Обычно крановщик сам нажимал на кнопки, но Ролли тоже научился ими манипулировать.
Третий член бригады монтажников — в данном случае негр с волосами, подстриженными шаром, — переходил с одного участка на другой, помогая то одному, то другому по мере надобности.
Хотя бригада работала проворно, двигатели ставили на место с большой осторожностью, тщательно проверяя, прежде чем нажать на кнопку “вниз”, чтобы не отдавить кому-либо руки.
Случалось, что бензиновые и воздушные шланги двигателя цеплялись за переднюю подвеску шасси. Приходилось на какой-то миг прерывать работу — тогда парень с густой копной волос лез под двигатель и распутывал шланги. Вот и сейчас он нырнул под двигатель. А Ролли и монтажник-крановщик стояли в стороне.
И тут Ролли, внимательно следивший за происходящим, улучил момент и словно невзначай нажал на кнопку “вниз”. Раздалось тяжелое, гулкое “бух” — это полутонный двигатель с коробкой передач лег на свое место. Ролли отпустил кнопку и незаметно отскочил в сторону.
На какую-то долю секунды негр с волосами, подстриженными шаром, замер, словно завороженный глядя на свою руку: пальцы лежали под двигателем. Потом он взвыл — еще и еще; это был душераздирающий, безумный вопль боли и ужаса, перекрывший все прочие звуки вокруг, так что даже те, кто работал в пятидесяти ярдах от места происшествия, подняли голову и вытянули шею. Негр все вопил — жутко, безостановочно. Наконец кто-то догадался нажать кнопку аварийной остановки конвейера, потом кнопку “вверх”. Двигатель пополз вверх, и стоявшие рядом с ужасом увидели месиво из костей и крови, которое всего несколько секунд назад было пальцами человеческой руки. Ноги у пострадавшего подкосились. Двое рабочих подхватили его, а он, обливаясь слезами, выл — диким, нечеловеческим голосом. Еще какой-то рабочий с посеревшим лицом поддерживал покалеченную руку. Когда кровь была смыта, конвейер снова включили.
Изувеченного рабочего между тем унесли на носилках — он еще какое-то время продолжал кричать, пока не успокоился под действием морфия, который впрыснула ему сестра, срочно вызванная из медицинского пункта при заводе. Она наложила на разможженную руку временную повязку; когда она выпрямилась и пошла рядом с носилками к выходу, где уже ждала “скорая помощь”, белый халат ее оказался весь в пятнах крови.
Никто из рабочих не смотрел на Ролли.
Через несколько минут, во время обеденного перерыва, Фрэнк Паркленд и человек, отвечающий за технику безопасности, учинили допрос очевидцам. Здесь же был и представитель профсоюза.
— Как же все это произошло? — спрашивали они. Но никто толком ничего не знал. А те, кто мог бы знать, утверждали, что в тот самый момент они смотрели в другую сторону.
— Что-то тут не так, — сказал Паркленд, глядя в упор на Ролли Найта. — Кто-то наверняка должен был видеть.
— А кто нажал на кнопку? — спросил человек, отвечающий за технику безопасности.
Ответа не последовало. Рабочие лишь смущенно переступали с ноги на ногу, глядя куда-то в сторону.
— И все же кто-то это сделал, — сказал Фрэнк Паркленд. — Кто же?
Снова молчание.
Тогда заговорил монтажник-крановщик. Казалось, он за это время постарел и поседел, от пота его короткие волосы прилипли к коже.
— Наверно, это сделал я. Должно быть, я нажал на кнопку, и двигатель опустился. — И еле слышно добавил:
— Я думал, малый уже вытащил руки.
— Это действительно так? Или ты кого-то покрываешь? — Паркленд снова проницательно посмотрел на Ролли Найта.
— Да, так. — В голосе рабочего-крановщика звучала уверенность. Он поднял голову, и взгляд его встретился с глазами мастера. — Ничего не поделаешь — несчастный случай. Мне очень жаль.
— Еще бы не жаль, — сказал человек, отвечающий за технику безопасности. — Это стоило парню руки. А кроме того, посмотри сюда! — И он указал на доску, где значилось:
ЭТОТ ЗАВОД ПРОРАБОТАЛ
1.897.560 ЧЕЛОВЕКО-ЧАСОВ
БЕЗ ЕДИНОГО НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ
— А теперь придется все начинать с нуля, — с горечью продолжал он. Судя по всему, именно это было для него главным.
После того, что сказал крановщик, напряженная атмосфера в цехе несколько разрядилась.
— А что ему теперь будет? — спросил кто-то.
— Раз это несчастный случай, то и наказывать некого, — сказал представитель профсоюза. И добавил, обращаясь к Паркленду и человеку, отвечающему за технику безопасности:
— Но условия работы на этом участке явно не отвечают требованиям безопасности. Надо принять срочные меры, а то мы запретим людям здесь работать.
