Меня и это не тронуло. На следующий день он совсем разнуздался — финансирует уже все развлечения, в том числе и мои. Такие святотатственные слова с трудом процедил, давился ими, как сырой картошкой, но обязательство принял.
Я по-прежнему не реагировала должным образом и не ценила оказанной чести. Дело происходило на пляже — только здесь имел возможность меня застать, нигде больше с ним не встречалась, я сидела в шезлонге, он рядом на моем полотенце. Когда я снова отказалась, он с презрением заявил;
— Non abbiate temperamento in Polonia.
Ах ты!.. Ну, я тебе покажу! Сидит рыжая скотина на моем полотенце, и ещё оскорбления, я тебе, псяк-рёв, покажу temperamento in Polonia!..
Я вскочила с шезлонга, какое вскочила — взвилась. Топая ногами, я на всех возможных языках выкрикивала оскорбления, какие только пришли на ум.
— Non voglio una passaggiata in more! — орала я на весь пляж. — Non voglio Taormina by night! Non voglio amore con te!!!
Закончила я литанию на тему, чего я от него не хочу, презрительным выкриком «Пошёл вон, сопляк!!!», от коего эхо прокатилось, думается, до Африки. Мёртвая тишина воцарилась на пляже во время спектакля, все морды со всех заливчиков повернулись в нашу сторону, обожатель наконец оскорбился. Сообщил, что я non gentila, и удалился. Оскорбился он даже не на скандал, скандал, возможно, ему понравился, но скандал был публичный, и вся Таормина узнала, что он не имел успеха.
В довершение всего я оперировала любимым польским словом, которое не цитирую, сознаюсь, итальянцы могли понять это слово по-разному. Возможно, их заинтересовало, о чем таком кривом шла речь, в любом случае это не походило на рекламу.
Лавры я пожинала колоссальные и патриотизм продемонстрировала. Полпляжа прилетело ко мне с пламенной улыбкой на морде, трясли мне руку и восклицали с великим признанием:
— Temperamento polonico — temperamento siciliano!
Вот как спасается честь Отечества!
Значительно хуже обстояло дело с другим поклонником. Врач-педиатр, маленький, хромой, но ужасно симпатичный, увы, кроме внешности имел ещё один недостаток — умопомрачительно смердел козлом. Козла мне, правда, нюхать не доводилось, но запах несомненно был козлиный. Когда он возил меня на машине по всему острову, приходилось постоянно опускать все стекла, а за столиком садиться так, чтобы ветер дул в его сторону.
Он тоже влюбился насмерть и, когда я уезжала, заливался слезами. На память презентовал мне четыре кило плодов опунции. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь пробовал плоды опунции, поэтому опишу их. По форме похожи на киви, но крупнее, красные или жёлтые, мякоть сладкая, сочная, с маленькими зёрнышками, но не в этом дело. Сверху плоды покрыты кустиками микроскопических иголочек, Боже упаси взять их голыми руками. Конец песне: невидимые иголки потом приходится выковыривать с лупой целыми неделями. Есть плоды полагается на тарелке вилкой и ножом, сперва освободив их от колючей кожицы.
Такой подарок я получила потому, что мы то и дело говорили про кактусы. С глубоким волнением через двадцать пять лет, второй раз в жизни, я увидела в рыночных рядах плоды лотоса. Четверть века назад, во время оккупации, такие плоды однажды привёз мой отец, непонятно откуда, я пребывала в безграничном восхищении. Похожие на помидоры, сладкие, сочные, без косточки, с терпкой кожицей, которую тоже можно съесть, — я была в полном упоении и запомнила их на всю жизнь, мечтала о том, чтобы ещё раз попробовать этакое чудо. И вот наткнулась на них в Таормине, больше нигде не встречала, якобы этот lotus или lothus (слово так и не собралась проверить) — тоже какой-то вид кактуса. В итоге, значит, всевозможные плоды кактусов сопровождали меня всю жизнь.
Заплаканный поклонник одарил меня опунциями в последнюю минуту, и кулёк я довезла до Копенгагена. В полёте отличилась небывалой географической эрудицией, мы летели днём, над облаками, и вдруг я увидела вздымавшиеся из облаков идеально правильные пирамиды— Я задумалась: как же их построили? На такой высоте столь совершённые геометрические фигуры и на чем же они установлены?.. Потом сообразила: летели мы над Альпами и рассматривала я горные вершины.
Опунцию я притащила в мастерскую, и все коллеги по очереди умоляли меня подарить им ещё хоть парочку: ждут гостей, а развлечение с этими плодами просто отличное. Я охотно раздавала — четыре килограмма таки много.
Там же, в Таормине, в гостинице «Минерва», я открыла в себе ужасающий изъян: вредный, угнетающий и… не поддающийся искоренению. Выяснилось, что я не способна украсть. Кошмар! Я вовсе не шучу, до сих пор не могу себе простить. В гостинице на столиках расставляли пепельницы небывалой красоты, а пунктик на пепельницах уже захватил меня с потрохами, из чего эти пепельницы сделаны, представляла — нечто подобное Люцина привезла из Канады, керамика с металлом, индейские изделия, глину смешивали с какими-то рудами, и получалась прелесть. Страстно и неудержимо мне хотелось похитить хотя бы одну из них. Взять и украсть. Мне никто не мешал, гостиница после завтрака пустела, вокруг ни души, а я торчала у столика, на котором высилась целая башня вожделенных изделий, перебирала пепельницы, где-то под ложечкой подсасывало. Пепельницы дешёвые, сопру одну и оставлю большие чаевые. И шиш: руку парализовало, стояла столб столбом без толку, пожалуй, с четверть часа. Удалилась без трофея, тяжко переживая собственную бездарность и запоздалые претензии к семейству за идиотское воспитание.
А в принципе Таормина благотворно сказалась на мне. Ещё некоторые развлечения пережила на границе: поехала я по пятидневной транзитной визе, а тур продолжался восемь дней. Уже при въезде стоял крик: signorina, cinque giorni, otto giorni, — надо идти к carabinieri, дабы продлить визу, ладно, пойду, продлю. Ещё чего — никуда не пошла, так и разбежалась терять время на идиотизм. При отъезде, разумеется, началось все сызнова. Я разозлилась и коварно предложила:
— Molo belіa Italia. Jo posso restare e piu!
Не захотели оставить меня в прекрасной Италии подольше, на том и примирились, и я уехала беспрепятственно.
Опять-таки отступление само напрашивается.
В сущности, я люблю таможенников и всякие пограничные службы. Мне их работа представляется в высшей степени интересной, и всегда испытывала к ним одни только симпатии и никаких претензий. Алиция же как раз наоборот, ненавидит мундирные службы, а я давно уже начала подозревать, подобные чувства от человека излучаются, радируют вопреки его желаниям и намерениям. И точно: меня не проверяли никогда, у Алиции же таможенник из куска ткани на юбку вытаскивал нитку продольную и поперечную, дабы проверить сорт материи.
Отправившись в Италию, она повторила мой номер — взяла пятидневную визу на восьмидневную экскурсию. У меня все кончилось благополучно, Алицию же завернули с границы и велели искать во Франции итальянское консульство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92