Поскольку я помогал в поимке этого мерзавца, — небрежно добавил принц, — меня это обстоятельство тоже интересует.
— Несомненно, ваше высочество. Я вас вполне понимаю, — ответил тюремщик.
Он стал разыскивать нужный ключ в связке, надетой на большое железное кольцо.
— Мне всегда доставляет удовольствие помочь магам. Прошу сюда.
Они прошли по узкому коридору, пробитому в глубине скалы, на которой стоял замок. Помещения для наиболее опасных преступников находились совсем глубоко, едва ли не на уровне озера. Чтобы спуститься сюда, необходимо было проделать путь по бесчисленным ступеням и переходам. По обе стороны от коридора располагались камеры, также выбитые в скале и напоминавшие пещеры. Коридор ярко освещался факелами, коптящими от спертого воздуха.
Число тюремщиков было невелико. Узникам крайне редко удавалось бежать отсюда. Прежде всего беглец должен был открыть дверь, запертую магическим замком, — занятие почти безнадежное даже для другого мага. После этого нужно было миновать охрану и подняться на триста ступеней вверх. Только тогда беглец достигал выхода, находящегося... внутри солдатских казарм.
— Простите, что пришлось долго идти, ваше высочество, — сказал тюремщик, — но мы поместили его в одиночку в самом конце коридора. С этим малым надо держать ухо востро. Вряд ли ваше высочество помнит — вы тогда были еще мальчиком. Тогда он ухитрился бежать отсюда. Один из немногих, который сумел бежать. Говорю вам об этом с гордостью.
При этих словах внутри Гарета что-то шевельнулось; что-то неприятное, поскольку все тело покрылось мурашками. Однако он никак не мог понять причину этого страха и в конце концов объяснил ее мрачной обстановкой подземелья: тяжелым, зловонным запахом, надрывным кашлем узников и гулкими шагами, раздававшимися позади, ибо Дагнарус взял с собою двоих солдат. В остальном здесь было тихо. Каменные стены и тяжелые железные двери с крохотными оконцами, куда во время обхода заглядывали караульные, гасили все прочие звуки. Говорить в одиночных камерах было не с кем — только с самим собой. У узников вполне могло возникнуть ощущение, что они одни во всем мире.
— Он здесь, — сказал тюремщик.
И действительно, камера наемного убийцы находилась в самом конце коридора. Тюремщик достал ключи, заколдованные магической силой, нашел нужный и вставил его в скважину. Мелькнула вспышка света — это отпирался магический замок. Затем послышался глухой щелчок, говорящий об открытии обычного замка. Дверь медленно распахнулась. У Гарета перехватило дыхание от запаха немытого тела, мочи и кала. Потом он подумал, что можно привыкнуть и к этому. Им ведь придется провести здесь какое-то время. И все же он постарался дышать как можно реже.
— Шакур! — выкрикнул тюремщик. — К тебе посетители. Его высочество собственной персоной.
Ответа не последовало, если не считать негромкого лязга цепей. Скорее всего, узник поменял положение тела.
— Я буду находиться рядом, ваше высочество, — сообщил тюремщик. — Дверь камеры лучше оставить открытой.
— Мы не хотим отрывать тебя от твоих обязанностей, — учтиво произнес Дагнарус. — У нас частный разговор.
Наклонившись, он добавил заговорщическим шепотом:
— Магу нужно будет сосредоточиться. Понимаешь?
— Как не понять, ваше высочество.
И все же сомнение не покидало тюремщика.
— Учтите, ваше высочество, этот малый способен на все. Для него перерезать вам глотку — раз плюнуть.
— Я хорошо вооружен, — возразил Дагнарус, показывая меч и нож. — Я привел с собой телохранителей, которых поставлю за дверью.
Он подал знак солдатам.
— Поэтому ты должен позволить нам беседовать с узником так, как я сочту нужным. В противном случае, господин тюремщик, я могу подумать, что ты сомневаешься в силе моей власти.
Все это было сказано непринужденным тоном, однако тюремщик понял, что зашел слишком далеко. Низко поклонившись, он удалился, попросив «покричать его», если им что-нибудь понадобится.
— Например, свежий воздух, — морща нос, пробормотал Дагнарус— Если бы, не приведите боги, я оказался здесь бы, то предпочел бы, чтобы меня поскорее повесили, раз иначе отсюда не выбраться.
— Если раскроется, что я занимаюсь магией Пустоты, мне прямая дорога сюда, — срывающимся шепотом сказал Гарет.
— Ты что же, так мало веришь в меня? — спросил Дагнарус, блеснув глазами. — Ты ведь знаешь, что я не допущу подобного.
— Я знаю, вы сделаете все, что в ваших силах, — упавшим голосом подтвердил Гарет. — И тем не менее...