— Да не горячись ты так, — попробовал его успокоить Паркленд. — Это еще надо доказать.
— Ведь когда утром вылезаешь из постели, это тоже небезопасно, — заметил человек, отвечающий за технику безопасности. — Особенно если вылезать закрыв глаза. — Он бросил сердитый взгляд на крановщика, и вся тройка, продолжая препираться, двинулась прочь от конвейера.
Все, кого расспрашивали, вернулись на свои рабочие места; пострадавшего рабочего заменили другим, который страшно нервничал, опасаясь, как бы ему тоже не придавило руки.
С тех пор, хотя Ролли Найту не сказали ни слова, никто больше ему не докучал. И он знал почему. Хотя люди, находившиеся поблизости, и утверждали, что ничего не видели, они прекрасно понимали, что произошло, поэтому за Ролли утвердилась репутация человека, с которым лучше не связываться.
Сначала от одного вида раздавленной, окровавленной руки своего мучителя Ролли тоже стало жутко, и его чуть не стошнило. Но как только изувеченного рабочего унесли, сразу притупилась и острота происшедшего, а так как подолгу о чем-либо размышлять было не в характере Ролли, уже на следующий рабочий день — а между этими двумя днями был уик-энд — он считал происшествие для себя исчерпанным. Впрочем, так оно и было. Последствий Ролли не боялся. Он чувствовал, что, каковы бы ни были законы джунглей, с точки зрения примитивной справедливости правда на его стороне, — понимали это и другие, включая монтажника-крановщика, который выгородил его.
Однако это происшествие имело и другие последствия.
Когда кто-то оказывается в центре внимания, о нем все начинают говорить, и вот по заводу уже поползли слухи о том, что у Ролли была судимость. Но это ему нисколько не повредило — скорее наоборот: по крайней мере молодежь стала смотреть на Ролли как на героя.
— Говорят, ты отбарабанил большой срок? — обратился к нему один девятнадцатилетний парнишка. — Ну, и ты, конечно, заставил этих белых свиней побегать, прежде чем они сцапали тебя, да?
Другой спросил:
— Ты, наверное, оружие с собой носишь?
Хотя Ролли знал, что многие рабочие на заводе не расстаются с оружием под предлогом защиты от нападений в туалетах или на стоянках автомашин, сам он оружия не носил, понимая, какой при его судимостях он может получить срок, если это обнаружат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Третий член бригады монтажников — в данном случае негр с волосами, подстриженными шаром, — переходил с одного участка на другой, помогая то одному, то другому по мере надобности.
Хотя бригада работала проворно, двигатели ставили на место с большой осторожностью, тщательно проверяя, прежде чем нажать на кнопку “вниз”, чтобы не отдавить кому-либо руки.
Случалось, что бензиновые и воздушные шланги двигателя цеплялись за переднюю подвеску шасси. Приходилось на какой-то миг прерывать работу — тогда парень с густой копной волос лез под двигатель и распутывал шланги. Вот и сейчас он нырнул под двигатель. А Ролли и монтажник-крановщик стояли в стороне.
И тут Ролли, внимательно следивший за происходящим, улучил момент и словно невзначай нажал на кнопку “вниз”. Раздалось тяжелое, гулкое “бух” — это полутонный двигатель с коробкой передач лег на свое место. Ролли отпустил кнопку и незаметно отскочил в сторону.
На какую-то долю секунды негр с волосами, подстриженными шаром, замер, словно завороженный глядя на свою руку: пальцы лежали под двигателем. Потом он взвыл — еще и еще; это был душераздирающий, безумный вопль боли и ужаса, перекрывший все прочие звуки вокруг, так что даже те, кто работал в пятидесяти ярдах от места происшествия, подняли голову и вытянули шею. Негр все вопил — жутко, безостановочно. Наконец кто-то догадался нажать кнопку аварийной остановки конвейера, потом кнопку “вверх”. Двигатель пополз вверх, и стоявшие рядом с ужасом увидели месиво из костей и крови, которое всего несколько секунд назад было пальцами человеческой руки. Ноги у пострадавшего подкосились. Двое рабочих подхватили его, а он, обливаясь слезами, выл — диким, нечеловеческим голосом. Еще какой-то рабочий с посеревшим лицом поддерживал покалеченную руку. Когда кровь была смыта, конвейер снова включили.
Изувеченного рабочего между тем унесли на носилках — он еще какое-то время продолжал кричать, пока не успокоился под действием морфия, который впрыснула ему сестра, срочно вызванная из медицинского пункта при заводе. Она наложила на разможженную руку временную повязку; когда она выпрямилась и пошла рядом с носилками к выходу, где уже ждала “скорая помощь”, белый халат ее оказался весь в пятнах крови.
