Тело неожиданно показалось очень тяжелым, и пришлось остановиться, восстанавливая равновесие и переводя дыхание.
— Осторожнее, сэр, — Бронг поддержал его. — Ты весишь здесь в полтора раза больше, но усилия компенсируются большим количеством кислорода. Скоро привыкнешь.
Они вышли из космопорта, тут было потише, и Бронг протянул ему свою руку в толстой перчатке. Некоторое время они изучали друг друга. Бозун как будто стал еще меньше ростом, а его узкое лицо — еще более худым.
— Вот ты и взрослый! Спасатель! Идем на станцию, твою сумку туда пришлют.
Кет чувствовал себя словно опьяненным чудесами Малили, а быть может — ее богатым воздухом, и всю дорогу глазел вокруг. Космопорт стоял на вершине горы, а ниже располагались массивные здания из гранита, добытого в этой же горе: пункты управления шаттлами, ремонтные мастерские, фрахтовые палубы, транспортные агентства, конторы. Бронг указал на монументальное строение — старую станцию Спасательной Команды. Теперь там виднелся голубой знак Ворнов.
В Зоне всегда ценился каждый клочок земли. Темные, похожие на щели улицы тянулись от порта вниз по склонам. На верхних ярусах размещались балконы и террасы, чтобы обитатели туннелей могли летом вдохнуть свежего воздуха и увидеть небо.
По дороге Кет еще раз поблагодарил Бронга за чашу лелейо и признался, что ее пришлось продать.
— Ничего страшного, Спасатель, — пожал плечами тот. — Мне она нравилась, надеюсь — и тебе тоже. Но, в конце концов, это всего лишь игрушка, сделанная ребенком, чтобы наливать в нее кровь дерева. Взрослые никогда не занимаются такой ерундой.
Они подошли к нынешней станции Спасательной Команды. Над входом — высеченная из камня эмблема: символическая рука с молотом и два весла над ней. Рука была повреждена, и это показалось Кету тоже весьма символичным. Узкий фасад уже довольно старого здания выходил на пыльную улочку в третьем сверху квартале.
— Да, это скромная обитель.
Бронг иронически поклонился юноше и провел его в дом. В офисе над потертым столом висело голографическое изображение молодого человека в черной форме Спасательной Команды. Кет с удивлением узнал в нем своего отца, гладко выбритого, еще без шрама. В задней комнате обитал Бронг, а в бывшей лаборатории Киры теперь предстояло жить ему.
— Несомненно, гуманоиды построят что-нибудь покрасивее, — с печальной усмешкой сказал Бозун. — Если нам не удастся остановить их.
Предназначенная Кету комната выходила на низкую террасу, откуда открывался унылый вид. Тесная улица круто вела вниз по склону, лишь где-то далеко мерещился маленький проблеск голубого неба, дразнящий воображение.
— Я столько хочу узнать о Малили и о Зоне. Но главное — о гуманоидах. — Юноша тщетно пытался понять выражение сурового лица собеседника. — Кира говорила, что ты их видел.
— Есть одно средство, — Бронг поглядел на него усталыми, пустыми глазами. — Оно незаконно, так что распространяться я о нем не буду. Но с его помощью я могу видеть.
— Гуманоидов?
— Их миллиарды, — он кивнул совершенно серьезно. — Они наводнили всю Киронию — ту планету, которую пытался покорить капитан Ворн. Их блестящие тюрьмы уже заняли половину планеты, а вторая половина перекорежена: там создаются новые миллиарды гуманоидов и транспортные корабли для переправы их сюда.
— Как скоро?
— Я передаю только то, что наблюдал сам. — Бронг пожал плечами. — Месяц назад они загружались на корабль. Мне страшно, Спасатель.
Кет поежился: на террасе дул ветер, несущий песок и пыль.
— Бесконечный черный поток гуманоидов, льющийся из заводов, где их делают, марширует к трапу корабля. Их гораздо больше, чем можно себе представить. Адмирал, которому я все это поведал, объявил мой рассказ просто ночным кошмаром. Но боюсь, что он ошибается.
— Месяц назад… — юноша с сомнением всматривался в неподвижное лицо бывшего астронавта. — Они, возможно, уже здесь.
— Если нет, — иронически заметил Бронг, — значит, я лжец. Кет колебался.
— Бозун, я не знаю, что о тебе думать.
— Никто не знает, — ответил он грустно и подавленно. — Я — сплошное недоразумение. Несчастное, неприспособленное существо с самого рождения, потому что я наполовину лелейо. Это тяжелая судьба, Спасатель.
Бронг сделал своей перчаткой такой жест, словно отметал прочь всю Зону.
