А я его словно бы не замечаю. Может быть, я влюбился. Словно бы не замечаю, и все тут.
– Вы пьянствовали? – неторопливо спросил доктор.
– Я опьянялся только духами «шанель» номер пять, легким сиянием прекрасных ног и насмешливым заигрыванием темно-синих глаз. Такими безобидными вещами.
Доктор стал выглядеть еще печальнее.
– Женщины могут ужасно обессилить мужчину, разве не так? – сказал он.
– Клозен?
– Безнадежный алкоголик. Возможно, вы знаете, что они собой представляют. Пьют, пьют и не едят. Недостаток витаминов постепенно вызывает симптомы белой горячки. Для них нужно только одно. – Он обернулся и взглянул на стерилизатор. – Иглы и опять иглы. От этого я чувствую себя дрянью. Я выпускник Сорбонны. Но практикую здесь, среди мелких грязных людишек в мелком грязном городишке.
– Почему?
– Из-за одного случая несколько лет назад – в другом городе. Не задавайте слишком много вопросов, мистер Марлоу.
– Клозен обращался к вам по имени.
– Так принято у людей определенного класса. Особенно у бывших актеров.
И бывших мошенников.
– О, – сказал я.
– Это все, что вы можете сказать?
– Все.
– В таком случае визит полицейских беспокоит вас не из-за Клозена. Вы боитесь той истории, случившейся давным-давно в другом городе. Может быть, это даже любовь.
– Любовь?
Доктор медленно уронил это слово, будто оно было ему неприятно. На лице его осталась злобная усмешка: так после выстрела остается пороховая гарь.
Пожав плечами, он достал из-за ящичка с картотекой коробку с сигаретами и придвинул к моему краю стола.
– Значит, не любовь, – сказал я. – Я пытаюсь понять вас. Вы, врач с дипломом Сорбонны, ведете дешевую мелкую практику в дешевом мерзком городишке. Я хорошо знаю Бэй-Сити. Так почему же вы живете здесь? Почему общаетесь с людьми вроде Клозена? За что вы получили срок, доктор?
Наркотики, аборты или, может быть, были врачом у гангстеров в каком-нибудь восточном городе?
– Например, в каком? – Он чуть заметно улыбнулся.
– Например, в Кливленде.
– Весьма нелепое предположение, мой друг. – Голос его теперь был ледяным.
– Нелепее некуда, – согласился я. – Но человек с весьма ограниченным умом, вроде моего, всегда старается привести в систему известные ему факты. Зачастую эта система оказывается ошибочной, но у меня это профессиональное заболевание. Если вы согласны выслушать, у меня получается вот что.
– Я слушаю.
Он снова взял нож и легонько ткнул им в книгу регистрации.
– Вы знали Клозена. Его профессионально убили пешней, как раз в то время, когда я находился в том доме и разговаривал наверху с мошенником по имени Хикс. Хикс спешно покинул дом и вырвал из регистрационной книги страницу, где был записан Оррин Квест. В тот же день Хикса прикончили пешней в Лос-Анджелесе. Комнату его обыскивала женщина, приехавшая кое-что у него выкупить. Но не нашла. У меня оказалось больше времени для поисков.
Вещь эта досталась мне. Предположение первое. Клозен и Хикс убиты одним и тем же человеком, не обязательно по одной и той же причине. Хикс – потому что вторгся в рэкет этого человека и вытеснил его. Клозен – потому что был пьян, несдержан на язык и мог знать, кому на руку смерть Хикса. Ну как, интересно?
– Для меня – ничуть, – ответил доктор Лагарди.
– Однако вы слушаете. Видимо, дело просто в хороших манерах. Ладно. И чем же я завладел? Фотографией киноактрисы и кливлендского экс-гангстера, теперь владельца ресторана в Голливуде и так далее, обедающих вместе в определенный день. Тот самый, когда прежний сообщник этого кливлендского экс-гангстера был застрелен в Лос-Анджелесе на Франклин-авеню, а кливлендскому экс-гангстеру полагалось находиться в окружной тюрьме.
Почему он оказался в тюрьме? Потому, что в полицию сообщили, кто он такой, а лос-анджелесские полицейские, как бы их ни бранили, всеми силами стараются изгнать гангстеров с востока из своего города. Кто сообщил?
Арестованный сам донес на себя, потому что экс-сообщник доставлял ему неприятности, и его нужно было убрать, а пребывание в тюрьме создавало прекрасное алиби.
– Фантастично. – Доктор Лагарди устало улыбнулся. – В высшей степени.
– Конечно. Дальше будет еще фантастичней. Полицейские ни в чем не смогли уличить экс-гангстера. Кливлендская полиция и ухом не повела.