Никто из рабочих не смотрел на Ролли.
Через несколько минут, во время обеденного перерыва, Фрэнк Паркленд и человек, отвечающий за технику безопасности, учинили допрос очевидцам. Здесь же был и представитель профсоюза.
— Как же все это произошло? — спрашивали они. Но никто толком ничего не знал. А те, кто мог бы знать, утверждали, что в тот самый момент они смотрели в другую сторону.
— Что-то тут не так, — сказал Паркленд, глядя в упор на Ролли Найта. — Кто-то наверняка должен был видеть.
— А кто нажал на кнопку? — спросил человек, отвечающий за технику безопасности.
Ответа не последовало. Рабочие лишь смущенно переступали с ноги на ногу, глядя куда-то в сторону.
— И все же кто-то это сделал, — сказал Фрэнк Паркленд. — Кто же?
Снова молчание.
Тогда заговорил монтажник-крановщик. Казалось, он за это время постарел и поседел, от пота его короткие волосы прилипли к коже.
— Наверно, это сделал я. Должно быть, я нажал на кнопку, и двигатель опустился. — И еле слышно добавил:
— Я думал, малый уже вытащил руки.
— Это действительно так? Или ты кого-то покрываешь? — Паркленд снова проницательно посмотрел на Ролли Найта.
— Да, так. — В голосе рабочего-крановщика звучала уверенность. Он поднял голову, и взгляд его встретился с глазами мастера. — Ничего не поделаешь — несчастный случай. Мне очень жаль.
— Еще бы не жаль, — сказал человек, отвечающий за технику безопасности. — Это стоило парню руки. А кроме того, посмотри сюда! — И он указал на доску, где значилось:
ЭТОТ ЗАВОД ПРОРАБОТАЛ
1.897.560 ЧЕЛОВЕКО-ЧАСОВ
БЕЗ ЕДИНОГО НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ
— А теперь придется все начинать с нуля, — с горечью продолжал он. Судя по всему, именно это было для него главным.
После того, что сказал крановщик, напряженная атмосфера в цехе несколько разрядилась.
— А что ему теперь будет? — спросил кто-то.
— Раз это несчастный случай, то и наказывать некого, — сказал представитель профсоюза. И добавил, обращаясь к Паркленду и человеку, отвечающему за технику безопасности:
— Но условия работы на этом участке явно не отвечают требованиям безопасности. Надо принять срочные меры, а то мы запретим людям здесь работать.
— Да не горячись ты так, — попробовал его успокоить Паркленд. — Это еще надо доказать.
— Ведь когда утром вылезаешь из постели, это тоже небезопасно, — заметил человек, отвечающий за технику безопасности. — Особенно если вылезать закрыв глаза. — Он бросил сердитый взгляд на крановщика, и вся тройка, продолжая препираться, двинулась прочь от конвейера.
Все, кого расспрашивали, вернулись на свои рабочие места; пострадавшего рабочего заменили другим, который страшно нервничал, опасаясь, как бы ему тоже не придавило руки.
С тех пор, хотя Ролли Найту не сказали ни слова, никто больше ему не докучал. И он знал почему. Хотя люди, находившиеся поблизости, и утверждали, что ничего не видели, они прекрасно понимали, что произошло, поэтому за Ролли утвердилась репутация человека, с которым лучше не связываться.
Сначала от одного вида раздавленной, окровавленной руки своего мучителя Ролли тоже стало жутко, и его чуть не стошнило. Но как только изувеченного рабочего унесли, сразу притупилась и острота происшедшего, а так как подолгу о чем-либо размышлять было не в характере Ролли, уже на следующий рабочий день — а между этими двумя днями был уик-энд — он считал происшествие для себя исчерпанным. Впрочем, так оно и было. Последствий Ролли не боялся. Он чувствовал, что, каковы бы ни были законы джунглей, с точки зрения примитивной справедливости правда на его стороне, — понимали это и другие, включая монтажника-крановщика, который выгородил его.
Однако это происшествие имело и другие последствия.
Когда кто-то оказывается в центре внимания, о нем все начинают говорить, и вот по заводу уже поползли слухи о том, что у Ролли была судимость. Но это ему нисколько не повредило — скорее наоборот: по крайней мере молодежь стала смотреть на Ролли как на героя.
— Говорят, ты отбарабанил большой срок? — обратился к нему один девятнадцатилетний парнишка. — Ну, и ты, конечно, заставил этих белых свиней побегать, прежде чем они сцапали тебя, да?
Другой спросил:
— Ты, наверное, оружие с собой носишь?
Хотя Ролли знал, что многие рабочие на заводе не расстаются с оружием под предлогом защиты от нападений в туалетах или на стоянках автомашин, сам он оружия не носил, понимая, какой при его судимостях он может получить срок, если это обнаружат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132