— Только представь себе: тебя никогда не понимают, не считают равным. И посмотри на это! — он вытянул вперед руки в перчатках. — Я лишился обеих рук ради Команды. А в ответ… думаешь, меня хотя бы приняли? Только не твой надменный родитель! Он ведь меня всегда терпеть не мог. Просто ненавидел меня, а иногда и опасался. Даже сейчас, когда я один слежу за этой станцией и трачу собственные сбережения, чтобы отправлять на Каи палладий, меня не допускают в эту его драгоценную Команду! — Бозун тяжело вздохнул и замолчал. Через некоторое время он тихо продолжил: — Лелейо оказались добрее. Когда наступило время, они поделились со мной своими сведениями о разуме и даже некоторыми секретами. И все же я не лелейо, — его маленькие глаза смотрели на собеседника вызывающе, почти с обвинением. — Я боюсь кровяной гнили, боюсь выйти за периметр без золоченого скафандра и ультрафиолетовых стерилизаторов. Я даже боюсь прикасаться к друзьям, потому что это может привести к мучительной смерти.
Они еще стояли на ветреной террасе. Кет носил желтый зимний комбинезон, но сжался, словно холод все же пронизал его.
— Ты многое хотел бы услышать от меня, а я не отвечаю. Причина там, — Бозун указал в сторону чарующей полоски серо-голубого неба. — Мои друзья научили меня кое-чему, но запретили об этом рассказывать.
Кет кивнул, не зная, что сказать. Ему нравился этот человечек, но к состраданию примешивалась некоторая доля скептицизма: слишком уж гладко и убедительно звучал голос Бронга, черные глаза смотрели пристально, а по темному лицу ничего нельзя было прочесть.
— Прости, Спасатель, если я говорю порой очень неприятные вещи, — сейчас собеседник извинялся. — Я с вами: с тобой, с твоим отцом, с тем, что осталось от Команды, — против гуманоидов. Сделаю, что смогу.
Они вернулись в офис, и Бронг предложил юноше сесть за стол, над которым висел портрет Рина Кирона в юности.
— Я хочу встретиться с адмиралом Ворном, — сказал Кет. — Но больше всего меня беспокоит, почему гуманоиды медлят. Если они действительно уже так давно на Драконе, то чего они ждут?
— Кто знает? — Бронг пожал плечами. — У них свое чувство времени и своя Основная Директива. Но рискну предположить: они опасаются родомагнитного оружия. Кира правильно подозревала, что деревья фейо — источники родомагнетизма. Гуманоиды. Думаю, гуманоиды выжидают, хотят убедиться, что у нас нет подобной защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Осторожнее, сэр, — Бронг поддержал его. — Ты весишь здесь в полтора раза больше, но усилия компенсируются большим количеством кислорода. Скоро привыкнешь.
Они вышли из космопорта, тут было потише, и Бронг протянул ему свою руку в толстой перчатке. Некоторое время они изучали друг друга. Бозун как будто стал еще меньше ростом, а его узкое лицо — еще более худым.
— Вот ты и взрослый! Спасатель! Идем на станцию, твою сумку туда пришлют.
Кет чувствовал себя словно опьяненным чудесами Малили, а быть может — ее богатым воздухом, и всю дорогу глазел вокруг. Космопорт стоял на вершине горы, а ниже располагались массивные здания из гранита, добытого в этой же горе: пункты управления шаттлами, ремонтные мастерские, фрахтовые палубы, транспортные агентства, конторы. Бронг указал на монументальное строение — старую станцию Спасательной Команды. Теперь там виднелся голубой знак Ворнов.
В Зоне всегда ценился каждый клочок земли. Темные, похожие на щели улицы тянулись от порта вниз по склонам. На верхних ярусах размещались балконы и террасы, чтобы обитатели туннелей могли летом вдохнуть свежего воздуха и увидеть небо.
По дороге Кет еще раз поблагодарил Бронга за чашу лелейо и признался, что ее пришлось продать.
— Ничего страшного, Спасатель, — пожал плечами тот. — Мне она нравилась, надеюсь — и тебе тоже. Но, в конце концов, это всего лишь игрушка, сделанная ребенком, чтобы наливать в нее кровь дерева. Взрослые никогда не занимаются такой ерундой.
Они подошли к нынешней станции Спасательной Команды. Над входом — высеченная из камня эмблема: символическая рука с молотом и два весла над ней. Рука была повреждена, и это показалось Кету тоже весьма символичным. Узкий фасад уже довольно старого здания выходил на пыльную улочку в третьем сверху квартале.
— Да, это скромная обитель.
Бронг иронически поклонился юноше и провел его в дом. В офисе над потертым столом висело голографическое изображение молодого человека в черной форме Спасательной Команды. Кет с удивлением узнал в нем своего отца, гладко выбритого, еще без шрама. В задней комнате обитал Бронг, а в бывшей лаборатории Киры теперь предстояло жить ему.
