Ничего не утаивая. Без запинок и пауз. Во лжи будешь уличен тут же – сведений у нас достаточно.
– То есть дать показания?
– Очень подробные, – сказал Бейфус. – Весело, а?
– Добровольно и без принуждения?
– Да, – усмехнулся Бейфус. – Все показания только так и даются.
Мэглешен глянул на меня в упор. Оранжевая красотка вновь принялась печатать. Записывать ей пока что было нечего. Тридцать лет работы отладили ее хронометраж.
Мэглешен достал из кармана толстую потертую перчатку из свиной кожи, надел на правую руку и сжал кулак.
– А это зачем? – спросил Бейфус.
– Я иногда грызу ногти, – ответил Мэглешен. – Как ни странно, только на правой руке. – Медленно поднял взгляд и уставился на меня. – Одни люди более разговорчивы, другие – менее, – небрежно сказал он. – Говорят, тут все дело в почках. Я знал неразговорчивых людей, которые быстро становились разговорчивыми, а потом несколько дней каждые четверть часа бегали в туалет. Словно бы у них вдруг открылось недержание мочи.
– Подумать только, – с удивлением произнес Бейфус.
– А еще есть такие, что могут говорить только хриплым шепотом, – продолжал Мэглешен. – Как боксеры, которым часто доставалось по шее.
И поглядел на меня, словно бы предоставляя мне слово.
– Есть еще и такие, что не хотят ходить в туалет, – сказал я. – Что усердствуют сверх всякой меры. Сидят в таком вот кресле по тридцать часов.
Потом валятся с разрывом селезенки или мочевого пузыря. Они слишком уж разговорчивы. И после утреннего заседания суда, когда в камере для пьяных никого нет, Ил находят мертвыми где-нибудь в темном углу. Может, их нужно было показать врачу, но всего не предусмотришь, так ведь, лейтенант?
– В Бэй-Сити мы все предусматриваем, – сказал он. – Когда есть что предусматривать.
На его лице играли твердые желваки. В глазах стоял какой-то красноватый блеск.
– Уж я бы устроил тебе веселую жизнь, – проговорил он, сверля меня взглядом. – Надолго б запомнилось.
– Не сомневаюсь, лейтенант. Бывая в Бэй-Сити, я всегда веселился – до потери сознания.
– У меня бы ты долго находился в сознании, малыш. Я бы специально позаботился об этом. Уделил бы личное внимание.
Кристи Френч, зевнув, медленно повернул голову.
– И что вы там в Бэй-Сити такие свирепые? – спросил он. – Как с цепи сорвались.
Бейфус кончиком языка облизнул губы.
– Мы всегда были свирепыми, – ответил Мэглешен, не глядя на Френча. – Нам так нравится. Такие вот типы, как он, постоянно выводят нас из себя. – И снова повернулся ко мне. – Значит, ты и есть тот самый голубчик, что позвонил нам насчет Клозена? Ты умеешь обращаться с телефоном-автоматом, верно, голубчик?
Я промолчал.
– Я с тобой разговариваю, голубчик, – сказал Мэглешен. – Я задал тебе вопрос, голубчик. Когда я задаю вопросы, мне отвечают. Ясно, голубчик?
– Продолжай дальше, и сам ответишь на свой же вопрос, – вмешался Кристи френч. – И если ответ тебе не понравится, ты можешь тогда так рассвирепеть, что начнешь сам себя лупить этой перчаткой. Испытаешь это удовольствие на себе.
Мэглешен выпрямился. На щеках его выступили большие красные пятна.
– Я приехал сюда за содействием, – неторопливо сказал он френчу. – Насмешек мне дома хватает. От жены. И нечего делать из меня мишень для острот.
– Содействие тебе будет, – ответил Френч. – Только не пытайся заткнуть всех за пояс репликами из старых фильмов.
Потом развернулся вместе с креслом и взглянул на меня.
– Давай забудем все, что здесь говорилось, и сделаем вид, что дознание только начинается. Я знаю все твои доводы. И я им не судья. Однако выбирай: будешь говорить или сядешь в камеру как важный свидетель?
– Задавайте вопросы, – сказал я. – Если ответы не понравятся, можете меня арестовать. Если арестуете, мне понадобится позвонить по телефону.
– Правильно, – кивнул Френч. – Если арестуем. Только ведь сажать тебя не обязательно. Можно поездить с тобой по всем местам. На это уйдет несколько дней.
– А жить будешь на одних консервах, – весело заметил Бейфус.
– Строго говоря, это будет незаконно, – сказал Френч. – Но мы постоянно так делаем. Да и ты, возможно, не всегда бываешь безгрешен. Скажешь, что в этой истории ты вел себя строго по закону?
– Нет.
– Ха! – хрипло выпалил Мэглешен.
Я взглянул на молчаливую и равнодушную, снова взявшую свой блокнот оранжевую красотку.
– У тебя есть клиентка, которую ты должен оберегать, – сказал Френч. – Возможно. – Так вот, она и донесла на тебя.