— Хватит болтать, — холодно перебил его Дагнарус. — Мы напрасно теряем время.
Они медленно вошли в камеру, задержавшись на пороге, чтобы глаза привыкли к темноте. В некоторых камерах существовали крохотные оконца, прорубленные в скале. В камере Шакура такого оконца не было. Тюремщики явно опасались, как бы он не протиснулся в узкое отверстие размером шесть на шесть дюймов и не прыгнул вниз с отвесной скалы. Впрочем, если бы Шакур и ухитрился проделать все это и остаться в живых, он погиб бы в волнах прибоя, бьющихся о скалы.
Гарету подумалось: им с принцем не разглядеть узника, зато тот прекрасно их видит. Он вплотную подошел к Дагнарусу, который, ощущая то же самое, положил руку на рукоятку меча.
— Шакур, — обратился к узнику принц, и эхо отозвалось из углов камеры. — Я — принц Дагнарус. А это Гарет, мой друг и советник. Мы пришли поговорить с тобой. Гарет, принеси факел и прикрой дверь камеры. Не плотно, но так, чтобы нам не мешали говорить.
— Я и без факела могу осветить камеру, ваше высочество, — равнодушным тоном произнес Гарет, не стесняясь показывать принцу и узнику свои магические способности.
Подняв руку, он приказал камню исторгнуть огонь и зажег небольшой очаг в центре камеры. Казалось, что топливом огню служат холодные камни пола. Огонь стоил Гарету новой язвы, тут же появившейся на тыльной стороне ладони. Он поспешно натянул пониже рукав сутаны.
Яркое пламя осветило фигуру узника, лежавшего на соломенной подстилке, брошенной прямо на пол. Теперь узник сел и стал разглядывать: вначале огонь, заставивший его сощуриться, а затем и посетителей. Увидев лицо Шакура, Гарет попятился назад и с размаху ударился о стену камеры.
— Что с тобой? — недовольно спросил Дагнарус, окидывая друга таким же недовольным взглядом.
— Я знаю этого человека! — задыхаясь, прошептал Гарет, указывая на Шакура так, словно тот был в камере не один. — В детстве... однажды я пошел к капитану Арготу... он посадил меня на свою лошадь. В это время солдаты привели этого человека. Он дезертировал и был пойман. Он сбросил меня вниз и попытался бежать на лошади! Я же рассказывал вам, ваше высочество. Неужели вы не помните?
— Нет, не помню, — отмахнулся Дагнарус, внимательно рассматривая узника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
— Несомненно, ваше высочество. Я вас вполне понимаю, — ответил тюремщик.
Он стал разыскивать нужный ключ в связке, надетой на большое железное кольцо.
— Мне всегда доставляет удовольствие помочь магам. Прошу сюда.
Они прошли по узкому коридору, пробитому в глубине скалы, на которой стоял замок. Помещения для наиболее опасных преступников находились совсем глубоко, едва ли не на уровне озера. Чтобы спуститься сюда, необходимо было проделать путь по бесчисленным ступеням и переходам. По обе стороны от коридора располагались камеры, также выбитые в скале и напоминавшие пещеры. Коридор ярко освещался факелами, коптящими от спертого воздуха.
Число тюремщиков было невелико. Узникам крайне редко удавалось бежать отсюда. Прежде всего беглец должен был открыть дверь, запертую магическим замком, — занятие почти безнадежное даже для другого мага. После этого нужно было миновать охрану и подняться на триста ступеней вверх. Только тогда беглец достигал выхода, находящегося... внутри солдатских казарм.
— Простите, что пришлось долго идти, ваше высочество, — сказал тюремщик, — но мы поместили его в одиночку в самом конце коридора. С этим малым надо держать ухо востро. Вряд ли ваше высочество помнит — вы тогда были еще мальчиком. Тогда он ухитрился бежать отсюда. Один из немногих, который сумел бежать. Говорю вам об этом с гордостью.
При этих словах внутри Гарета что-то шевельнулось; что-то неприятное, поскольку все тело покрылось мурашками. Однако он никак не мог понять причину этого страха и в конце концов объяснил ее мрачной обстановкой подземелья: тяжелым, зловонным запахом, надрывным кашлем узников и гулкими шагами, раздававшимися позади, ибо Дагнарус взял с собою двоих солдат. В остальном здесь было тихо. Каменные стены и тяжелые железные двери с крохотными оконцами, куда во время обхода заглядывали караульные, гасили все прочие звуки. Говорить в одиночных камерах было не с кем — только с самим собой. У узников вполне могло возникнуть ощущение, что они одни во всем мире.
— Он здесь, — сказал тюремщик.