— Несомненно, гуманоиды построят что-нибудь покрасивее, — с печальной усмешкой сказал Бозун. — Если нам не удастся остановить их.
Предназначенная Кету комната выходила на низкую террасу, откуда открывался унылый вид. Тесная улица круто вела вниз по склону, лишь где-то далеко мерещился маленький проблеск голубого неба, дразнящий воображение.
— Я столько хочу узнать о Малили и о Зоне. Но главное — о гуманоидах. — Юноша тщетно пытался понять выражение сурового лица собеседника. — Кира говорила, что ты их видел.
— Есть одно средство, — Бронг поглядел на него усталыми, пустыми глазами. — Оно незаконно, так что распространяться я о нем не буду. Но с его помощью я могу видеть.
— Гуманоидов?
— Их миллиарды, — он кивнул совершенно серьезно. — Они наводнили всю Киронию — ту планету, которую пытался покорить капитан Ворн. Их блестящие тюрьмы уже заняли половину планеты, а вторая половина перекорежена: там создаются новые миллиарды гуманоидов и транспортные корабли для переправы их сюда.
— Как скоро?
— Я передаю только то, что наблюдал сам. — Бронг пожал плечами. — Месяц назад они загружались на корабль. Мне страшно, Спасатель.
Кет поежился: на террасе дул ветер, несущий песок и пыль.
— Бесконечный черный поток гуманоидов, льющийся из заводов, где их делают, марширует к трапу корабля. Их гораздо больше, чем можно себе представить. Адмирал, которому я все это поведал, объявил мой рассказ просто ночным кошмаром. Но боюсь, что он ошибается.
— Месяц назад… — юноша с сомнением всматривался в неподвижное лицо бывшего астронавта. — Они, возможно, уже здесь.
— Если нет, — иронически заметил Бронг, — значит, я лжец. Кет колебался.
— Бозун, я не знаю, что о тебе думать.
— Никто не знает, — ответил он грустно и подавленно. — Я — сплошное недоразумение. Несчастное, неприспособленное существо с самого рождения, потому что я наполовину лелейо. Это тяжелая судьба, Спасатель.
Бронг сделал своей перчаткой такой жест, словно отметал прочь всю Зону.
— Только представь себе: тебя никогда не понимают, не считают равным. И посмотри на это! — он вытянул вперед руки в перчатках. — Я лишился обеих рук ради Команды. А в ответ… думаешь, меня хотя бы приняли? Только не твой надменный родитель! Он ведь меня всегда терпеть не мог. Просто ненавидел меня, а иногда и опасался. Даже сейчас, когда я один слежу за этой станцией и трачу собственные сбережения, чтобы отправлять на Каи палладий, меня не допускают в эту его драгоценную Команду! — Бозун тяжело вздохнул и замолчал. Через некоторое время он тихо продолжил: — Лелейо оказались добрее. Когда наступило время, они поделились со мной своими сведениями о разуме и даже некоторыми секретами. И все же я не лелейо, — его маленькие глаза смотрели на собеседника вызывающе, почти с обвинением. — Я боюсь кровяной гнили, боюсь выйти за периметр без золоченого скафандра и ультрафиолетовых стерилизаторов. Я даже боюсь прикасаться к друзьям, потому что это может привести к мучительной смерти.
Они еще стояли на ветреной террасе. Кет носил желтый зимний комбинезон, но сжался, словно холод все же пронизал его.
— Ты многое хотел бы услышать от меня, а я не отвечаю. Причина там, — Бозун указал в сторону чарующей полоски серо-голубого неба. — Мои друзья научили меня кое-чему, но запретили об этом рассказывать.
Кет кивнул, не зная, что сказать. Ему нравился этот человечек, но к состраданию примешивалась некоторая доля скептицизма: слишком уж гладко и убедительно звучал голос Бронга, черные глаза смотрели пристально, а по темному лицу ничего нельзя было прочесть.
— Прости, Спасатель, если я говорю порой очень неприятные вещи, — сейчас собеседник извинялся. — Я с вами: с тобой, с твоим отцом, с тем, что осталось от Команды, — против гуманоидов. Сделаю, что смогу.
Они вернулись в офис, и Бронг предложил юноше сесть за стол, над которым висел портрет Рина Кирона в юности.
— Я хочу встретиться с адмиралом Ворном, — сказал Кет. — Но больше всего меня беспокоит, почему гуманоиды медлят. Если они действительно уже так давно на Драконе, то чего они ждут?
— Кто знает? — Бронг пожал плечами. — У них свое чувство времени и своя Основная Директива. Но рискну предположить: они опасаются родомагнитного оружия. Кира правильно подозревала, что деревья фейо — источники родомагнетизма. Гуманоиды. Думаю, гуманоиды выжидают, хотят убедиться, что у нас нет подобной защиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59