Я промолчал.
– Ее зовут Орфамэй Квест, – продолжил Френч, не сводя с меня взгляда.
– Задавайте вопросы, – повторил я.
– Что произошло на Айдахо-стрит?
– Я поехал туда искать ее брата. Клиентка сказала, что тот уехал из дома, и она приехала навестить его. Была встревожена. Управляющий оказался вдрызг пьян. Я заглянул в книгу регистрации и обнаружил, что в комнате Квеста живет другой человек. Поговорил с этим человеком. Ничего полезного не узнал.
Френч протянул руку, взял карандаш и постукал им по зубам.
– Потом ты видел еще этого человека?
– Да. Я сказал ему, кто я такой. Когда я спустился вниз, Клозен был мертв. И кто-то вырвал из книги регистрации лист с именем Квеста. Я позвонил в полицию.
– Но на месте не остался?
– У меня не было никаких сведений об убийстве Клозена.
– Но на месте не остался, – повторил Френч. Мэглешен громко рыгнул и со злостью отбросил плотницкий карандаш. Я проследил взглядом за тем, как он ударился о стену, упал на пол, подскочил и замер.
– Да, не остался.
– В Бэй-Сити, – прорычал Мэглешен, – мы бы могли тебя за это укокошить.
Он стал подниматься. Бейфус покосился на него и сказал:
– Предоставь заниматься этим Кристи. Еще будет и второе отделение.
– За это мы бы могли отстранить тебя от дела, – сказал Френч безо всякой интонации.
– Считайте, что отстранили. Все равно оно мне было не по душе.
– И ты вернулся к себе в контору. Что дальше?
– Сообщил обо всем клиентке. Потом позвонил какой-то человек и попросил приехать в отель «Ван Нуйс». Это оказался тот самый мужчина, с которым я разговаривал на Айдахо-стрит, но теперь он выступал уже под другим именем.
– Ты мог бы сказать нам об этом, не так ли? – Если бы сказал, пришлось бы рассказывать все. Это нарушило бы условия моего найма.
Френч кивнул и постучал карандашом по столу. Затем неторопливо проговорил:
– Убийство аннулирует подобные соглашения. Два убийства аннулируют их дважды. А два убийства одним методом – трижды. Ты выглядишь непорядочным, Марлоу. Совершенно непорядочным.
– После сегодняшнего я выгляжу непорядочным даже в глазах клиентки.
– Что случилось сегодня?
– Она сказала, что брат звонил ей из дома доктора Лагарди. Брату угрожала опасность. От меня требовалось поспешить туда и позаботиться о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– То есть дать показания?
– Очень подробные, – сказал Бейфус. – Весело, а?
– Добровольно и без принуждения?
– Да, – усмехнулся Бейфус. – Все показания только так и даются.
Мэглешен глянул на меня в упор. Оранжевая красотка вновь принялась печатать. Записывать ей пока что было нечего. Тридцать лет работы отладили ее хронометраж.
Мэглешен достал из кармана толстую потертую перчатку из свиной кожи, надел на правую руку и сжал кулак.
– А это зачем? – спросил Бейфус.
– Я иногда грызу ногти, – ответил Мэглешен. – Как ни странно, только на правой руке. – Медленно поднял взгляд и уставился на меня. – Одни люди более разговорчивы, другие – менее, – небрежно сказал он. – Говорят, тут все дело в почках. Я знал неразговорчивых людей, которые быстро становились разговорчивыми, а потом несколько дней каждые четверть часа бегали в туалет. Словно бы у них вдруг открылось недержание мочи.
– Подумать только, – с удивлением произнес Бейфус.
– А еще есть такие, что могут говорить только хриплым шепотом, – продолжал Мэглешен. – Как боксеры, которым часто доставалось по шее.
И поглядел на меня, словно бы предоставляя мне слово.
– Есть еще и такие, что не хотят ходить в туалет, – сказал я. – Что усердствуют сверх всякой меры. Сидят в таком вот кресле по тридцать часов.
Потом валятся с разрывом селезенки или мочевого пузыря. Они слишком уж разговорчивы. И после утреннего заседания суда, когда в камере для пьяных никого нет, Ил находят мертвыми где-нибудь в темном углу. Может, их нужно было показать врачу, но всего не предусмотришь, так ведь, лейтенант?
– В Бэй-Сити мы все предусматриваем, – сказал он. – Когда есть что предусматривать.
На его лице играли твердые желваки. В глазах стоял какой-то красноватый блеск.
– Уж я бы устроил тебе веселую жизнь, – проговорил он, сверля меня взглядом. – Надолго б запомнилось.
– Не сомневаюсь, лейтенант. Бывая в Бэй-Сити, я всегда веселился – до потери сознания.
– У меня бы ты долго находился в сознании, малыш. Я бы специально позаботился об этом. Уделил бы личное внимание.
Кристи Френч, зевнув, медленно повернул голову.
– И что вы там в Бэй-Сити такие свирепые? – спросил он. – Как с цепи сорвались.
