даже Конрада Мациана, если он возомнил, что сможет подмять под себя «Норвегию».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137