– Значит, это первый инфекционный невроз в моей практике, – полушутя-полурассерженно произнес Мэнни. – Но ведь, Бог свидетель, у нас самая настоящая эпидемия. Если так и дальше пойдет, нам придется нищенствовать, мы же понятия не имеем, что делать с этими людьми. Так, Чарли? – Он оглянулся через плечо на Кармайкла, который сидел за рулем.
Тот едва заметно нахмурился. Кармайкл человек чванливый, несколько церемонный, а у Мэнни светлая голова.
– Весьма необычная последовательность случаев, – рассудительно подытожил Кармайкл.
– Конечно, – заметил я, – психиатрия еще в детском возрасте. Это недоношенное приемное дитя медицины, и вполне естественно, что вы оба не в состоянии…
– Хватит глупостей, Майлз, эти случаи загнали меня в безвыходное положение. – Мэнни задумчиво смотрел на меня, затягиваясь дымом и прищуривая глаза. – Хотите знать, что я сказал бы о любом из этих случаев, если бы это не было абсолютно невозможно? Я сказал бы, что это никакая не мания. По всем признакам, какие мне известны, эта Ленц, например, вовсе не невротичка. По крайней мере, сейчас. Я бы сказал, что она совсем не по моей части, что ее беспокойство обусловлено внешними и реальными причинами. Я бы сказал, судя, конечно, по поведению больной, что она права и что ее дядя на самом деле ей не дядя. За одним-единственным исключением – этого не может быть.
Мэнни выбросил сигарету и раздавил ее носком ботинка. Потом он вопросительно посмотрел на меня и добавил:
– Но столь же невозможно, чтобы целых девять жителей Санта-Миры одновременно постигла абсолютная идентичная мания. Правда, Чарли? Однако похоже на то, что именно так и случилось.
Кармайкл не ответил, и некоторое время все молчали. Потом Эд Перси вздохнул и произнес:
– Сегодня под вечер явился еще один. Мужчина под пятьдесят. Я его лечу много лет. У него взрослая дочь. Теперь это не его дочь, говорит он. Тот же случай. – Он пожал плечами и обратился к сидящим впереди:
– Направить его к кому-нибудь из вас, ребята?
Некоторое время никто не отвечал. Потом Мэнни отозвался:
– Не знаю. Делай, как хочешь. Если этот такой же, как и другие, я ничем не смогу помочь. Может, Чарли не испытывает такой беспомощности.
Кармайкл сказал:
– Можешь направить его ко мне, я сделаю, что смогу. Но Мэнни прав, это, конечно, не ординарные случаи мании.
– Или чего-то еще, – добавил Мэнни.
– А не попробовать ли кровопускание? – поинтересовался я.
– И это можно, – согласился Мэнни.
Настало время заходить. Мы направились в зал. Собрание было не менее интересным, чем обычно: мы выслушали бестолковый и скучный доклад какого-то профессора, и мне ужасно захотелось к Бекки, или домой, или хотя бы в кино. После собрания мы с Мэнни еще немного поговорили, стоя в темноте возле моей машины, но тема была исчерпана, Мэнни подытожил:
– Ну, что ж, будем держать связь, да, Майлз? Это дело нужно раскусить.
Я согласился, сел в машину и поехал домой.
На прошлой неделе мы виделись с Бекки чуть ли не через день, но не потому, что между нами завязывался роман. Просто это было лучше, чем вертеться в бассейне, раскладывать пасьянс или собирать марки. С ней было приятно и удобно провести вечер-другой, ничего более, и меня это вполне устраивало. В среду вечером я заехал за ней, и мы решили пойти в кино. Я позвонил на телефонную станцию, сказал девушке, что еду в «Секвойю», и добавил, что бросаю практику и начну делать подпольные аборты, а ее приглашаю стать моей первой пациенткой, и она весело хихикнула. Потом мы с Бекки пошли к машине.
– Вид у тебя прямо-таки роскошный, – сказал я Бекки, когда мы приблизились к «форду», стоявшему на тротуаре. Я не преувеличивал: на ней был серый костюм, а через плечо была переброшена серебристая шаль, украшенная крохотными звездочками.
– Спасибо. – Бекки села в машину и улыбнулась мне. – Мне хорошо с тобой, Майлз, – сказала она. – Легче, чем с кем бы то ни было. Думаю, это потому, что мы оба разведены.
Я кивнул и включил зажигание. Я знал, что она имеет в виду. Чудесно быть свободным, но все равно разрыв того, что отнюдь не предназначалось для разрыва, оставляет вас каким-то подавленным и не особенно уверенным в себе. Я знал, что мне очень повезло именно сейчас встретить Бекки. Потому что мы оба прошли через одни и те же испытания, а значит, были равны, без всяких невысказанных обид и притязаний, которые обычно понемногу накапливаются между мужчиной и женщиной. С любой другой я бы продвигался к одному из неминуемых финалов – браку, связи или разрыву. А Бекки была именно тем, что нужно, и, управляя машиной в этот чудесный летний вечер, я чувствовал себя замечательно.
Мы едва нашли место для «форда» в конце квартала, и я купил два билета.
– Спасибо, доктор, – сказала кассирша. – Вы только договоритесь с Джерри.
Это означало, что она передаст мне любой вызов, если я скажу администратору, где мы сидим. Мы купили крекеры в фойе, зашли в зал и сели на свои места.
Нам повезло, мы посмотрели половину картины. Иногда мне кажется, что я смотрел до середины больше кинофильмов, чем кто-либо, и в моем мозгу возникает множество вопросов, на которые никогда не будет ответа: как начинаются одни фильмы и чем заканчиваются другие. Вот и теперь Джерри Монтроз, администратор, наклонился ко мне. Я выругался про себя – картина была интересная – и мы протолкались через пятьдесят человек, каждый из которых имел по крайней мере три колена.
Когда мы вышли из зала, Джек Беличек отступил от лотка, где продавали крекеры, и подошел к нам со смущенной улыбкой.
– Извините, Майлз, – сказал он, виновато посматривая на Бекки. – Я вам испортил вечер.
– Не за что, Джек. В чем дело?
Он не ответил, а пошел вперед, раскрывая перед нами дверь на улицу; я понял, что он не хочет разговаривать в фойе, так что мы вышли на тротуар, и он следом за нами. Мы остановились за рекламой кинотеатра, но и там он не объяснил, в чем дело.
– Никто не заболел, Майлз, не в том дело. Я даже не знаю, действительно ли тут нужна срочная помощь. Но… я хотел бы, чтобы вы сейчас поехали ко мне.
Мне нравится Джек. Он писатель, и неплохой – я читал одну из его книг.
Но я немного разозлился: такие вещи случались слишком уж часто. Целый день люди ждут, размышляют, стоит ли вызывать врача, и решают не делать этого, подождать еще, надеясь, что все и так пройдет. А потом становится темно, и есть в ночи что-то такое, что вынуждает людей в конце концов обратиться к врачу.
– Послушайте, Джек, – сказал я, – если это не срочно, если можно подождать до утра, почему бы и не сделать так? – Я показал на Бекки. – Я же не один… Кстати, вы знакомы?
Бекки улыбнулась и сказала: «Да». А Джек добавил:
– Конечно, я знаком с Бекки и с ее отцом тоже.
Он задумался, потом перевел взгляд с меня на Бекки и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47