И действительно, камера наемного убийцы находилась в самом конце коридора. Тюремщик достал ключи, заколдованные магической силой, нашел нужный и вставил его в скважину. Мелькнула вспышка света — это отпирался магический замок. Затем послышался глухой щелчок, говорящий об открытии обычного замка. Дверь медленно распахнулась. У Гарета перехватило дыхание от запаха немытого тела, мочи и кала. Потом он подумал, что можно привыкнуть и к этому. Им ведь придется провести здесь какое-то время. И все же он постарался дышать как можно реже.
— Шакур! — выкрикнул тюремщик. — К тебе посетители. Его высочество собственной персоной.
Ответа не последовало, если не считать негромкого лязга цепей. Скорее всего, узник поменял положение тела.
— Я буду находиться рядом, ваше высочество, — сообщил тюремщик. — Дверь камеры лучше оставить открытой.
— Мы не хотим отрывать тебя от твоих обязанностей, — учтиво произнес Дагнарус. — У нас частный разговор.
Наклонившись, он добавил заговорщическим шепотом:
— Магу нужно будет сосредоточиться. Понимаешь?
— Как не понять, ваше высочество.
И все же сомнение не покидало тюремщика.
— Учтите, ваше высочество, этот малый способен на все. Для него перерезать вам глотку — раз плюнуть.
— Я хорошо вооружен, — возразил Дагнарус, показывая меч и нож. — Я привел с собой телохранителей, которых поставлю за дверью.
Он подал знак солдатам.
— Поэтому ты должен позволить нам беседовать с узником так, как я сочту нужным. В противном случае, господин тюремщик, я могу подумать, что ты сомневаешься в силе моей власти.
Все это было сказано непринужденным тоном, однако тюремщик понял, что зашел слишком далеко. Низко поклонившись, он удалился, попросив «покричать его», если им что-нибудь понадобится.
— Например, свежий воздух, — морща нос, пробормотал Дагнарус— Если бы, не приведите боги, я оказался здесь бы, то предпочел бы, чтобы меня поскорее повесили, раз иначе отсюда не выбраться.
— Если раскроется, что я занимаюсь магией Пустоты, мне прямая дорога сюда, — срывающимся шепотом сказал Гарет.
— Ты что же, так мало веришь в меня? — спросил Дагнарус, блеснув глазами. — Ты ведь знаешь, что я не допущу подобного.
— Я знаю, вы сделаете все, что в ваших силах, — упавшим голосом подтвердил Гарет. — И тем не менее...
— Хватит болтать, — холодно перебил его Дагнарус. — Мы напрасно теряем время.
Они медленно вошли в камеру, задержавшись на пороге, чтобы глаза привыкли к темноте. В некоторых камерах существовали крохотные оконца, прорубленные в скале. В камере Шакура такого оконца не было. Тюремщики явно опасались, как бы он не протиснулся в узкое отверстие размером шесть на шесть дюймов и не прыгнул вниз с отвесной скалы. Впрочем, если бы Шакур и ухитрился проделать все это и остаться в живых, он погиб бы в волнах прибоя, бьющихся о скалы.
Гарету подумалось: им с принцем не разглядеть узника, зато тот прекрасно их видит. Он вплотную подошел к Дагнарусу, который, ощущая то же самое, положил руку на рукоятку меча.
— Шакур, — обратился к узнику принц, и эхо отозвалось из углов камеры. — Я — принц Дагнарус. А это Гарет, мой друг и советник. Мы пришли поговорить с тобой. Гарет, принеси факел и прикрой дверь камеры. Не плотно, но так, чтобы нам не мешали говорить.
— Я и без факела могу осветить камеру, ваше высочество, — равнодушным тоном произнес Гарет, не стесняясь показывать принцу и узнику свои магические способности.
Подняв руку, он приказал камню исторгнуть огонь и зажег небольшой очаг в центре камеры. Казалось, что топливом огню служат холодные камни пола. Огонь стоил Гарету новой язвы, тут же появившейся на тыльной стороне ладони. Он поспешно натянул пониже рукав сутаны.
Яркое пламя осветило фигуру узника, лежавшего на соломенной подстилке, брошенной прямо на пол. Теперь узник сел и стал разглядывать: вначале огонь, заставивший его сощуриться, а затем и посетителей. Увидев лицо Шакура, Гарет попятился назад и с размаху ударился о стену камеры.
— Что с тобой? — недовольно спросил Дагнарус, окидывая друга таким же недовольным взглядом.
— Я знаю этого человека! — задыхаясь, прошептал Гарет, указывая на Шакура так, словно тот был в камере не один. — В детстве... однажды я пошел к капитану Арготу... он посадил меня на свою лошадь. В это время солдаты привели этого человека. Он дезертировал и был пойман. Он сбросил меня вниз и попытался бежать на лошади! Я же рассказывал вам, ваше высочество. Неужели вы не помните?
— Нет, не помню, — отмахнулся Дагнарус, внимательно рассматривая узника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162