Лос-анджелесские полицейские освободили его. Но если бы они видели эту фотографию, то освобождать бы его не стали. Таким образом, снимок представляет собой великолепный материал для шантажа, во-первых, кливлендского экс-гангстера, если это действительно он; во-вторых, киноактрисы, потому что она была в его обществе на людях. Толковый человек мог бы нажить на этом снимке состояние. Хикс оказался недостаточно толковым. Абзац. Второе предположение: Оррин Квест, парень, которого я ищу, сделал этот снимок «контаксом» или «лейкой» без вспышки, незаметно для тех, кого он снимал. У Квеста есть «лейка», и он любит делать подобные вещи. В данном случае, разумеется, главным мотивом у него был мотив коммерческий. Вопрос в том, как он получил возможность сделать этот снимок? Ответ – он брат этой киноактрисы. Поэтому вполне мог подойти и заговорить с ней. Квест лишился работы, нуждался в деньгах. Вполне возможно, что она дала ему денег и потребовала держаться от нее подальше.
Ей не хотелось общаться с членами своей семьи. Все это по-прежнему в высшей степени фантастично, а, доктор?
Лагарди угрюмо глянул на меня.
– Не знаю, – медленно произнес он. – История начинает казаться правдоподобной. Но почему вы делитесь со мной этими довольно опасными сведениями?
Он достал из коробки сигарету и небрежно бросил мне. Я поймал ее и осмотрел. Египетская, овальная, плотно набитая, слишком крепкая для меня.
Я не стал закуривать и, держа сигарету между пальцами, глядел в его темные печальные глаза. Он закурил и нервно выпустил дым.
– Чтобы перейти к вашей роли в этой истории, – сказал я. – Вы знали Клозена. По вашим словам, как пациента. Узнав, что я частный детектив, он тут же стал звонить вам. Но был слишком пьян, и разговора не получилось. Я запомнил номер и впоследствии сообщил вам о его смерти. Почему? Будь вы здесь совершенно ни при чем, то обязательно бы позвонили в полицию. Вы не стали звонить. Почему? Вы знали Клозена, могли знать и кое-кого из жильцов того дома. Ни доказать, ни опровергнуть этого нельзя. Абзац. Предположение третье: вы знали Хикса, или Оррина Квеста, или обоих. Лос-анджелесские полицейские не разоблачили кливлендского экс-гангстера – давайте воспользуемся его новым именем и будем называть Стилгрейвом. Но кто-то способен это сделать – если из-за этого снимка стоит убивать людей. Вы когда-нибудь практиковали в Кливленде, доктор?
– Разумеется, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Вы пьянствовали? – неторопливо спросил доктор.
– Я опьянялся только духами «шанель» номер пять, легким сиянием прекрасных ног и насмешливым заигрыванием темно-синих глаз. Такими безобидными вещами.
Доктор стал выглядеть еще печальнее.
– Женщины могут ужасно обессилить мужчину, разве не так? – сказал он.
– Клозен?
– Безнадежный алкоголик. Возможно, вы знаете, что они собой представляют. Пьют, пьют и не едят. Недостаток витаминов постепенно вызывает симптомы белой горячки. Для них нужно только одно. – Он обернулся и взглянул на стерилизатор. – Иглы и опять иглы. От этого я чувствую себя дрянью. Я выпускник Сорбонны. Но практикую здесь, среди мелких грязных людишек в мелком грязном городишке.
– Почему?
– Из-за одного случая несколько лет назад – в другом городе. Не задавайте слишком много вопросов, мистер Марлоу.
– Клозен обращался к вам по имени.
– Так принято у людей определенного класса. Особенно у бывших актеров.
И бывших мошенников.
– О, – сказал я.
– Это все, что вы можете сказать?
– Все.
– В таком случае визит полицейских беспокоит вас не из-за Клозена. Вы боитесь той истории, случившейся давным-давно в другом городе. Может быть, это даже любовь.
– Любовь?
Доктор медленно уронил это слово, будто оно было ему неприятно. На лице его осталась злобная усмешка: так после выстрела остается пороховая гарь.
Пожав плечами, он достал из-за ящичка с картотекой коробку с сигаретами и придвинул к моему краю стола.
– Значит, не любовь, – сказал я. – Я пытаюсь понять вас. Вы, врач с дипломом Сорбонны, ведете дешевую мелкую практику в дешевом мерзком городишке. Я хорошо знаю Бэй-Сити. Так почему же вы живете здесь? Почему общаетесь с людьми вроде Клозена? За что вы получили срок, доктор?
Наркотики, аборты или, может быть, были врачом у гангстеров в каком-нибудь восточном городе?
– Например, в каком? – Он чуть заметно улыбнулся.
– Например, в Кливленде.
– Весьма нелепое предположение, мой друг. – Голос его теперь был ледяным.