Бейфус кончиком языка облизнул губы.
– Мы всегда были свирепыми, – ответил Мэглешен, не глядя на Френча. – Нам так нравится. Такие вот типы, как он, постоянно выводят нас из себя. – И снова повернулся ко мне. – Значит, ты и есть тот самый голубчик, что позвонил нам насчет Клозена? Ты умеешь обращаться с телефоном-автоматом, верно, голубчик?
Я промолчал.
– Я с тобой разговариваю, голубчик, – сказал Мэглешен. – Я задал тебе вопрос, голубчик. Когда я задаю вопросы, мне отвечают. Ясно, голубчик?
– Продолжай дальше, и сам ответишь на свой же вопрос, – вмешался Кристи френч. – И если ответ тебе не понравится, ты можешь тогда так рассвирепеть, что начнешь сам себя лупить этой перчаткой. Испытаешь это удовольствие на себе.
Мэглешен выпрямился. На щеках его выступили большие красные пятна.
– Я приехал сюда за содействием, – неторопливо сказал он френчу. – Насмешек мне дома хватает. От жены. И нечего делать из меня мишень для острот.
– Содействие тебе будет, – ответил Френч. – Только не пытайся заткнуть всех за пояс репликами из старых фильмов.
Потом развернулся вместе с креслом и взглянул на меня.
– Давай забудем все, что здесь говорилось, и сделаем вид, что дознание только начинается. Я знаю все твои доводы. И я им не судья. Однако выбирай: будешь говорить или сядешь в камеру как важный свидетель?
– Задавайте вопросы, – сказал я. – Если ответы не понравятся, можете меня арестовать. Если арестуете, мне понадобится позвонить по телефону.
– Правильно, – кивнул Френч. – Если арестуем. Только ведь сажать тебя не обязательно. Можно поездить с тобой по всем местам. На это уйдет несколько дней.
– А жить будешь на одних консервах, – весело заметил Бейфус.
– Строго говоря, это будет незаконно, – сказал Френч. – Но мы постоянно так делаем. Да и ты, возможно, не всегда бываешь безгрешен. Скажешь, что в этой истории ты вел себя строго по закону?
– Нет.
– Ха! – хрипло выпалил Мэглешен.
Я взглянул на молчаливую и равнодушную, снова взявшую свой блокнот оранжевую красотку.
– У тебя есть клиентка, которую ты должен оберегать, – сказал Френч. – Возможно. – Так вот, она и донесла на тебя.
Я промолчал.
– Ее зовут Орфамэй Квест, – продолжил Френч, не сводя с меня взгляда.
– Задавайте вопросы, – повторил я.
– Что произошло на Айдахо-стрит?
– Я поехал туда искать ее брата. Клиентка сказала, что тот уехал из дома, и она приехала навестить его. Была встревожена. Управляющий оказался вдрызг пьян. Я заглянул в книгу регистрации и обнаружил, что в комнате Квеста живет другой человек. Поговорил с этим человеком. Ничего полезного не узнал.
Френч протянул руку, взял карандаш и постукал им по зубам.
– Потом ты видел еще этого человека?
– Да. Я сказал ему, кто я такой. Когда я спустился вниз, Клозен был мертв. И кто-то вырвал из книги регистрации лист с именем Квеста. Я позвонил в полицию.
– Но на месте не остался?
– У меня не было никаких сведений об убийстве Клозена.
– Но на месте не остался, – повторил Френч. Мэглешен громко рыгнул и со злостью отбросил плотницкий карандаш. Я проследил взглядом за тем, как он ударился о стену, упал на пол, подскочил и замер.
– Да, не остался.
– В Бэй-Сити, – прорычал Мэглешен, – мы бы могли тебя за это укокошить.
Он стал подниматься. Бейфус покосился на него и сказал:
– Предоставь заниматься этим Кристи. Еще будет и второе отделение.
– За это мы бы могли отстранить тебя от дела, – сказал Френч безо всякой интонации.
– Считайте, что отстранили. Все равно оно мне было не по душе.
– И ты вернулся к себе в контору. Что дальше?
– Сообщил обо всем клиентке. Потом позвонил какой-то человек и попросил приехать в отель «Ван Нуйс». Это оказался тот самый мужчина, с которым я разговаривал на Айдахо-стрит, но теперь он выступал уже под другим именем.
– Ты мог бы сказать нам об этом, не так ли? – Если бы сказал, пришлось бы рассказывать все. Это нарушило бы условия моего найма.
Френч кивнул и постучал карандашом по столу. Затем неторопливо проговорил:
– Убийство аннулирует подобные соглашения. Два убийства аннулируют их дважды. А два убийства одним методом – трижды. Ты выглядишь непорядочным, Марлоу. Совершенно непорядочным.
– После сегодняшнего я выгляжу непорядочным даже в глазах клиентки.
– Что случилось сегодня?
– Она сказала, что брат звонил ей из дома доктора Лагарди. Брату угрожала опасность. От меня требовалось поспешить туда и позаботиться о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61