Дак я тут ничего не понимаю.
Судья.
Что ещё свидетель имеет сообщить?
Мужичонка (глубоко задумавшись.)
А как бы мне деньги на дорогу?..
Дамы, выступавшие в суде, в общем и целом были весьма колоритны. Невеста дефилировала в причёске огромной начёсанной пирамидой, экс-конкубина отличалась сексапилом, Стефча же, девушка весьма дородная, одним взмахом руки могла любого насильника отправить к праотцам. Никто нормальный не усмотрел бы изнасилования в её попытке доказать свою девственность. Однако в ход пошли закулисные интересы. Защитник, жертвуя собой, решился на интимную исповедь:
— Высокий суд, я провёл опыт с собственной женой. Одной рукой держал её, а второй снимал брюки, велев ей вырываться. Так вот, возможно что-нибудь одно: либо жена вырывается и убегает, либо брюки не снимешь…
…И все-таки Климчаку влепили полгода — весь срок, который он отсидел до суда. Войтек пари выиграл. Разумеется, была апелляция, но опять судью отыскали старого хрыча и полного дебила — я обалдела, казалось, дебильнее первого судьи найти невозможно. Смилуйся Господи над нашим оплотом Речи Посполитой!
Дабы избежать недоразумений, сообщаю: в принципе я на стороне женщин, которые, как правило, несут все последствия амурных похождений. Но в иных случаях, однако, допускаю невинность несправедливо обвинённых мужчин — у баб порой такие дьявольские сюжетцы в голове закручиваются… А в целом на вышеприведённом примере всячески порицаю правосудие, как таковое, об уголовном же кодексе выскажусь в самом конце.
* * *
В мастерской на меня вдруг свалилось дело с гаражами под Дворцом культуры. Я была «за», и мы с Эвой провели обследование подвалов и подземелий. Честно говоря, в мои обязанности вовсе не входило самой ползать по кучам грунта в резиновых сапогах, рабочем халате и с шахтёрской лампой, этим мог заняться кто-нибудь другой, но я люблю обследование, а гаражи просто меня заинтересовали. Мы выполнили работу, все было за то, чтобы гаражи строить, после чего собралась комиссия по утверждению инвестиционных проектов, состоявшая из девяти вялых хрычей, порешили: гаражи вовсе не нужны. На кой черт? Машины в центр можно и не пускать, а если уж ездят, нечего им останавливаться, и привет. Я готова прозакладывать все сокровища мира, ни один из этих тупых маразматиков в жизни не сидел за рулём. К счастью, в это время я уехала и не понеслась как разъярённая фурия выяснять отношения.
Ситуация в моем собственном доме складывалась невыносимая. Войтек вёл себя скандально, одновременно декларируя великие чувства ко мне. Может статься, и питал таковые, да уж очень они были разнообразны, и я едва от них не очумела. Не имела ни времени, ни охоты на эту партизанскую войну, им ведомую с воодушевлением; нам следовало расстаться если не навсегда, то во всяком случае на время, и я обдумывала, не поехать ли на работу куда-нибудь в провинцию. По ходу размышлений пришло в голову, а почему бы не поехать в более привлекательное место, нежели, к примеру, Великая Роспша, есть ведь на свете Париж, Монреаль, Копенгаген…
Париж накрылся ещё раньше из-за Ирэны и нежелания Соланж. Монреаль тоже отпал почти сразу — подвела Тереса. Не помню, что там затевалось, олимпиада не подходит, может, какие другие спортивные игры, а может, и всемирная выставка, во всяком случае работы для архитекторов хватало, кое-кто из приятелей уже там сидел, соблазняли и меня, дело стало за приглашением. Место работы ожидало. На моё письмо Тереса ответила исключительно предостережениями, поучениями и явным нежеланием, до сего дня ни я, ни она не понимаем, почему она так испугалась перспективы моего приезда в Канаду, переписка продолжалась долго, и работу на гипотетической выставке черти взяли. Остался Копенгаген.
Написала я Алиции отчаянное письмо, умоляя о приглашении, приглашение получила молниеносно. Возможно, Алиция спасла мне жизнь, а уж свободу несомненно, так как я почитала своим долгом убить Войтека во что бы то ни стало. В состоянии аффекта, конечно, но отсидеть пришлось бы изрядно. Из двух зол лучшее — уехать, бросив детей, тем более что Ежи исполнилось шестнадцать лет, парень был абсолютно самостоятельный, а Роберт остался под надзором семейства.
Уехала я на две недели, имея на тот момент двадцать две тысячи злотых долгу, а на ногах последние туфли, у которых отлетал каблук. В письме попросила Алицию принести на вокзал какую-нибудь обувь — вдруг каблук не выдержит и приеду босая, а носили мы один размер. Деньги за книги и фильм уже иссякли, а писать новые Войтек мешал всеми силами…
— Не желаю видеть такое выражение лица! — заявлял, когда я садилась за машинку. — Для меня у тебя такого выражения морды не бывает. Вот и испорчу тебе это настроение!
И портил. Я и сейчас вовсе не удивляюсь, что убийство считала единственным выходом. А сколько тогда этих преступлений обдумала!
Платила я за все, с чёртовой «шкодой» в том числе. Дети имели нестандартные размеры, и готовые вещи им не подходили. Роберт был слишком толстый, а Ежи слишком высокий, и все приходилось шить на заказ. Пальто, свитер вроде бы можно удлинить, а какой толк, когда рукава едва прикрывают локти. Семейство меня добивало — обеды для детей тоже стоили немало, короче, и думать не приходится, что моё весёлое расположение духа обусловлено было лёгкой жизнью. Все как раз наоборот.
С собой вывезла контрабанду в виде восемнадцати долларов с грошами плюс пять легальных и в купе сбросила сумочку таможеннику на голову — занимала, естественно, верхнее место, а он внезапно меня разбудил. Таможенник вежливо подобрал под скамейками разные мелочи, в том числе и фольговый пакетик с долларами, что меня ни в малейшей степени не смутило — просто совершенно забыла про эти доллары. Доехала до ГДР, села на датский паром в Варнемюнде и очутилась совсем в ином мире.
Сам воздух казался насыщенным чем-то таким, что не поддаётся определению, но что сотворило чудо — я почувствовала себя человеком. Личностью, а не составной частью массы, к тому же личностью, имеющей все возможные права. Могла делать, что мне нравится, и никто не запрещал, даже не интересовался зачем и почему. Могла позволить себе любые прихоти и капризы. Я ничего не делала, и вообще ничего не происходило особенного, но сама атмосфера наполняла меня блаженством.
Алиция про обувь, естественно, забыла, но мой каблук выдержал. Опоздала она на вокзал всего на пять минут, и, приняв во внимание мой багаж, мы поехали на Sanct Annae Plads, то есть на площадь Святой Анны, в такси. И в самом деле, я ничего не наврала, мы жили в прачечной у господина и госпожи фон Розен, на пятом этаже без лифта, с уборной на первом этаже.
А теперь прошу перечитать "Крокодила из страны Шарлотты" — в копенгагенской части там описана одна только правда и ничего, кроме правды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92