Бики попытался обратить мое внимание на то, что несколько предметов в куче мусора, на которую упали коробочки, были удивительно похожи друг на друга, при этом он старался как-то связать это с самими коробочками. Бики показал на две пустые банки из-под персиков, одинаковые, словно близнецы. В куче лежала сломанная ручка от топора и рядом с ней другая, которую невозможно было от нее отличить. Но я ничего удивительного в этом не увидел. Тогда он решил подойти ко мне с другого конца, ему нужен был репортаж, настоящая сенсация, если возможно, и он старался этого добиться любой ценой.
Бадлонг с усмешкой в глазах снова затянулся сигаретой.
– Не могли ли эти штуковины, спросил Бики, появиться «из внешнего пространства», он так это сформулировал. – Бадлонг пожал плечами. – Все, что я мог ответить, было: да, могли, потому что я понятия не имел, откуда они сюда попали. Итак, – Бадлонг выпрямился в кресле и наклонился в нашу сторону, – тут-то хитрый Бики меня и поймал. Теория или идея, как вам угодно, согласно которой некоторые растительные формы жизни попали на нашу планету из космического пространства, стара, как мир. Это достаточно респектабельная и разумная теория, в ней нет ничего сенсационного и даже удивительного. Лорд Кельвин, вы, доктор, это, безусловно, знаете, лорд Кельвин, выдающийся ученый нашего времени, был одним из многочисленных сторонников этой теории. Возможно, говорил он, ни одна форма жизни на нашей планете не возникла самостоятельно, а все они попали сюда из космической бездны. Некоторые споры, указывал он, очень стойки против самого жестокого холода, и они могли быть занесены на земную орбиту под действием светового давления. Каждый, кто изучал данную тему, знаком с этой теорией; есть аргументы за и против нее.
Вот я и ответил репортеру: «Да». Это могут быть споры из «внешнего пространства», почему бы и нет? Я просто не знал. Похоже, что эта новость показалась моему собеседнику весьма эффектной, и он сделал из всех моих слов одну фразу. «Космические споры», удовлетворенно произнес он, записывая эти слова на клочке бумаги, которым у него был, и я уже увидел, как рождаются заголовки.
Бадлонг снова выпрямился в кресле.
– Мне следовало быть более осторожным, но я всего лишь живой человек, мне понравилось давать интервью, и я, удовлетворенный, несколько выделил эту мысль – с целью дать молодому Бики то, что он так рвался получить. – Профессор быстро поднял руку. – Вы понимаете, что я не пытался придерживаться абсолютной истины. Вполне возможно, что «космические споры», если вам нравится употреблять столь определенный термин, приплыли на Землю. Допуская такую возможность, лично я сомневаюсь, что все без исключения формы жизни на Земле возникли именно таким образом.
Последователи этой теории, однако, указывают на то, что когда-то наша планета представляла собой клокочущую массу невероятно горячего газа.
Когда она, наконец, остыла до температуры, при которой возможна жизнь, то откуда еще могла взяться на Земле живая материя, спрашивают они, как не из окружающего пространства?
Во всяком случае меня понесло. – Профессор Бадлонг по-мальчишески усмехнулся. – Почти каждому ученому свойствен такой недостаток – развивать любую теорию как можно дольше и, сплошь и рядом, как можно скучнее. Так вот, на ферме Парнелла этот мальчишка получил от меня свой репортаж. Да, это могут быть космические споры, сказал я, и, наоборот, это могут быть совсем не космические споры. По сути дела, объяснил я ему, я испытываю полную уверенность, что их можно было бы идентифицировать, если бы кто-нибудь за это взялся, как нечто хорошо известное, хотя и весьма редкое, к тому же самого что ни на есть земного происхождения. Но произошло непоправимое. Он решил напечатать одну часть моего рассказа и пренебречь другой, и в городской газете появились две-три задиристые и, по моему мнению, недостоверные корреспонденции, относительно которых я вынужден был требовать опровержения. Вот и все, доктор Беннелл, по-моему, много шума из ничего.
Я улыбнулся, пытаясь поддержать настрой беседы.
– Вы говорите, световое давление, профессор Бадлонг. Эти коробочки могли путешествовать в пространстве под воздействием светового давления. Это интересно.
– Это же заинтересовало молодого Бики, – усмехнулся профессор. – И он меня поймал. Я рассказал ему часть теории, и мне пришлось изложить остальное. Здесь нет никакого волшебства, доктор. Свет – это один из видов энергии, как вам известно, следовательно, любой объект, находящийся в космическом пространстве, будь то семенные коробочки или что угодно, несомненно, будет испытывать на себе давление светового потока. Световой поток имеет определенную, точно измеренную силу, у него есть даже вес.
Солнечный свет, падающий на гектар пашни, весит несколько тонн, можете верить или нет. Значит, если семенные коробочки где-то в пространстве попадают в световой поток, который в конечном счете достигает Земли излучение от далеких звезд или от какого-то другого источника, – поток света будет неуклонно толкать их в направлении другой планеты.
– Это, видимо, довольно медленно, не так ли? – спросил я.
– Чрезвычайно медленно. Настолько медленно, что вряд ли это можно измерить. Но что такое бесконечно медленно в бесконечности времени? Если допустить, что эти споры могли попасть сюда из космического пространства, вполне обоснованно будет признать, что они блуждали там миллионы лет, сотни миллионов лет – это не имеет никакого значения. Запечатанная бутылка, брошенная в океан, может совершить кругосветное путешествие, если ей дать время. Растяните крохотную пылинку, какой является наша планета, вдоль невероятных расстояний космоса, и будет вполне справедливо, что на протяжении достаточного времени все эти расстояния можно преодолеть.
Значит, если эти или какие-то другие споры приплыли на Землю, вполне вероятно, что они начали свое путешествие задолго до того, как Земля вообще появилась на свет.
Бадлонг наклонился и похлопал меня по колену, улыбаясь Бекки.
– Однако вы не газетный репортер, доктор Беннелл. Семенные коробочки с фермы Парнелла, если это действительно семенные коробочки, скорее всего занесло ветром, причем с небольшого расстояния, и представляют они собой, вне всякого сомнения, что-то хорошо известное науке, хотя, к сожалению, не мне. И я уверен, что избежал бы многих ехидных вопросов и шуточек со стороны моих коллег, если бы так и сказал тому мальчишке Бики, вместо того, чтобы позволить ему подхватить мои мысли и раздуть из них сенсацию. – Он снова виновато улыбнулся.
Я задумался над тем, что услышал от Бадлонга, а он мягко произнес:
– Почему вас это так заинтересовало, доктор Беннелл?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47