– Нелепее некуда, – согласился я. – Но человек с весьма ограниченным умом, вроде моего, всегда старается привести в систему известные ему факты. Зачастую эта система оказывается ошибочной, но у меня это профессиональное заболевание. Если вы согласны выслушать, у меня получается вот что.
– Я слушаю.
Он снова взял нож и легонько ткнул им в книгу регистрации.
– Вы знали Клозена. Его профессионально убили пешней, как раз в то время, когда я находился в том доме и разговаривал наверху с мошенником по имени Хикс. Хикс спешно покинул дом и вырвал из регистрационной книги страницу, где был записан Оррин Квест. В тот же день Хикса прикончили пешней в Лос-Анджелесе. Комнату его обыскивала женщина, приехавшая кое-что у него выкупить. Но не нашла. У меня оказалось больше времени для поисков.
Вещь эта досталась мне. Предположение первое. Клозен и Хикс убиты одним и тем же человеком, не обязательно по одной и той же причине. Хикс – потому что вторгся в рэкет этого человека и вытеснил его. Клозен – потому что был пьян, несдержан на язык и мог знать, кому на руку смерть Хикса. Ну как, интересно?
– Для меня – ничуть, – ответил доктор Лагарди.
– Однако вы слушаете. Видимо, дело просто в хороших манерах. Ладно. И чем же я завладел? Фотографией киноактрисы и кливлендского экс-гангстера, теперь владельца ресторана в Голливуде и так далее, обедающих вместе в определенный день. Тот самый, когда прежний сообщник этого кливлендского экс-гангстера был застрелен в Лос-Анджелесе на Франклин-авеню, а кливлендскому экс-гангстеру полагалось находиться в окружной тюрьме.
Почему он оказался в тюрьме? Потому, что в полицию сообщили, кто он такой, а лос-анджелесские полицейские, как бы их ни бранили, всеми силами стараются изгнать гангстеров с востока из своего города. Кто сообщил?
Арестованный сам донес на себя, потому что экс-сообщник доставлял ему неприятности, и его нужно было убрать, а пребывание в тюрьме создавало прекрасное алиби.
– Фантастично. – Доктор Лагарди устало улыбнулся. – В высшей степени.
– Конечно. Дальше будет еще фантастичней. Полицейские ни в чем не смогли уличить экс-гангстера. Кливлендская полиция и ухом не повела.
Лос-анджелесские полицейские освободили его. Но если бы они видели эту фотографию, то освобождать бы его не стали. Таким образом, снимок представляет собой великолепный материал для шантажа, во-первых, кливлендского экс-гангстера, если это действительно он; во-вторых, киноактрисы, потому что она была в его обществе на людях. Толковый человек мог бы нажить на этом снимке состояние. Хикс оказался недостаточно толковым. Абзац. Второе предположение: Оррин Квест, парень, которого я ищу, сделал этот снимок «контаксом» или «лейкой» без вспышки, незаметно для тех, кого он снимал. У Квеста есть «лейка», и он любит делать подобные вещи. В данном случае, разумеется, главным мотивом у него был мотив коммерческий. Вопрос в том, как он получил возможность сделать этот снимок? Ответ – он брат этой киноактрисы. Поэтому вполне мог подойти и заговорить с ней. Квест лишился работы, нуждался в деньгах. Вполне возможно, что она дала ему денег и потребовала держаться от нее подальше.
Ей не хотелось общаться с членами своей семьи. Все это по-прежнему в высшей степени фантастично, а, доктор?
Лагарди угрюмо глянул на меня.
– Не знаю, – медленно произнес он. – История начинает казаться правдоподобной. Но почему вы делитесь со мной этими довольно опасными сведениями?
Он достал из коробки сигарету и небрежно бросил мне. Я поймал ее и осмотрел. Египетская, овальная, плотно набитая, слишком крепкая для меня.
Я не стал закуривать и, держа сигарету между пальцами, глядел в его темные печальные глаза. Он закурил и нервно выпустил дым.
– Чтобы перейти к вашей роли в этой истории, – сказал я. – Вы знали Клозена. По вашим словам, как пациента. Узнав, что я частный детектив, он тут же стал звонить вам. Но был слишком пьян, и разговора не получилось. Я запомнил номер и впоследствии сообщил вам о его смерти. Почему? Будь вы здесь совершенно ни при чем, то обязательно бы позвонили в полицию. Вы не стали звонить. Почему? Вы знали Клозена, могли знать и кое-кого из жильцов того дома. Ни доказать, ни опровергнуть этого нельзя. Абзац. Предположение третье: вы знали Хикса, или Оррина Квеста, или обоих. Лос-анджелесские полицейские не разоблачили кливлендского экс-гангстера – давайте воспользуемся его новым именем и будем называть Стилгрейвом. Но кто-то способен это сделать – если из-за этого снимка стоит убивать людей. Вы когда-нибудь практиковали в Кливленде, доктор?
– Разумеется, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61